Смерть клерка - Фиона Кэмпбелл

— Боже, моя голова! Кто-нибудь скорее возьмите трубку! — чуть не плача, взмолилась Хосино.

Кэндзи ответил и, поздоровавшись, прикрыл трубку ладонью.

— Это менеджер, ответственный за конференцию. Зал готов, и мы можем в любой момент спуститься прорепетировать.

Хосино уронила на блюдце чашку с кофе, как будто у нее больше не было сил ее держать. Руки сильно дрожали.

— Я не смогу, — прошептала она. — У меня не получится.

Вначале Кэндзи подумал, что Хосино капризничает, но, увидев панику на ее лице, и сам испугался.

— Вы должны. Вы не можете нас подвести. Все уже подготовлено. Это ведь уникальный шанс прорекламировать шоу. Найти спонсора, в конце концов. Без спонсора шоу не будет. Без шоу у меня не будет работы!

— Знаю… Мне очень жаль, но я не могу. Вы должны понять. У меня нет уверенности внутри.

— Это просто нервы, — сказала Ами, погладив Хосино по плечу. — Как только попадете в зал, вам сразу покажется, что вы и не прерывали карьеру!

— Не знаю… Прошло столько времени! Я все забыла. Мне страшно…

Ее голос дрожал. Крупная слеза скатилась по щеке, потом еще одна и еще, и еще.

— Я не смогу! — закричала Хосино и, бросившись в ванную, закрылась там.

— Ну и что теперь? — спросил Кэндзи.

Ами не ответила. Они молча смотрели то друг на друга, то на запертую дверь в ванную. Снова зазвонил телефон. Кэндзи не хотел отвечать, но аппарат продолжал настойчиво трезвонить. Пришлось поднять трубку.

— Инагаки-сан… Нет, сейчас не время… Лучше не надо… Тут такая деликатная ситуация… Нет, я ей ничего не сделал! Она сама закрылась в ванной и не хочет выходить… Если вы не понимаете…

Кэндзи повесил трубку.

— Он идет сюда. Я не смог его отговорить.

Через минуту Инагаки стоял в дверях, дрожа от ярости.

— Что вы с ней сделали, Ямада?!

Хромая, он ворвался в комнату, отодвинув Кэндзи.

— Как вы посмели довести ее до такого состояния?! Вы хоть представляете, какая она хрупкая, бесценная, утонченная женщина! Если вы обидели ее, я… клянусь, я…

Не успел он закончить свои угрозы, как Ами встала перед ним, заслонив собой Кэндзи.

— Мой муж ничего ей не сделал, Инагаки! Он был очень добр и терпелив!

Неизвестно, кто больше удивился ее словам. Кэндзи не привык, чтобы жена защищала его. Она наоборот всегда принимала сторону противника.

— Хосино-сан просто нервничает перед выходом на сцену. Ее нужно немного приободрить, придать ей уверенности. И мне кажется, лучше вас никто с этим не справится.

Инагаки подправил галстук.

— Хорошо, думаю, у меня получится. — Он, хромая, подошел к ванной. — Пожалуйста, дайте нам поговорить наедине.

Кэндзи с Ами сели в кресла у окна в дальнем углу комнаты, беспокойно поглядывая на Инагаки, который осторожно постучался в дверь. Не было слышно, что он сказал, но дверь слегка приоткрылась, потом шире, и он проскользнул внутрь. Дверь с грохотом захлопнулась. Прошло несколько минут.

— И что они там так долго делают? — спросил Кэндзи, нервно разминая пальцы.

— Дай им время.

— У нас нет времени!

Часы показывали 11.30.

— Хватит. Пусть выходят! — категорично заявил Кэндзи и решительно направился к ванной.

Только он занес руку, чтобы постучаться, дверь открылась. И из ванной вышла смущенная Хосино, а за ней Инагаки.

— Я готова! — воскликнула Хана Хосино, хлопнула в ладоши и посмотрела на великодушно улыбающегося Инагаки. — Что вы хотите, чтобы я сказала на конференции?

Кэндзи заметил, что руки у нее все еще дрожат.

Глава 36

— Вы что, все покупаете?! — удивилась продавщица, выглядывая из-за пачки газет, которую водрузил на прилавок Кэндзи, и вдруг замолчала, рассматривая обложки. — Сколько здесь всего! О, не думала, что это уже напечатали. Я так долго ждала…

Она вытянула из пачки таблоид с последними сплетнями о знаменитостях, звездах сериалов, политиках с фотографиями во всю страницу.

Продавец листала газету, охая и ахая от удивления.

— Ух-ты, не знала, что они встречаются!.. Что это она на себя напялила?!

— А это кто? — тоненьким голоском спросил худой мужчина в обтягивающей белой футболке, пытаясь заглянуть через плечо Кэндзи. — Как ужасно! Фуксия! С ее-то кожей. Нет, розовый — однозначно не ее цвет!

Кэндзи громко кашлянул и забрал газету, положив поверх остальных.

— Простите, я бы хотел заплатить. Мне пора на работу.

— Да я просто посмотрел! — обиженно воскликнул худой мужчина.

— Кругом одни грубияны! — поддержала его продавщица.

— Особенно по утрам!

— Можно я просто заплачу и пойду?

Демонстративно медленно продавец начала перебирать газеты, забивая цену в кассовый аппарат. То ей очень сложно было разобрать цену на обложке, то западала клавиша. Сложив наконец все цены и получив итоговую сумму, продавец нажала кнопку, чтобы аппарат сообщил Кэндзи, сколько нужно заплатить. Очевидно, в расчеты закралась ошибка. Кэндзи взглянул на пачку газет, однако спорить не стал. Не было ни времени, ни желания. Он протянул деньги.

Продавец удивленно посмотрела на него, потом на газеты и закричала:

— Подождите! Здесь какая-то ошибка. Это не может столько стоить. Давайте я пересчитаю.

— Не стоит. Возьмите деньги, — сказал Кэндзи, настойчиво сунув ей в руку банкноту.

Он знал, что был резок, даже груб. Но какая разница! Сегодня с утра жизнь не заладилась. Он накинулся на Ёси, что тот неправильно чистит зубы. Потом, опаздывая на автобус, толкнул старушку. Она выронила сумку, из которой на землю посыпались яблоки с апельсинами. Кэндзи даже не удосужился остановиться, чтобы помочь. Вскочил в автобус и чуть не подрался с беременной женщиной за последнее свободное место.

Он не мог контролировать себя. С утра его терзали мрачные предчувствия, беспокойство и злость. Кэндзи сердито распахнул двери и вышел на улицу. Вчерашний день стал полнейшей катастрофой. Прокручивая события прошедшего дня, он смог заснуть только в четыре, поэтому утром не услышал будильник. Теперь еще, похоже, и на работу опоздает. А ему так хотелось прийти первым и спокойно, пока никто не начал приставать, просмотреть газеты, затем сформулировать ответы на вопросы, которые обязательно возникнут у Гото. Было 9.30. Коллеги уже час как на работе. Новости разнеслись по офису. И сейчас все, наверное, обсуждают его провал.

Магазинчик был частью небольшой серой пристройки у основания двадцатипятиэтажной высотки, в которой работал Кэндзи. Каждое утро он покупал здесь газеты, в следующем магазинчике — кофе с кексом и спешил на работу. Сегодня времени на завтрак не было. Кэндзи забежал в лифт, поднялся на двадцать второй этаж, мышкой проскочил мимо секретаря в приемной и, держась стены, пробрался к себе в кабинет.

Теперь он не ютился в самом темном углу на двадцать втором этаже, а занимал бывший кабинет Абэ. Вначале Кэндзи отказывался от этого места, считая, что оно мистическим образом негативно скажется на проекте. Но Гото настоял. Кэндзи решил, что лучше согласиться, чем объяснять, почему он — правая рука Абэ — до недавних пор сидел в самом дальнем темном углу. Теперь Кэндзи подумал, что, возможно, нужно было больше доверять интуиции.

Кабинет превзошел все ожидания Кэндзи. Большой, просторный, яркий, с огромным окном во всю стену сразу же за письменным столом. В любой момент Кэндзи мог развернуть черное кожаное кресло, открыть жалюзи и полюбоваться на гору Фудзи. Естественно, если был ясный день. При тумане Кэндзи изучал движение внизу, придумывая истории о том, куда спешат все эти люди.

Мифунэ методически устраняла следы былого присутствия Абэ в кабинете. Отчеты, журналы, книги, видео старых шоу, клюшки для гольфа, фотографии Абэ с коллегами и начинающими звездами были сложены в отдельную коробку и отправлены к единственному родственнику — дяде, живущему на далеком острове Сикинедзима. Но он быстро отослал посылки обратно. Внутри нашли записку, в которой дядя объяснил, что не нуждается в этих вещах, и поинтересовался, куда делось немыслимое богатство племянника, разве Абэ не был успешным телепродюсером? Гото написал в ответ — у престарелого дяди не оказалось телефона, — что все имущество Абэ пришлось распродать, чтобы рассчитаться с долгами. Больше о дяде ничего не слышали.

Когда из кабинета исчезли личные вещи Абэ, появилось много свободного места. И с подсказки Мифунэ Кэндзи начал заполнять пустоты своими вещами. Даже когда у правой и левой стены появились огромные дубовые шкафы, кабинет все равно казался необжитым. Некоторые думали, что он пустует, даже несмотря на фотографии близнецов в солнцезащитных очках в день цветения сакуры, Ёси, танцующего в дожде опадающих лепестков, талисмана и картины, нарисованной Юми специально для отца.

Кэндзи стоял в дверях кабинета, держа под правой подмышкой пачку газет, и думал, что, кажется, пришло время собрать вещи и просто уйти домой. Тогда Гото не придется ломать голову, как сказать ему об увольнении.