Дорогая Эмми Блю - Лиа Луис

– А Элиот, получается, был твоим клиентом?

– Он пришёл ко мне с разбитым сердцем, – заявляет Ана и улыбается явно отрепетированной улыбкой, и будь это фильм, даже я, романтик до мозга костей, в этом месте изобразила бы рвотный спазм, – и я помогла собрать его по кусочкам. Романтично, разве нет?

«Нет, – хочется сказать мне. – Вообще ни разу не романтично, Ана, потому что он чудесный, а ты – совсем наоборот».

– Но, конечно, мы дождались, когда его сеансы закончатся, прежде чем что-то начать. Потом было ещё много переписки, много дружеских встреч, – она закатывает глаза, вымученно смеётся, – но всё было очевидно. Он влюбился.

Мне хочется спросить: «Серьёзно? Почему?» Но я глотаю шампанское и думаю, что с меня, пожалуй, хватит алкоголя, потому что я едва не задала эти вопросы вслух.

– Как мило, – говорит мама Мари. – Я не так много общалась с Элиотом, но мне кажется, он такой же милый, как наш Лукас.

Мари мечтательно улыбается маме, Ана кивает.

– Да. Мой Элиот такой, – она исподлобья смотрит на меня. – Очень преданный. И романтичный.

– Совсем как Люк, – Мари сияет улыбкой, и все вокруг тоже начинают улыбаться и хихикать.

Я допиваю шампанское. И вновь наполняю бокал.

Девушки болтают и болтают. О своих мужьях и бойфрендах, и даже гёрлфрендах, которые совершали ради них потрясающие поступки – например, помогали им подтянуть трусы, когда те были под наркотой, устраивали им ванны с пеной, ехали на край света, чтобы забрать их, пьяных, из бара. О предложениях. О романтических свиданиях, о смешных эпизодах. Я всё это слушаю и киваю, мои щёки болят от натянутой улыбки. Даже Люсиль вливается в общий хор и рассказывает, что уже сходила на три свидания с мистером Одеколоном и с ним чувствует себя «особенной». И я изо всех сил стараюсь не замечать пустоты в моём животе. Одиночество. Вот что это такое. Я понимаю – вот оно. Старый симптом вернулся, когда я уже думала, что излечилась.

– А ты, Эмми?

Я поднимаю глаза. Все смотрят на меня, и только Ана – поверх меня. Это она задала вопрос.

– Я?

– Да. Ты замужем? – спрашивает Изабель с надеждой.

– Нет, – отвечаю я. – Нет.

– Встречаешься с кем-то? – глаза Аны полуприкрыты, она склонила голову набок, будто наслаждается этим разговором, что нелепо, поскольку она знает ответ. Мы уже говорили об этом по дороге в бар, в кузове грузовика. Это единственное, о чём она меня спросила.

– Нет. Всё ещё одинока с того момента, как ты задала этот вопрос. Но меня всё устраивает.

– Счастливая женщина, – говорит кто-то, и все смеются, и, к счастью, тема разговора сменяется. Ногти продемонстрированы, напитки выпиты, десерты сменились крошечными кусочками сыра и фруктов.

– Ой! – внезапно вскрикивает Мари, когда я тянусь за очередным бокалом шампанского. Кажется, четвёртым. Или пятым. – Девочки, я сейчас покажу вам мою подборку.

– Подборку? Платьев для подружек невесты? – спрашивает мама Мари.

– Нет, нет, наших с Лукасом фото! Которые будут на… на…

– Экране проектора, – подсказывает Изабель, и Мари кивает.

– Да! Я просто расплакалась, когда брат мне её показал. Я понимаю, рано, ещё несколько месяцев до всего этого, но я хочу, чтобы всё было заранее готово. Сейчас увидите.

И, сжимая в руке бокал, чувствуя, как крутит живот, я понимаю, что больше не вынесу. Пока все болтают, Мари убегает за ноутбуком, а её мама включает телевизор над камином, я мчусь в ванную. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, нагнувшись над блестящей раковиной, паника сжимает грудь, в голове будто крутятся шары для гольфа. Я не выдержу этой подборки. Не выдержу ещё нескольких минут в компании Аны. Нужно придумать причину уйти. Нужно уйти. Срочно.

Сжимая в руке телефон – приём, подсмотренный у Рози – я иду к Мари и говорю ей, что прекрасно провела время, но мне пора идти.

– Мне только что позвонила моя подруга Рози, вся в слезах, и попросила приехать к ней, – мои слова кажутся мне самой лживыми, интонация – неестественной, но для Мари, уже снявшей туфли, захмелевшей, такое объяснение годится. Она не упрашивает меня остаться, но настаивает, что вызовет мне такси.

– Да нет, спасибо. Лукас дал мне номер, я сама вызову.

– Нет, нет, я!

Подруга Мари тянет её за рукав, ноутбук уже лежит у неё на коленях, и прежде чем она скажет ещё хоть слово, я обнимаю её и ухожу в тот самый момент, когда на экране появляется фотография Лукаса и Мари: он зарылся носом ей в шею, её лицо светится от счастья. Все ахают, визжат и вопят, я тихо выхожу на лестницу и на улицу.

Я заблудилась. Я безнадёжно заблудилась. Я вышла из дома родителей Мари, свернула влево и куда-то шла десять минут. В голове кружили мысли, всё тело болело оттого, что я ушла, оттого, что я чувствовала себя такой одинокой, такой ничтожной, такой незначительной, сидя в комнате с этими счастливыми женщинами и понимая, что мне нечего им рассказать. У меня нет ни весёлых историй ни о маме, ни о том, кто подтягивал бы мои трусы или находил меня по-прежнему привлекательной даже в разгар желудочной инфекции. Ни об отце. Никчёмная. Ненужная. Одинокая. Вот какой я себя чувствовала, поэтому шла и шла, будто совершала утренний моцион, и надеялась, что рано или поздно окажусь в том зелёном районе, где живёт семья Мари. Но спустя ещё двадцать минут бесцельного блуждания я понимаю, что, похоже, её дом – один-единственный на семь тысяч сраных деревьев. К тому же идёт дождь. Густые тучи рассеялись, а мои сандалии с каждым шагом всё больше разбухают от воды.

– На сегодня передавали дождь, – сказал утром Лукас, доставая из шкафа свой чёрный дождевик. – Не забудь куртку.

– Да нет, спасибо, – ответила я. – Я же иду не на пикник, а к Мари. Буду в доме.

Но надо было взять куртку, не надеяться на тёплый августовский день. Я понятия не имею, куда я иду, и понятия не имею, где дом Мари. Интернет не ловит, и я не могу загуглить, а если я позвоню Мари, она решит, что я совсем идиотка, раз вышла из её дома неизвестно куда и прошла несколько миль, вместо того чтобы спокойно дождаться такси. Она поймёт, что тут какая-то загвоздка.

Можно ли позвонить Лукасу? Я стою под деревом, благодаря которому по моей голове не барабанит дождь, а стекают крупные капли, и вожу пальцем над именем Лукаса в списке контактов. Нет, я не могу прервать показ