Точка отсчета - Вадим Крабов

— Я говорил — мечтал!

— Твоя мечта осуществится! Ты что, против? — Пошатываясь, грозно приподнялся над столом.

— Да нет. Но ты здесь при чем? — Чик пьяный не пьяный, а просчитал, что гладиаторство, пожалуй, для него лучший выход. Для начала. С мечом обращаться научился. С луком, со щитом. По пьяной лавочке все казалось легко.

— Как «при чем»? Да у меня местная алия вот где сидит. — В пьяной браваде сжал кулак. — Половина на половину: я обеспечиваю тебе лучший контракт, твои доходы пополам. Это справедливо.

— Друг Леон, не стоит делить шкуру неубитого засадника, о деньгах договоримся потом, а в принципе я согласен.

— Как мудро сказано, друг Русчик! — Бывший гладиатор с силой хлопнул Чика по плечу. Тот еле усидел на стуле. — Недаром о вас столько легенд ходит. Это правда, что вы все — археи?

— Как есть! — согласился с ним бывший «браток». — Но об этом тсс, — приложил палец к губам.

— Да чтоб дарки меня разорвали, никому! Так что ты умеешь?

— Ну-у… следы читать, из лука бью, как альган, коротким охотничьим мечом любого зверя…

— Это все никуда не годится! — прервал его Леон. — Завтра же переезжаешь ко мне, я тебя проверяю, натаскиваю, и не допусти Гея, если ты окажешься никуда не годным! Убью самолично.

— Пьяный разговор у нас получается…

— Цыц! — Леон хлопнул по столу. — Я в любом виде все помню! И ты запоминай: Кузнечный лог, дом вдовы Галатеи. Она комнаты внаем сдает. Шумно, зато дешево, и комнаты просторные, не ночлежка. Спросишь — найдешь, любой покажет, — ответил на невысказанный вопрос, — завтра всю вторую дневную четверть прожду. Все, разговор окончен. Хозяин! Не дай Гея этому неразумному не прийти! — взмолился вслух. — Из-под земли достану, понял?

— Хозяин! — позвал и Чик. Платить все равно ему, не хватало, чтобы и это делать по указке пьяного «друга». Ну и характерец! А трезвый и говорить стеснялся. — Приду я, жди, — сказал как можно тверже.

Андреевых денег после активной торговли хозяина с Леоном хватило тику в тику. Три драхмы девять лепт. Похоже, хозяин поторговался специально до суммы, которую видел на столе. Надо было спрятать. По-любому переплатили, грех не обобрать пьяных.

На улице обнялись, чуть не расцеловались как лучшие друзья. Леон пустил скупую слезу, и разошлись в разные стороны. Вечерело. Кончалась вторая вечерняя четверть. За пьянкой время летит незаметно.

Не успело Чика втянуть в глухой омут пьяного сна, как оказался лежащим на холодной заиндевелой земле. Над головой кроваво-красное небо. Ни Солнца, ни звезд, ни Луны. Пошевелиться невозможно, двигались только глаза. Не дышал, не чуял запахов и не задыхался. Мгновенно протрезвел, но мыслей от шока не было. Никаких, совершенно.

Содрогнулась земля. Раз, второй, третий, и Вовчик понял — приближается кто-то неимоверно тяжелый. Долгой интриги не последовало, и вскоре над ним встал огромный мужик. Не так: Мужик, головой подпирающий Небо. Завернутый в шкуру фиг знает какого животного, черноволосый, длиннобородый, сероглазый. Руки-ноги терялись в неясной дымке, но голова и особенно глаза, несмотря на недосягаемую высоту, виделись четко, будто мужик смотрел в упор.

«Все, писец…» — пронеслось в глупом Вовкином черепе.

Он сразу осознал, что перед ним Френом — бог этрусков, покровитель стихийных духов и «силы духа» в смысле воинского понимания или «воли» вообще. Духи вились вокруг него, создавая ту самую «неясную дымку». От них веяло то жаром, то холодом, то мраком, то светом, то страхом, то… да всем подряд, описать невозможно. Если хозяин скомандует «фас», то, какими бы они ни были бестелесными, порвут любого и не заметят. Это Вовчик тоже осознал, одновременно с пониманием, кто перед ним. Точнее сказать наоборот: перед кем он.

«Поклялся я зря… да и фиг с ним! — В душе поднялась волна бешенства. — Этот дикарь хочет меня убить? Ну и флаг ему в руки, пусть только попробует!»

Его затопила решимость выжить, если угодно — вера в благополучный исход и в то же время абсолютное презрение к смерти. Что она ему? Он умирал неоднократно. В последний раз в стеклянной клетке становился мертвецом, и что? А ничего! Да при чем здесь смерть! К этому уроду, возомнившему себя каким-то там богом, не чувствовал ничего, кроме презрения. Плевал он на него! Иррациональный, панический страх отступил без следа. Вовчик даже не понял, что он изначально сидел где-то внутри.

Духи сорвались с бога и заполонили Вовкину суть. Тело, душу, сердце, разум и все остальное, что есть в человеке. Вовчик смеялся одними глазами. Эти глупые бестелесные создания, что они могут сделать? Только пощекотать. Духи поняли это сами, или хозяин им приказал, но они разом покинули Вовчика. В следующее мгновение в громадных руках Френома соткался, иначе не скажешь, огромный огненный меч, и он немедля вжикнул им над головой упрямого человека.

Обдало жаром. Вовчик не был в мартеновской печи, но уверенно понял, что там Северный полюс по сравнению с тем, что он испытал. Показалось, что тело просто испарилось от неимоверного жара, кости истлели и даже прах сгорел.

«Да это что, ешкин кот, ядерный взрыв? — заорал он внутри себя, перебарывая воистину адскую боль. — Так вот ты какое — пекло, чтоб его!!! Плевать на тебя!!!» — кричал, естественно, в выражениях покрепче, и это сильно помогло.

Жар, длившийся доли секунды, показался вечностью.

Бог еще секунду смотрел на недвижимо лежащего человека, молча развернулся и тяжелой поступью пошел прочь. Если бы Вовчик в этот момент сумел заглянуть ему в глаза, то заметил бы в них… смех. Банальное веселье. Давно Френом так не развлекался и давно не встречал такого странного смертного. Почему давно? Никогда. Из какого-то заштатного мирка, Силой от него и пахнет, но… Воля исходит неимоверная и какая-то странная… будет чем развлечься на досуге. Изначальное желание… вернее, не желание, а вроде как обязанность всех богов — наказание клятвопреступления, забылось само собой. О ревности к смертному из-за обладания Волей, изначально Его Силой, не могло быть и речи. Тем более она, Воля смертного, была иная. Ее и Силой по большому счету не назовешь.

Духи оставили в нем частицы самих себя — тоже интересно понаблюдать, как с ними сживется. Любопытно. И еще в нем чувствовались следы Силы Лоос, что добавляло интригу.

Красное небо продержалось недолго. Оно неуловимо быстро скукожилось и исчезло. Герой провалился в обычный сон без сновидений.

Наутро помимо кошмарного сна который, казалось, не оставил последствий, Чик, как ни странно, помнил все. Помнил, как болтал с охранником на входе во двор особняка, помнил, как, почувствовав жуткий голод, зашел на кухню. Помнил, как сыпал скабрезными шутками и пытался похлопать поварих по филейным частям. Покормили. В уличном туалете прополоскало из всех естественных отверстий. Умылся и завалился спать. Андрей, несмотря на позднее время, отсутствовал. Давно он так не напивался, тем более коварным вином, когда вроде как трезвый и трезвый, а в итоге — на тебе! А сон… да фиг с ним. Похоже, Френом простил клятвопреступление. По утреннему здравому размышлению, Чик понял: хотел бы — убил. «Жар» показал это очень определенно. «А он не болтун», — с усмешкой подумал о боге и выбросил его из головы.