Ее зовут Тьма - Келли Китон

Я свирепо уставилась на хозяйку дома.

— Вы говорили, что помогали моей матери!..

Жозефина обеспокоенно забегала глазами.

— Твоя мать была молодая и бестолковая. Где ей было рассудить, что для нее лучше…

Тем временем в зал чередой вошли и другие члены совета и обступили нас широким кругом. Дверь, через которую они все проникли, тут же захлопнулась и сама закрылась на замок. Оглянувшись украдкой, я убедилась, что гости на балконе до сих пор поглощены карнавальным шествием, хотя некоторые из них стучались в застекленные створки в надежде попасть внутрь. Но Новем, вероятно, счел необходимым сохранить конфиденциальность переговоров.

Мишель поприветствовал меня степенным кивком, взглядом показывая, что он на моей стороне, но я не спешила ему доверять. Как можно было поверить хоть кому-нибудь после всего, что здесь произошло?

Себастьян потрясенно застыл и крепко стиснул мою руку: своего отца он не видел почти десять лет. Ответив на его пожатие, я затем попыталась высвободиться, давая ему понять, чтобы он шел теперь к Мишелю, но Себастьян остался возле меня.

— Хватит болтовни, девчонка моя по праву!

И Афина нетерпеливо схватила меня за голое плечо. Я ахнула, и ужас вместе с воздухом ринулся мне в гортань и дальше в легкие. Кожу обожгло леденящее прикосновение ее холодных пальцев.

Себастьян по-прежнему не выпускал моей руки, и Афина задержала на нем гневный взор. Воздух в комнате наэлектризовался: члены Новема вытянули руки в стороны и между кончиков их пальцев, замыкая круг, заискрилась голубоватая черта.

— Мы однажды уже прогнали тебя отсюда, Афина, — веско и непреклонно произнесла Жозефина, — Мы и теперь так поступим.

Богиня запустила пальцы с крепкими ногтями мне в волосы, больно впиваясь в кожу и грозя вот-вот расцарапать ее до крови. Затем она, сама деспотичность и беспощадность, неторопливо обернулась к Жозефине и произнесла угрожающе-спокойным низким голосом:

— Ну же, сомкни ряды! Спусти на меня свою свору и утопи свой званый вечер в крови!

В страхе посмотрев на хозяйку дома — та, очевидно, и вправду взвешивала все «за» и «против», — я поняла: ради достижения заветной цели Жозефина без колебаний согласится, чтобы укокошили всех ее гостей.

Кожаный рукав Афины вдруг пошевелился так близко ко мне, что я непроизвольно дернулась. Меня паутиной оплела паника.

— Зачем я тебе?! — в отчаянии выкрикнула я, упираясь и пытаясь вырваться из стальных пальцев богини.

Афина оторвала застывший взгляд от Жозефины и склонилась к самому моему лицу. И тогда я воочию увидела, из чего соткана богиня войны. Ее безупречной красоты черты вдруг явили мне ад, ужаснее которого невозможно было ничего вообразить, — гибель, сражения и человеческие останки. А над всем этим царила она — полускелет с пустой глазницей, кишащей червями, хотя второй ее глаз по-прежнему переливался изумрудом. Улыбка Афины больше напоминала мертвенный оскал, а под ее взлохмаченными космами и гниющей плотью остова, внутри черепа, под ребрами томились, не находя себе покоя, души воинов, обретших в ней преисподнюю.

Вернув себе обычный прекрасный облик, Афина распрямилась и, самодовольно ухмыльнувшись, промолвила:

— Пусть девочка сама решит.

Взглянув в лицо воплощению смерти и войн, я поняла, что могущества богини довольно, чтобы при желании развеять Новый-2 в пыль. Может быть, и существуют в мире политические методы, законы и конвенции, которые удержали бы ее в узде, но только не теперь. Афина не остановится перед тем, чтобы уничтожить все живое на планете, лишь бы заполучить свой трофей — меня.

— Нет, — воспротивился Себастьян, угадав, к чему я склоняюсь.

Он еще крепче сжал мне руку, но я высвободилась.

— Недалек тот день, — произнес Мишель, не сводя с Афины глаз, — когда сотворенные тобой существа пойдут на тебя войной. И тогда посмотрим, как помогут тебе твои боги!

— Пусть только попробуют! — резко обернувшись, огрызнулась она, — Им меня не одолеть! А ты, Ламарльер, лучше попридержи язык, не то я отправлю тебя туда, откуда ты сбежал!

Очевидно, Мишель сильно уязвил ее. Я, покрывшись от страха мурашками, лихорадочно искала выход из положения. Мне вспомнились Арахна с гарпией, но у меня не хватало духу позвать их, ведь я не знала, на что способна Афина в гневе.

— Тринадцать лет назад, — невозмутимо продолжал Мишель, сверля Афину ненавидящим взором, — ты почти добилась своего и едва не истребила нас всех. Скажи, Афина, ведь ты сожалеешь, что наслала на город ураганы и наводнение? Твоя жажда власти дорого тебе обошлась, не правда ли?

— Ни о чем я не жалею, еще чего! — прошипела Афина.

— Как не жалеть! Твои ураганы сделались неуправляемыми. Не прояви ты тогда неумеренное усердие, ты удержала бы в своих руках эгиду[20], а не утопила бы ее по оплошности в океанской пучине!

Афина разинула рот. Мишель, очевидно, высказал то, чего она от него услышать не ожидала. Он только печально улыбнулся.

— Чем еще заниматься в тюрьме, кроме как разговорами? Если бы твой отец, великий Зевс, дожил до наших дней, вот бы он, наверное, посмеялся! Ты потеряла эгиду — его самую надежную защиту, ради которой, собственно, и убила его, так ведь? А вместе с эгидой ты утратила и неуязвимость.

Афина, ощетинившись, обратила прищуренный взгляд на Мишеля и резко дернула меня к себе:

— С эгидой или без, а я все еще сильнее вас. А эта негодница, — она взъерошила мне волосы, — вполне заменит мне ее. Я сниму ей голову с плеч, сдеру с нее кожу и сооружу себе новый щит, лучше прежнего. А может, сделаю себе кирасу или боевой плащ… — Она пощекотала пальцем мне щеку. — Кожа на все сгодится.

— Думаю, Афина, ты забываешься! — рассмеялась Жозефина. — Ты убила того, кто один в целом мире мог изготовить для тебя новую эгиду. Наверное, ты лишилась не только мудрости, но и вообще рассудка?

Ах, черт возьми… Я не решалась поднять на нее глаза. Сначала Мишель выступил против Афины с открытым забралом, а теперь и Жозефина… Услышав ее слова, богиня глубже вонзила ногти мне в плечо, и на мгновение меня пронзила резкая боль, а потом вниз по руке поползла тонкая струйка крови. Афина прямо-таки кипела от злости, и нас всех словно придавило удушливым покровом.

— Я не стану дожидаться другого случая! Жозефина, ты сдохнешь первой, а расправиться с тобой поможет мне эта девчонка!

— Она тебе не поможет, — возразила Жозефина, — Она еще не вошла в силу.

— Что ж, — ехидно улыбнулась Афина, — тогда ускорим ее взросление!

И она приставила ладонь к моей груди.

— Нет!