Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Дэвид Лэнг

Если граница была в Урарту, она находилась на западе – вдоль верховьев Карасу, западного притока Евфрата. За рекой располагался город-царство Малатья. Это был один из главных противников Урарту на западе. Его расположение на северо-западном пути из Сирии в Центральную Анатолию обеспечило ему длительную важность. Рельефные ортостаты, повторно использованные для городских ворот в VIII в. до н. э., были покрыты резьбой четырьмя веками ранее, демонстрируя стилистическое сходство с хеттскими рельефами XIII в. до н. э.[311] Древняя Малатья, теперь отмеченная курганом Арслан-Тепе, в ассирийских и урартских записях носила имя Милид, Мелитея, Милидия, которое она впоследствии сменила на новое – Мелитена. Ассирийские анналы дали нам единственное документальное свидетельство истории Малатьи до конца IX в. до н. э.[312] Рассказ о третьей кампании Тиглатпаласара I (около 1112 г. до н. э.) упоминает о городе Милидия в земле Ханигальбат, регионе, куда уже проникла ассирийская армия во время правления Салманасара I в начале XIII в. до н. э., когда его царя Шаттуара разбили. Это хурритское имя. Источники полагают, что Малатья уже в это время была важным городом, где в основном проживали хурриты. Вероятно, так и осталось, на что указывает имя очередного царя Малатьи – Урхи-Тешуб. Оно упоминается в иероглифической надписи из Кара-Хююка (Эльбистан). Ассирийская власть в Ханигальбате исчезла после смерти Тиглатпаласара I. Очевидно, одной из главных целей Адада-Нирари (911–891 гг. до н. э.), инициатора возрождения Ассирии, стало ее восстановление. Он провел там не менее шести успешных военных кампаний. Ашшурнасирпал II получал дань из Малатьи и в 879 г. до н. э. вызвал ее послов на церемонии, проходившие в Нимруде (Калху). Салманасар III в шестой кампании получил дань от царей Сангары – из Каркемиша и Лалли – из Малатьи (853 г. до н. э.). Последняя также являлась одной из целей его пятнадцатой и двадцать третьей кампаний.

Ассирийские цари явно считали Малатью важным государством-данником. Только упадок Ассирии в последние годы IX в. до н. э. открыл путь для урартской экспансии на запад при Менуа. Следующим известным царем Малатьи был Сулиехауали (Suliehauali), упомянутый в надписи Менуа, вырезанной на вершине скалы в Палу (недалеко от реки Мурат). Кроме этой надписи и стелы из урартской крепости Багин, расположенной возле Мазгирта в удаленном районе Дерсим, пока не найдено никаких археологических свидетельств завоеваний Менуа на западе. В Комурхане находится самая западная урартская крепость с надписью Сардури II. Это был пограничный пост. Сейчас уже мало что сохранилось от его стен. Интересно, что керамика Комурхана, хотя и не слишком высокого качества, принадлежит к урартскому типу. Подобных керамических изделий, насколько известно автору, не находили к западу от Евфрата. Характерные предметы периода железного века вокруг Малатьи – это раскрашенная керамика типа Алишар IV, зародившаяся в центральной части Анатолии и часто неправильно называемая «фригийской»[313]. Можно предположить, что западная граница Урарту проходила вдоль Евфрата. Она была установлена Менуа, поддерживалась его преемниками и только временно ее продвинули дальше на запад. Урартские упоминания о Малатье не обязательно предполагают аннексию ее территории. Более того, археологические свидетельства против такого предположения. Сравнение же с бассейном Урмии требует определенной осторожности, поскольку там урарты определенно осуществляли политический контроль, не слишком повлияв на материальную культуру. Кроме того, Малатья имела сильные культурные традиции, которые помогли бы ей пережить недолгую оккупацию.

Ссылки на Хатину (Патин), без серьезных сомнений идентифицируемую с равниной Амук (Антиохия), указывают на то, что Малатья не была самой западной территорией, до которой добрался Менуа, стремясь расширить урартскую территорию. Он, должно быть, дошел почти до северо-восточного побережья Средиземного моря. Хатина упоминается в надписях Палу в связи с кампанией, начатой аннексией района Себетериа (Sebeteria). Название Хатина – одно из очень редких соответствий урартских географических наименований с ассирийскими. В ассирийских анналах район назван Хаттина[314]. Этой территорией в начале IX в. до н. э. правил принц с хеттским именем Лубарна. Сюда добрался Ашшурнасирпал II после того, как переправился через Евфрат и получил дань от Сангара, повелителя страны хаттов, которая, как известно, в то время была сосредоточена вокруг Каркемиша. Затем до прибытия в Хатину Ашшурнасирпалу пришлось переправиться через реки Апр (Apre) и Аранту (Arantu) – современные Африн и Оронт. Это в какой-то степени определяет территорию Хатины – она включает, по крайней мере, часть долин этих двух рек. Халпарунда, ее правитель в дни Салманасара III, упоминается и изображается на рельефах несущим дань, в том числе бронзовые сосуды, в Ассирию[315]. Урартская экспансия на запад в Хатину может датироваться последними годами правления Менуа, после кампаний ассирийского царя Адада-Нирари III против Дамаска (802 г. до н. э.) и против Мансуата (Mansuate) – города в долине Оронта (796 г. до н. э.). После этого в течение полувека ассирийское вмешательство в дела городов-государств Сирии было коротким и неэффективным. Нападения 773 и 772 гг., судя по всему, не вызвали реакции от Аргишти I, который в третьей кампании дошел до Хатины. Возможно, в течение 50 лет, предшествовавших захвату трона Тиглатпаласаром III (745 г. до н. э.), ассирийские силы не являлись серьезной угрозой для урартского воздействия в северной части Сирии. Однако влияние Урарту на материальную культуру северной части Сирии остается мимолетным, хотя и не обязательно неважным.

Историческая география северных кампаний урартских царей остается неясной из-за отдаленности этих регионов от тех, где побывали ассирийские экспедиции, в северо-западной зоне Урарту, от долины Эрзурума до Эрзинкана и дальше к северу до Понтийских гор. Царство Диауехи, вероятно, было главным препятствием в продвижении урартской армии в регион, описанный Менуа и его сыном Аргишти как «земли следования» (Pass Lands). Их расположение точно не известно, но альтернатив немного. Самый вероятный район – между Ашкале и Терсаном (Tercan). Царство Диауехи, должно быть, включало равнину Хасанкале, находившуюся к востоку от Эрзурума. Тому, кто возразит, что оно расположено слишком близко к центру Урарту, чтобы остаться так долго непокоренным, можно привести пример постоянной угрозы Хеттскому царству во 2-м тыс. до н. э. со стороны неудобного соседа – племен каска. Любая попытка довести маршрут третьей кампании Салманасара на север до Эрзурума, если приводить в качестве доказательства филологическое родство названий Диауехи и Дайаени, представляется нереалистичной: ассирийский марш был достаточно длинным и без предположения, что он достиг северных границ Урарту[316]. Да и страна Диауехи вряд распространилась до самых границ сегодняшней Грузии, хотя дань, наложенная Менуа после поражения ее царя Утупурши, включала золото и серебро, а это не предполагает обнищавшего маленького племени. Но только на второй год правления Аргишти I (786–764 гг. до н. э.) страна Диауехи, судя по всему, была подчинена окончательно. В качестве первого взноса с нее взяли дань из 20,5 кг золота, 18,5 кг серебра и более 5 т меди. После Аргишти I в урартских царских записях нет ссылок на Диауехи. Такое молчание можно объяснить результатом замены местной династии губернаторами, которых назначали урартские цари. Сасилу (Sasilu) и Зуа (Zua) назывались как царские города Диауехи. Тиглатпаласар I и Салманасар III упоминали страну Дайаени, расположенную в долине Мурата, возможно на равнине Муш или рядом с ней, либо, не исключено, ниже по течению, возле Палу. Утверждают, что связь между названиями Дайаени – Диауехи, соответственно «земля людей (или сыновей) Дайа и Диа», и армянским названием Таик (Таохи), ассоциирующимся с плато Олту, что располагалось северо-западнее Эрзурума, является филологически возможной. Одно объяснение такой ономастической параллели – бегство или миграция племени из долины Мурата. Такое перемещение могло быть до прибытия армян в IX в. до н. э., но после третьей кампании Салманасара (857 г. до н. э.)[317].

Даже если решающая стадия северо-восточной экспансии Урарту на берега озера Севан не наступила до прихода следующего правителя, обнаружение в Кармир-Блуре бронзовых чаш, на которых было написано «Менуа», нельзя игнорировать. Они, появившиеся, возможно, из Вана, определенно составляли часть содержимого Аринберды (Эребуни) – древнего города, основанного Аргишти I, откуда их в VII в. до н. э. переправили в крепость[318]. Хотя представляется в высшей степени вероятным, что долина Аракса была подчинена во время правления Менуа, основание первых крепостей в этом районе приписывается его сыну Аргишти I. Этиу (Этиуни) – термин, применявшийся к большей части этой области, включая крутые холодные берега озера Севан, покрытого льдом даже в апреле. Но входила ли в земли Этиу долина Аракса, точно сказать нельзя, потому что они оставались целями военных экспедиций еще долго после того, как Ереванская равнина была покорена. Ранний приход на эту равнину представляется вполне вероятным, ведь когда горные районы от Каракёсе до горы Арарат вошли в состав Урарту, для такой экспансии уже не было никаких преград. А полное использование полученных экономических выгод было оставлено Аргишти I и его преемникам.