Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - Борис Сопельняк

Как же так случилось, что недалеко от Сокольников пересеклись дорожки вождя мирового пролетариата и «короля бандитов»? Какие небесные или сатанинские силы устроили эту встречу? И главное, зачем? Уж не для того ли, чтобы посмеяться над вселенскими амбициями коммунистов и показать, что все их грандиозные планы может сорвать не какая-то оппозиционная партия или происки мирового империализма, а немудрящий московский бандит? Как бы то ни было, но судьба Ленина, а стало быть, и судьба страны нежданно-негаданно оказалась в руках Яшки Кошелькова.

Этот парень не был ни сиротой, ни беспризорником, ни сыном батрака, он был сыном профессионального бандита и очень этим гордился. И начальную школу, и высшее бандитско-воровское образование он получил под чутким руководством отца, который терпеливо и любовно обучал сына навыкам своей замечательной профессии. А когда отца поймали и после суда повесили, Яшка поклялся, что продолжит дело отца и сколотит такую банду, которая станет истинной хозяйкой города.

Так оно и случилось. Уже в 1913-м он был зарегистрирован в полицейских справочниках как опытный вор-домушник. Но потрошить особняки и квартиры всяких там купчишек ему вскоре надоело, и Яшка принялся за крупные магазины, склады и банки. С началом войны его дерзкие налеты стали еще масштабнее, агрессивнее и безжалостнее.

Любое сопротивление, будь то дворник, охранник или полицейский, подавлялось силой, то есть человека убивали. Потом стали убивать свидетелей, в том числе и случайных.

Сохранилась любопытная справка, составленная чекистами, на основании изучения «подвигов» Кошелькова. Приведу ее без какой-либо правки:

«Этот смуглый, бритый, черноволосый человек с тяжелыми глазами отличался настоящей смелостью, исключительным присутствием духа и находчивостью. Вначале его деятельность жестокостью не отличалась и сравнительно мало выпячивала в нем, он убивал только в целях самозащиты. Но со временем развинченная психика дала о себе знать и он стал жестоким садистом, начав убивать ради убийства.

Его шайка рядом вооруженных нападений средь бела дня наводила панику на жителей Москвы и ее окрестностей. Свои разбойничьи налеты бандиты производили с неслыханной дерзостью и не считаясь с количеством жертв. Вот что они совершили в течение нескольких месяцев 1918 года.

1. Вооруженное ограбление Управления Виндаво-Рыбинской железной дороги. 2. Вооруженное ограбление типографии Сытина. 3. Нападение на 9-е почтовое отделение. 4. Ограбление двух заводов, кассира водокачки, кассирши Марковой и Замоскворецкого Совдепа. 5. Убийство и ограбление прохожих на Воздвиженке. 6. Убийство и ограбление артельщиков на Лосиноостровской.

За этой же бандой числится еще несколько убийств, ограблений и изнасилований, в том числе 12-летней девочки.

Чтобы навести ужас и панику, бандиты расстреляли на улицах Москвы 22 милиционера. Они же убили несколько сотрудников МЧК и Уголовного розыска. Забрав документы убитых сотрудников, бандиты использовали их в своих интересах: выдавая себя за сотрудников МЧК, произвели ряд обысков-ограблений в частных квартирах.

Наглость бандитов дошла до такой степени, что, предъявив документы сотрудников МЧК, они произвели обыски на заводах в присутствии значительного числа рабочих и представителей заводского комитета. Так было на Афинажном заводе, где бандиты забрали около трех фунтов золота в слитках, три с половиной фунта платиновой проволоки и двадцать пять тысяч рублей деньгами.

Чувствуя, что его похождения рано или поздно закончатся, Кошельков ходил вооруженным до зубов, имея наготове два-три револьвера и несколько ручных бомб. В последнее время он стал настолько подозрителен, что, проходя по улицам и чувствуя на себе чей-нибудь пристальный взгляд, немедленно убивал случайного прохожего».

Вот с таким монстром, вурдалаком, чудовищем и нравственным уродом судьба свела Ленина. Но перед этим та же судьба вырвала Кошелькова из рук чекистов, а стало быть, из рук правосудия и, в этом нет никаких сомнений, из лап смерти.

Дело было так. Один бандитский авторитет, который ходил под Кошельковым, надумал жениться. Так как Сенька крышевал Вязьму и ее окрестности, свадьбу решили справлять в Вязьме. Самым почетным гостем был, конечно же, Яшка. Шампанское, водка, коньяк и самогон лились рекой! Икру ели из тазов и ведер. Всяких там поросят, балыков и прочей снеди на столах стояло немерено. Наяривали оркестры, пели цыгане, отплясывали чечеточники.

И вдруг стрельба, пальба, крики «Руки вверх! Дом окружен! Выходить по одному!». Это местные чекисты, прослышав о бандитской свадьбе, решили накрыть всех громил сразу. Надо же так случиться, что среди задержанных оказался и Яшка. Такая удача оперативникам и не снилась! Вяземских бандитов рассовали по местным тюрьмам, а Кошелькова, в сопровождении трех чекистов, решили доставить в Москву. Дождались ближайшего поезда, очистили от пассажиров целый вагон, втолкнули туда связанного Яшку и помчались в Москву.

Яшка вел себя смирно, не грозился, не ругался, к тому же был под хмельком, поэтому руки ему развязали, но из купе не выпускали. А он и не рвался, так как знал, что в соседнем вагоне едут Конек и Лягушка, самые надежные его кореша, которые в беде не оставят и что-нибудь да придумают.

И ведь придумали! На одной из станций Конек купил несколько караваев хлеба, выбрал из одного мякоть, вложил туда револьвер и искусно заделал отверстие. Когда приехали в Москву, Конек переоделся продавцом и пошел по перрону, продавая вяземские караваи. Поравнявшись с чекистами, которые вели Яшку, Конек жалостливо спросил, нельзя ли продать хлебца арестанту. Те разрешили и даже развязали Яшке руки, чтобы он мог достать из кармана деньги и расплатиться.

Полагая, что в столице Яшка от них никуда не денется, руки ему связывать не стали, а так как транспорта у них не было, на Лубянку его повели пешком. И вдруг на одном из самых людных перекрестков Мясницкой улицы Яшка разломил каравай, выхватил револьвер и начал стрелять. Двоих конвойных он убил на месте, третьего тяжело ранил—и был таков. Откуда-то подлетел автомобиль, Яшка прыгнул на подножку и, стреляя в воздух и распугивая прохожих, умчался в неведомую даль.

В тот день, когда Владимир Ильич собирался в Сокольники, там же, в Сокольниках, в доме сапожника Демидова пьянствовала банда Кошелькова. Собрались почти все, но пятерым Яшка пить запретил. Они поняли, что предстоит серьезное дело, и на вожака не обижались. Эти пятеро были по уши в крови, они понимали, что в руки милиции, а тем более ЧК им попадать нельзя, и потому безропотно шли за Яшкой, убивая направо и налево.

Встав из-за стола, Яшка поманил их в другую комнату. За ним пошли Иван Волков (по кличке Конек), Василий Зайцев (он же Васька Заяц), Алексей Кириллов (Ленька-сапожник), Федор Алексеев (Лягушка) и Василий Михайлов (Васька Черный).

— По рюмашке я вам все же налью, — ухмыльнулся Яшка. — Давайте-ка за мое освобождение! С хлебом — это ты здорово придумал, — похлопал он по плечу Конька. — Молоток! А теперь о деле. Есть наводка на фартовый особнячок на Новинском бульваре. Придем туда с обыском как сотрудники угрозыска. Вещички, картины и антиквариат возьмем в качестве вещественных доказательств, у нас, мол, есть подозрение, что они ворованные. Будут возникать, мочить всех до одного. Свидетели нам не нужны.

—Клевая наколка, — потер руки Лягушка.—Я знаю одного барыгу, который за картины даст хорошие деньги...

— Но это не все, — перебил его Яшка. — В том же районе, на Плющихе, есть кооператив. Хороший кооператив, богатый. Оборот у них знатный. Сегодня утром получили деньги за какую-то сделку. Эти деньги должны попасть не в банк, а к нам.

— Сделаем, — ухмыльнулся Заяц. — Привычное дело.

— Значит, после особняка — прямиком в кооператив, — подвел итог Яшка. — Но есть одно «но», — досадливо крякнул он. — Трамваи туда не ходят, да и нам с мешками и чемоданами садиться в них нельзя, а концы, как видите, неблизкие. Топать пешком — сапоги жалко. Короче говоря, нужна машина. Своей у нас нет, значит...

— Значит, остановим первую попавшуюся, — подскочил Заяц. — Водителя и пассажиров вытряхнем к чертовой матери, я — за руль и айда, на Новинку.

—Кто за,—осклабился Яшка.—Все? Надо же, какой дружный у нас коллектив. Васька! — совсем другим, командирским тоном обратился он к Кириллову.—Проверь оружие. У каждого. Чтобы не было осечек. Захвати бомбы. По две на каждого. Что еще? — потер он лоб. — Да, йод, бинты. Но лучше, чтобы они не понадобились. Все, по коням! — резко встал он.

Машин тогда было мало, так что пока увидели свет фар, бандиты успели изрядно продрогнуть. Но вот на трамвайных путях показались огни автомобиля. Бандиты выхватили револьверы и бросились наперерез! Первым их заметил шофер Ленина — Степан Гиль. Вот что он рассказывал об этом несколько дней спустя: