Поручик Державин - Бирюк Людмила Дмитриевна

Враждующий с матерью, никем не любимый и вечно угрюмый Павел в тот день словно ожил. Он устроил для дорогих гостей чаепитие с медовыми пряниками, шутил, веселился и то и дело просил Державина почитать стихи.

— Вы подарили мне счастливый день, и я непременно отплачу вам тем же! Поскольку я — покровитель Катеньки, то приданое за мной! Правда, — смутившись, добавил он, — сейчас у меня ровно ничего нет. Но как только я буду в силах…

Увы, сил ему так и не хватило: Катя не дождалась приданого от своего молочного брата. А Державин вовсе не помышлял о богатстве. После уплаты долга у него еще оставалось около восемнадцати тысяч — целое состояние! Он купил небольшой уютный дом возле Сенной площади и мечтал о том, как приведет туда молодую жену. Вскоре так и случилось. Получив из Казани письмо с благословением матери (старушка по здоровью приехать не смогла), 18 апреля 1778 года Гавриил обвенчался с Екатериной.

***

В молодой жене Державин нашел свой идеал. Он терпеть не мог хмурых и сварливых женщин, а Катя подарила ему радость, нежность и душевный уют, о чем он всегда мечтал.

Кроткая, ласковая, обворожительная… Всегда с улыбкой на устах, всегда чем-то занята: то вышивает, то читает, то на кухне обсуждает с кухаркой, чем сегодня угостить любимого Ганюшку. По вечерам у Державиных часто собирались друзья-сослуживцы, а также писатели, поэты и те, кто себя таковыми считал. Украшением литературных вечеров была, конечно, прекрасная Пленира. Она пела, играла на клавесине и мастерски вырезывала из бумаги силуэты гостей… В те времена такое искусство было в большой моде.

Державин боготворил жену и, если вдруг приходилось им ненадолго расстаться, страдал и томился в разлуке. Но он не замкнулся в своем семейном мирке, и темы его стихов не ограничивались одной любовью. Именно в первые годы их супружества он неожиданно для всех написал загадочное, леденящее душу произведение — оду "На смерть князя Мещерского", в которой размышлял над хрупкостью счастья и человеческого бытия. Сегодня ты полон жизни и беззаботного веселья, а завтра… тебя уже нет.

Мещерский не был ни героем, ни великим государственным мужем, а просто милым богатым повесой, как говорится, баловнем судьбы. Каждый день его гостеприимный дом принимал званых и незваных приятелей, вино лилось рекою… Никаких особенных заслуг за ним не числилось — обычный человек, умерший внезапно за столом от апоплексического удара. Врач даже не успел пустить ему кровь. Неотвратимость смерти, ее внезапность и беспомощность человека перед ней потрясли Державина. Когда он пришел на панихиду и увидел мертвое лицо князя, с которым еще вчера веселился на дружеском застолье, строки стали рождаться сами собой:

Где стол был яств, там гроб стоит; Где пиршеств раздавались лики — Надгробные там воют клики, И бледна смерть на всех глядит…

"В природе нет ничего вечного, — думал он. — Гаснут звезды, погибают птицы, рыбы, звери… Но один лишь человек знает, что умрет. Так почему же он не пребывает в вечном ужасе перед смертью? Потому, что Бог не дал ему ответа на главный вопрос: когда? Вот и Мещерский до последнего своего часа был счастлив — и ушел, быть может, даже не успев осознать, что с ним произошло. Его смерть — подтверждение законов бытия: все рождается, живет и неизбежно умирает, чтобы дать место новому ростку жизни. Так было и будет со всеми".

Друзья высоко оценили его оду, отметив в ней глубокий философский смысл, но Катя, пробежав глазами несколько строк, вдруг побледнела и отказалась дочитать до конца.

— Прости, не могу! Это очень, очень страшно!

Державин обнял ее, мысленно ругая себя за то, что испугал жену. Ведь она еще совсем девочка…

Он открывал в ней все новые и новые достоинства, не мог на нее надышаться. Через год он отправился с Катей в Казань к матери. Фекла Андреевна приняла ее как дочь, обласкала нежно, а казанское общество было ею так очаровано, что не хотело отпускать обратно в Петербург.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Словом, все было в ней восхитительно… кроме одного. Минуло несколько лет их счастливой супружеской жизни, а Катя никак не могла забеременеть. Она безмерно печалилась и уже не могла скрыть своей тревоги: терзалась мыслью, что муж ее разлюбит. И Державин, видя, как она страдает, однажды раз и навсегда развеял все ее сомнения.

— Моя маленькая Пленира! Не будем роптать на судьбу, которую Бог нам назначил. Довольно молить Его о том, чего Он не желает дать. Какие бы испытания ни выпали нам, мы будем любить друг друга, верно?

— Да… — прошептала она, прижимаясь к его груди. — До конца жизни!

И снова стал звенеть в доме ее серебряный смех и стали устраиваться поэтические вечера с домашними спектаклями.

Державин мечтал обрести друзей среди признанных поэтов. После смерти Сумарокова главным стихотворцем России стал Херасков. Державин подумывал встретиться с ним, но, помня его суровую отповедь, не решался. Он сблизился с кружком молодых, еще не слишком известных, но чрезвычайно боевых и задиристых стихотворцев, не признающих никаких авторитетов. Это были трое неразлучных друзей — Василий Капнист, Николай Львов и Иван Хемницер. И хотя по возрасту Державин был старше всех, он чувствовал себя учеником по сравнению с образованными приятелями. Не знал он многих стихотворных премудростей, писал на слух…

Однажды друзья принесли ему журнал "Всякая всячина", издававшийся императрицей, где была напечатана ее собственная "Сказка о царевиче Хлоре". Громко, наперебой, они стали критиковать это сочинение, которое, по их мнению, никогда бы не было опубликовано, если б автором была не государыня, а кто-то другой.

Поздно вечером, проводив гостей, Державин полистал журнал и прочел сказку Екатерины Алексеевны, написанную для своего пятилетнего внука Александра, а также в назидание всем детям Российской империи.

В сказке юный царевич Хлор, сын князя Кия, попадает в плен к киргиз-кайсацкому хану, который дает ему задание — найти "розу без шипов, которая не колется". Царевичу помогает дочь хана — Фелица. Она посылает ему спутника, по имени Рассудок, который ведет царевича к цели сквозь многочисленные препятствия и соблазны. Опираясь на два посоха — Честность и Правду, царевич карабкается на высокую гору. Там, на вершине, в саду волшебного дворца растет роза без шипов, символ Добродетели. Хлор срывает ее, и за этот подвиг хан отпускает его домой.

Державин был готов согласиться со своими молодыми друзьями. Сказка и впрямь показалась ему наивной, слащавой и чрезмерно назидательной. Но в то же время она натолкнула его на некую мысль… Было ясно, что под мудрой Фелицей Екатерина Алексеевна подразумевала себя. Так почему бы не принять участие в игре, предложенной сочинительницей? Она хочет быть Фелицей? Прекрасно, она будет ею!

Державин отложил журнал, взял перо и после некоторых размышлений вывел на листе бумаги несколько строк:

Богоподобная царевна Киргиз-Кайсацкия орды! Которой мудрость несравненна Открыла верные следы Царевичу младому Хлору Взойти на ту высоку гору, Где роза без шипов растет…

Державин перечитал и тихо рассмеялся. Да, именно так и будет! Он напишет ей оду, приняв ее же правила игры. Соединит в одном сочинении высокий и низкий штили! Признанные пииты не пускают его в свой круг? Ну что ж, он создаст свой собственный.

Над новой одой Державин работал вдохновенно, как одержимый. В ней он обращался к Фелице, героине сказки, от имени мурзы, который просил Фелицу "подать наставленье", а получалось так, что он давал советы ей самой. Он называл ее "богоподобой", а на самом деле изображал обычной, земной. Но в том-то и состояло ее главное обаяние!