За борт! - Ингрид Нолль

Она проснулась и поняла, что сжимает в руке пищащий пушистый комок. Эллен закричала, Пенни завыла — и этот концерт продолжался до тех пор, пока в дверях не выросло привидение в длинном белом облачении и не забрало бедного щенка, чтобы вернуть в отведенную ему корзинку.

— Почему ты оставила дверь открытой? — раздался укоризненный голос матери. — Ведь ты чуть было не задавила мою малышку!

Наутро, совершенно разбитая, Эллен первым делом загрузила стиральную машину, отложила в сторону платья Бригитты и отнесла пустой чемодан в подвал. Последнее, что она сделала, это очистила сумочку: выбросила в корзину билеты на самолет и пересчитала оставшиеся деньги. И уже собиралась просить мать одолжить немного, чтобы купить еды на сегодня, как вдруг в руках непостижимым образом вновь оказалась флешка, о которой Эллен почти забыла. За то время, что она провела дома, у нее практически угасло любопытство к секретам Ортруд. Женщина была мертва, ее тело покоилось где-то во французской холодильной камере и дожидалось отправки в Германию. Ее самое большое желание — упокоиться на морском дне — не исполнилось. Хотя еще не все потеряно: может, когда-нибудь Герд опустит урну с ее прахом в морские воды.

Целая неделя разгула не могла не сказаться на талии, подумала она, как минимум один размер одежды, и поэтому решила отказаться от завтрака. Но так соблазнительно проревела на весь дом «Кофе готов!».

Даже Амалия оказала им честь, выйдя к столу в купальном халате. Среди прочего она заявила, что скоро за ней заедет Уве, и они вместе отправятся на длительную прогулку с собакой. Она-де хочет насладиться последним свободным днем. Для Эллен это было более чем приятное известие. Хоть какое-то время Пенни не будет путаться под ногами.

После того, как они остались вдвоем, Хильдегард заявила, что она имеет право знать во всех подробностях, как прошло путешествие.

Эллен сделала хитрый ход, сделав акцент на ярком описании свирепого шторма и приступа морской болезни. О счастливых мгновениях и светлой стороне круиза она еще успеет рассказать. И пока она расписывала свои злоключения, мать не раз комментировала рассказ репликами типа «Хорошо, что меня там не было».

— Хотя бы ребенок получил удовольствие? Это ведь ради нее я не поехала! — спросила она под конец.

Может, это и не соответствовало истине, но Эллен, чтобы сделать матери приятное, рассказала, как Амалия танцевала с богатым вдовцом и получила в подарок от одной еще более богатой дамы золотую цепочку. Глаза Хильдегард оживленно заблестели:

— Золотую? В таком случае стоило съездить.

Правда, потом ушла в свои мысли.

— Этот Герд теперь овдовел, ты держись от него подальше, — нравоучительно объявила старушка. — Всегда повторяется одно и то же: сначала они говорят, что ты звезда, упавшая им в руки, а потом они эти руки умывают, не желая с тобой связываться. Посмотри-ка, вот мы живем втроем мирно, горя не зная. Любой мужчина внесет в нашу жизнь дискомфорт. А этот, ко всему прочему, еще и сын Рудольфа и, чего доброго, унаследовал тягу к приключениям на стороне. Хочешь получить еще одну душевную травму?!

Господи, как же примитивно все скроено в ее сознании! Опять эти гены, подумала Эллен. Однако вслух произнесла совсем другое:

— Встречаются пары, которые годами прекрасно ладят друг с другом. Возьми, к примеру, Маттиаса с Бригиттой!

— Это абсолютные исключения, — сказала, как отрезала, Хильдегард и принялась убирать со стола.

26

Эллен засела за чтение электронной почты не раньше, чем гардероб Бригитты был отнесен в срочную чистку, а продукты закуплены. За время плавания пришло только одно сообщение от подруги, которая регулярно посылала веселые афоризмы. В этот раз пришел такой: «Some people are alive only because it's illegal to kill them».[27] Тут-то она и решила вставить наконец в компьютер флешку Ортруд.

Естественно, в первую очередь Эллен показались интересными многочисленные фотоснимки, сделанные большей частью во время недавнего круиза. Здесь и сияющая от счастья и молодости загорелая Амалия, и сама Эллен в самом красивом платье Бригитты. Ортруд фотографировала не только людей. Она фиксировала и другие моменты, оставившие замечательные воспоминания: вид из гавани на теплоход «Рена», старинные укрепления, соборы, среди которых, конечно же, Саграда Фамилия. Стоп, поймала себя Эллен, постройки Гауди фотографировал Герд, а Ортруд в тот день самостоятельно отправилась в Барселону. А вот и она сама на фотографии: алкоголичка с покрасневшим лицом тянется к солнцу, словно пытается вылезти из красной кожаной куртки, — хорошо, что Амалия не присвоила себе эту дорогую вещь. Задним числом Эллен пыталась припомнить, видела ли она жену Герда хотя бы раз с фотоаппаратом в руках. И не вспомнила. Потихоньку до нее стало доходить, что флешка принадлежит не Ортруд, а Герду.

Что же еще такого ее любимый мог держать на специальном устройстве? Наверное, он, как и Ортруд, маниакально стремился все время что-нибудь записывать. Правда, в отличие от жены, он не писал от руки и имел привычку структурировать заметки — создавал папки, внутри которых были другие папки, и так далее, так что Эллен изрядно помучилась, пока разобралась. Чего там только не было! Например, цены на земельные участки и колонки цифр, наверное, имеющих отношение к его работе, но для Эллен ровным счетом ничего не говорящих. Были и технические данные, относящиеся к круизному теплоходу. Так, к примеру, можно было прочитать, что мощность винторулевой колонки Azipod корабля равнялась 13 тысячам киловатт, а мощность носового подруливающего устройства — 1600 киловатт. Ох уж эти мужчины! Все-то им интересно точно знать! Так думала Эллен, забавляясь про себя этой мужской особенностью. Кроме того, в записях Герда она нашла: численность населения всех городов, куда они заходили во время путешествия, год постройки океанографического музея в Монте-Карло, протяженность и глубину Гибралтарского пролива и так далее и тому подобное. «Отлично, — подумала она, — в этих вещах я могу ему спокойно довериться».

В другом документе, похожем на судовой журнал, она наткнулась на короткие записи. Записи предварялись цитатой из Канта: «Я могу, потому хочу то, что должен сделать». Эллен попробовала вникнуть в смысл фразы, но так и не осилила. Дальше шли записи о разных людях, промаркированных заглавными буквами: А., О., И., Ф., Х. или М.

Продраться сквозь непонятные сокращения и телеграфный стиль оказалось очень трудно, поэтому Эллен просматривала страницы по диагонали, порой перескакивая через некоторые пассажи. Несколько папок, показавшихся ей особенно скучными, вообще читать не стала и наконец вернулась к началу. Записи с их системой сбили ее с толку.

Однако вскоре она натолкнулась на фразу, которую поняла с первого раза: «А. обтянула диван старыми джинсами, гениальная идея!» Найти ключ не составило большого труда, поскольку означенный предмет мебели вот уже три года стоял в комнате Амалии. По совести сказать, портниха из Амалии была никудышной, поэтому обивка вышла не такой роскошной, как это она себе представляла. Несмотря ни на что, речь определенно шла о дочери Эллен и ее уникальном творении.

Чуть дальше Эллен насторожила следующая строка: «Э. влюблена в меня». Буква Э., по всей видимости, обозначала ее, Эллен, однако о взаимных чувствах Герд не упомянул. Сокращений и намеков было полно и дальше по тексту. «О. собирается писм. оформить свое желание быть погребенной в море». Эллен вспомнила, как Ортруд первый раз упомянула о своем дневнике в связи с похоронами собаки, и тогда же она призналась, что хотела бы упокоиться на морском дне. Почему Герд счел эти слова настолько важными, чтобы их записать?

«Сегодня опять долго говорил по телефону с Ф.», — с недоумением прочла Эллен. Если речь о Франциске, то что-то не сходится: ведь Герд утверждал, что давно потерял контакт с дочерью. Конечно, «Ф.» мог быть его коллега — Фриц, Флориан или Фердинанд. Не менее туманной показалась ей и загадочная фраза в конце апокрифа: «Ловушка с арманьяком установлена!»

«И что я ломаю над этим голову! Что значит вся эта хрень?! — вдруг возмутилась Эллен. — У Герда за плечами полжизни, за это время у него сложились отношения с огромным количеством людей, он мог писать о событиях, о которых я и понятия не имею. Безусловно, он мог бы разъяснить всю эту бессмыслицу, ну, может, немного бы рассердился на то, что я беззастенчиво присвоила эту дурацкую флешку и сую нос не в свои дела».

Но все же, преодолев угрызения совести, Эллен продолжила копаться в виртуальном журнале Герда.

«Имитация сердечного приступа удалась. Э. с О. и даже врач попались на удочку». На этом месте Эллен стали овладевать опасения. Ведь было сказано, что и она попалась.

С какой целью Герду понадобилось инсценировать инфаркт? Только ради того, чтобы избежать ее объятий? В одно мгновение этот удивительный человек предстал пред ней в другом свете. На поверку он оказался не таким уж кристально чистым, как она верила. Возможно, что и звонил он ей не ради общения, а из-за пропавшей флешки.