Проблема SETI - Олег Мороз

Что за бред? Лида? Кто ее просил об этом? Известие меня действительно ошарашивает, но совсем не так, как ожидала теща.

Иногда мне удается сдержать свои эмоции. Но не всегда. Вот и теперь — умом я понимаю, что лучше отложить разговор на эту тему, поговорить с Лидой наедине, но чувствую уже — вряд ли сумею сдержаться. К тому же и в том случае, если даже я не скажу ни слова, — это ничего уже не сможет изменить: моя реакция слишком очевидна, по крайней мере для Вероники Федоровны.

— Лидочка, мне кажется, твоего мужа не радует это сообщение… Ты приложила столько стараний, потратила столько сил… А он… Мне кажется, его это не радует…

Лида, вижу, достает платок, подносит его к глазам. Вовку выпроваживают в другую комнату смотреть телевизор.

— Вероника Федоровна, я ведь уже не мальчик… В моем возрасте человеку позволяется самому выбирать место работы, не правда ли?

— Да, но Виктр… Вас же так интересуют эти… Внеземные цивилизации… Ради них вы даже готовы поставить на карту благополучие семьи…

— Мама, не надо, прошу тебя! Умоляю! — Лида, всхлипывая, отходит к окну.

Сергей Васильевич, тесть, что-то тихо, но настойчиво говорит своей жене. Но урезонить Веронику Федоровну уже невозможно.

— Да дайте же мне сказать слово в конце концов! — Она как бы отряхивает с себя путы, которыми ее пытаются сдержать. — В конце концов я несу такую же ответственность за судьбу Владимира, как и все вы…

— Вероника, нам пора, — произносит Сергей Васильевич уже вслух. — Они сами, без нас, во всем прекрасно разберутся.

— Они разберутся, Сергей… Я понимаю, они разберутся… Придут в очередной раз к компромиссу… Но не кажется ли тебе, что цена этого компромисса чересчур высока? Хотя, — тут она безнадежно махнула рукой, — тебе всегда было безразлично счастье твоей дочери…

— Вероника, как тебе не стыдно, что ты говоришь!

— Да, да, безразлично… — Тут и Вероника Федоровна заплакала. — Вам всем все безразлично, кроме ваших узких эгоистических интересов.

Наступило тягостное молчание. Оно продолжалось, наверное, не более минуты, но мне показалось — гораздо дольше. Как бы спохватившись, Вероника Федоровна стала собираться…

— В общем — как хотите… Решайте сами… Но я тебя предупреждаю, Лидия… Я тебя последний раз предупреждаю… Если когда-нибудь после, много лет спустя, ты меня станешь упрекать: дескать, где же ты была? — я тебе напомню, где я была. Пока что у тебя еще есть время… Но не успеешь оглянуться — будет поздно.

— К чему вы призываете Лиду? — Я стараюсь говорить как можно сдержаннее, хотя во мне все кипит. — Чтобы она порвала со мной? Как вы можете призывать к такому? Жена должна бросить мужа, оставить ребенка без отца?!

— Прежде всего я призываю вас, Виктор! Образумьтесь! Займитесь делом! В наше время неудачники не в моде. Сейчас ценятся люди сильные, хваткие, цепкие, управляющие жизнью, а не плывущие по воле волн. Так что это вы разрушаете свою семью — настойчиво и методично, — а не я.

— Я не хочу с вами спорить о том, какие люди сейчас ценятся — не вижу в этом смысла. Я хочу лишь спросить вас — случалось ли вам оказываться когда-либо в молодости в такой ситуации, в какой по вашей милости находится сейчас ваша дочь? Иными словами, был ли такой случай, чтобы кто-то уговаривал вас оставить вашего мужа?

— Это совершенно излишний вопрос, Виктор, вы сами прекрасно знаете. Мой муж… — Ей очень хочется сказать: «Мой муж — не чета вам», — но она предпочитает выражаться более осторожно. — Мой муж никогда не подавал повода для упреков такого рода, которые адресуются сегодня вам.

— Ну а все-таки, представьте себе, что такой случай произошел бы. Что бы вы почувствовали? Как поступили бы? И самое главное — что почувствовал бы ваш муж?

— Я повторяю, что ваши вопросы излишни — такой ситуации не могло быть.

Раздражение все больше закипает во мне: они, видите ли, такие святые, такие идеальные, что она и в мыслях представить себе не может обращенных к ней упреков и увещеваний, которые без зазрения совести направляет сейчас нам.

— Ну, хорошо, — говорю я, чувствуя, что сейчас произнесу уже что-то такое, что, пожалуй, будет уже и за рамками приличий. — Ну, хорошо, но что бы вы сказали, если бы в свое время, вскоре после того, как вы поженились, кто-то из родителей вашего мужа заявил бы ему — в вашем, между прочим, присутствии! — что е — и ему не чета?

Это, конечно, уже бестактность с моей стороны. Дело в том, что по своему общественному положению теша моя в общем-то никто, просто жена своего мужа, домашняя хозяйка. До замужества была секретаршей с семилетним образованием. Знаете, есть такая категория жен: их будущие мужья, люди все положительные, а нередко и высокопоставленные, но, как правило, не имеющие большого опыта в общении с женщинами, а потому и не разбирающиеся в них, женятся на них исключительно по причине их смазливости. Разумеется, и среди смазливых секретарш попадаются хорошие жены — наверное, ничуть не реже, чем среди других категорий женщин. Но все же, согласитесь, это игра в рулетку. Так что у родителей этих положительных и преуспевающих мужей, разумеется, всегда есть основания сетовать на их, прямо скажем, легкомысленный выбор. Были такие основания и у родителей Сергея Васильевича, не сомневаюсь в этом. И если они открыто не высказывали ему свои упреки — это еще не значит, что такая ситуация была совершенно немыслима.

Произнося эти в общем-то бестактные слова, я, конечно, знал, что попадаю в самую точку (да, собственно говоря, моим намерением было уязвить Веронику Федоровну, вывести ее из гордого пребывания в атмосфере собственной непогрешимости), но все же я никак не предполагал, что реакция будет такой бурной.

— Это подло! — кричала Вероника Федоровна, рыдая. — Это низко! Как вам не стыдно прибегать к таким недостойным приемам! Что вы сравниваете меня с собой! Да я с тринадцати лет работаю… В тринадцать лет пошла ученицей на завод… Надо было матери помогать… Пятеро нас в семье росло… Пять ртов… Оттого и не получила образования… А вы! Да для вас государство все сделало — чтобы вы школу окончили, вуз… А вы — чем вы платите государству?!

— Чем же я плачу, интересно? Ну-ка, скажите. Что я, тунеядец?

— Не тунеядец, — всхлипывает Вероника Федоровна, — но близко к этому…

На том мы и расстаемся…

— Скажи мне, Витя, что же тебе все-таки нужно? — Лида уже успокоилась немного после ухода родителей. По крайней мере внешне. — Просто скажи мне, что тебе нужно. Я хочу это понять. Я не собираюсь тебя ни в чем упрекать, хотя, как ты понимаешь, институт этот… астрофизический… мне недешево обошелся…