Сборник "След зомби" - Олег Дивов

Начались будни. Как следствие, пошел «расход материала», он же «ротация кадров». Доктор снова налег на Детей. Штаб вдруг добыл неизвестно откуда файлы «третьего потока» – Доктору чуть плохо не стало, когда он понял, насколько же масштабной была эта фашистская Программа. И все чаще в своих мыслях он возвращался к «первому потоку», детям, принявшим на себя главный удар эксперимента по коррекции личности. Их не хотели убивать, их только пытались «скорректировать». Иногда Доктор гадал о том, сколько же их было – тех, кто умер, еще не достигнув совершеннолетия. И очень хотел увидеть хоть одного из пяти оставшихся в живых.

Как раз один из этих мутантов лучше всего исполнил бы роль взрывателя в авантюре Доктора. И обстоятельства сложились крайне благоприятные. Проект лихорадило – появились объемные данные по тварям. Твари оказались серьезной и по-своему организованной силой. Их менталитет и биоэнергетические возможности, ранее недооцененные, теперь скорее переоценивались. Штаб стал мерить тварей человеческими мерками. Тут же возник страх инфильтрации или глубокого зомбирования тварями ключевых фигур Проекта. Подумать было жутко, что случится, если твари, например, «перепрограммируют» нескольких охотников и те откроют огонь по своим. Но еще важнее было защитить лидера, старшего Школы. И тогда возникла мысль о назначении на эту должность человека с блокированной энергетикой – одного из «настоящих» Детей.

Однако архив Проекта рисовал безрадостную картину. Стальное Сердце пропал бесследно. Испарился. Кроме того, несмотря на такое неоспоримое доказательство, как личный файл, многие сомневались в том, что этот персонаж вообще когда-нибудь существовал. «Пугало старого КГБ», «страшилка для экстрасенсов»… Доктора такие заявления не удивляли: файл Стального Сердца встретился ему уже второй раз, от него по-прежнему веяло страхом, и одна страница была изъята. Какая-то удивительно поганая история произошла с этим молодым человеком в начале девяностых годов. И то, что парень был одним из Детей, многое в этой истории проясняло. А отметка «П?» в файле означала «возможно – психократ». Термин страшненький, заимствованный из фантастической литературы, как и многие другие термины Проекта. Доктор, форсированный сенс, мог усилием воли загнать человека в энергетическую кому – состояние между бодрствованием и сном. А для психократа, существа, подчиняющего себе чужую психику, не составило бы труда поставить на колени всю Базу. Доктор повертел файл в руках, в сотый раз его «обнюхал», вздохнул и плюнул. Потом вычитал, что 028 никогда не держал домашних животных и вообще на дух не переносит любой коллективной работы, и плюнул вторично.

Файл 116 Волк, владелец ландсира, редкого подвида ньюфаундленда, стал бы идеальным кандидатом, если бы не его служба в научно-технической контрразведке. Волку прочили отличную карьеру. Он был совершенно доволен жизнью, терпеть не мог приключений в любой форме и имел стойкие наклонности кабинетного работника. «Интересно, – подумал Доктор, – зачем такому собака?» Потом вспомнил гипотезу о том, что собакой человек дополняет себя, закрывая какие-то «бреши» в характере или усиливая черты, которые слабо выражены. Волк явно был из первых. Обидно.

Файл 117 Лариса был отброшен сразу. Доктор никогда Детей не жалел – жалеть их было уже поздно. Но он часто ловил себя на мысли, что гордится ими, их потрясающими характерами, способностью выживать в любых условиях. Эти люди гнулись, но никогда не ломались. А Лариса уже к двадцати шести стала законченной алкоголичкой. Читать ее файл было противно. Хотя бы потому, что остальным Детям пришлось в жизни не легче, чем ей.

Файл 200 Малыш только что получил магистерский диплом в Массачусетском технологическом. Тоже в своем роде уникум. Объекты «Программы Детей», потенциальные лидеры оппозиции, изначально не были склонны покидать страну по своей воле. Хотя Малыш мутировал, а это значило, что он фактически другой человек. И вообще непонятно, человек ли. Интересно, почему его выпустили за рубеж?

И, наконец, сто пятый. Мастер. Всю жизнь прожил рядом с кавказскими овчарками. Неформальный лидер любой компании. Это обусловлено очень мощной энергетикой. Не так хорош, как сенс, но далеко не прост, в силу чего весьма обаятелен. У мужчин вызывает безотчетное доверие. О женщинах умолчим. Неплохой стрелок. Физические данные в норме. Не воевал, но в армии служил. Подходит по всем статьям. И совершенно непригоден, потому что он заочно ненавидит Проект.

Каждому из пятерки выживших Детей волею Проекта выпала своя особая судьба. Раз уж они получились такие загадочные, нужно было посмотреть, на что годятся. И лет с пятнадцати-шестнадцати ими занялись очень плотно. Из простофили Волка сделали отличного аналитика, недалекий Малыш стал толковым ученым. А вот Стальному Сердцу помогли развить его природные способности экстрасенса. Получилось не то – как справедливо предполагал Доктор, парень сумел каким-то образом форсироваться, причем до невероятной степени. И неожиданно вступил в контакт с одной из программ Проекта. Контакт перерос в конфликт. Произошло столкновение настолько серьезное, что Стальное Сердце исчез, а «сверху» приказано было считать его личностью мифической и никогда не существовавшей.

Для Доктора это были не просто догадки. Как человек, косвенно причастный к разработке психотронного оружия, он разбирался в поставленных Проекту задачах, одной из которых была «отработка личного фактора». Конкретно – избирательное воздействие на военачальников и политических лидеров «вероятного противника». Достаточно больной головы, чтобы важное решение было принято чересчур поспешно. Сердечный приступ сорвет важные переговоры. Легкая нерешительность генерала может стоить жизни тысячам людей. И так далее. Все эти ситуации Проект брался спровоцировать извне, с расстояния в тысячи километров.

Но большинство так называемых «харизматических лидеров» – существа с очень мощной энергетикой, «пробить» которых непросто. Однако и у них есть уязвимое место. Близкие люди, сердечные привязанности, семья. Пара дней основательного бардака в доме – и самый жестокий диктатор начнет совершать ошибки, даже если перестреляет обезумевших родственников, внезапно его невзлюбивших.

Естественно, для обкатки методики нужны были адекватные подопытные крысы. Идеально чистый эксперимент можно было поставить только на человеке с блокированной энергетикой. «На изгиб» попробовали Ларису и Мастера. В течение нескольких лет эти двое постоянно находились в окружении людей, не обладающих свободой воли. Активное неприятие со всех сторон. Недоверие, жестокость, ненависть. Лариса в итоге сломалась. А Мастер гнулся во все стороны, но всегда распрямлялся. Ему создали отвратительную обстановку в семье. Он сначала мучился, а потом решил, что так даже удобнее. Дали поступить в университет – и заставили деканат выгнать парня. Оказалось, что он плевать хотел на свой журфак, потому что журналисту диплом не очень-то и нужен. Загнали в армию. Полгода выл, потом освоился. Прошел дикие унижения и стал только крепче. Вернувшись, опять занялся журналистикой. Тут его оставили было в покое – ведь по остальным статьям эксперимент прошел удачно, – но вмешалась судьба: парень нарвался сам.

Он попал в группу, проводившую журналистское расследование по психотронному оружию. Проинтервьюировал множество психов, о которых нельзя было сказать, больны ли они по жизни или это с ними случилось в результате обработки. И вышло так, что до него одного дошло, насколько же ужасной в действительности может быть «Программа «Зомби». Он располагал всей информацией, которую добыли его коллеги. Но он в этой группе получил главное – эмоцию. И поверил. Группа зашла в тупик и раскололась, потому что косвенных данных было множество, а реальных доказательств мало. Мастер утверждал, что останавливаться нельзя, остальные возражали.

То, что с Мастером произошло дальше, не было акцией, направленной конкретно против него. Он всего лишь угодил «под колпак», которым накрывали каждого журналиста, активно раскапывавшего тему психотроники. Вполне невинная публикация с некоторыми туманными намеками была «завернута» без объяснения причин. Мастер счел это доказательством своей правоты, принялся направо и налево рассказывать о том, что сумел выяснить, и обнаружил, что над ним смеется вся редакция. Друзья кивали – сам виноват. Но как раз в этот момент к Мастеру подослали ловкого провокатора, который дал ворох правдоподобнейшей информации. Через сутки у Мастера из дома таинственным образом исчезла часть материалов расследования. Он стал еще упорнее агитировать коллег – и окончательно потерял лицо. Получил по шапке от редактора отдела. Искал поддержки у своей девушки – это кончилось разрывом. А некий Тимофей Костенко, стоявший когда-то у истоков расследования, послал его в телефонном разговоре подальше.