Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров

Духовная смута и духовные смутьяны

Казалось бы, падение советской системы открыло для Русской Церкви самые широкие и благоприятные перспективы. Не стало власти коммунистов, в различные времена относившихся к Православию по-разному, но в любом случае ставивших во главу угла свою богоборческую идеологию. Не стало их органов контроля и регулирования. Вместе с Советом министров СССР канул в небытие Совет по делам религий при Совете министров. Канул в прошлое и КГБ. А в народе после очищения от коммунистических дурманов бурно пробуждалась тяга к духовным ценностям. В храмах люди записывались в очереди для принятия Святого Крещения. Один из моих знакомых на рубеже 1990-х решил заняться книготорговлей, взялся изучать рынок и обнаружил, что самым большим спросом пользовались Библия и Евангелие!

Но ведь пала не только система, развалилась и держава. Русская Православная Церковь была одна — а государств вдруг стало больше десятка, и в каждом была своя власть, кипели свои дрязги. А один из главных организаторов этой диверсии Збигнев Бжезинский, узнав о падении СССР, очень откровенно заявил: «У нас теперь один враг — Русская Православная Церковь» [84. с. 179.]… Впрочем, интриги в Церкви и вокруг нее развернулись еще раньше, в период перестройки. В связи с распропагандированной «гласностью», «демократизацией», «плюрализмом» Горбачев решил продемонстрировать, как изменилось отношение к верующим. В 1988 г. празднование Тысячелетия Крещения Руси было проведено на государственном уровне. Это как бы официально дало «зеленый свет» Православию. Верующие окрылялись. К Церкви потянулись и те, кто верил в душе, но до сих пор боялся выразить это открыто. За год возникло более тысячи новых приходов!

Но сразу же проявились влияния довольно сомнительного свойства. Так, одним из покровителей возрождения Церкви вдруг выступил… «хромой бес перестройки» Яковлев! Откровенный «западник», всегда выказывавший непримиримую вражду к традициям национальной России. Теперь он вдруг озаботился нуждами Православия, по его ходатайствам Церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь в Ярославской области. А внимание Яковлева было, конечно же, не бескорыстным. В свою очередь, и он втягивал Церковь в свои политические маневры, в деятельность комиссий по реабилитациям, «Мемориала» и прочих организаций, где под антикоммунистической нередко обнаруживалась антироссийская подкладка. Возникали схемы влияния в Патриархии, в сфере «церковной дипломатии». Например, в это время в Россию зачастил епископ Вашингтонский Василий (Родзянко).

Справка: кто есть кто?

Епископ Василий — в миру Владимир Родзянко. Внук председателя Государственной Думы Михаила Родзянко, одного из главных организаторов заговора против Царя в феврале 1917-го. Сам Владимир подвизался в РПЦЗ, был одним из ближайших доверенных учеников митрополита и масона Антония (Храповицкого). Служил в Сербской Церкви. В 1949 г. власти Югославии начали гонения на религию и осудили его на 8 лет, как и множество других священников. Но другие остались сидеть по тюрьмам, а за Родзянко вдруг вступился сам архиепископ Кентерберийский Джеффри Фишер, и его освободили. На Западе он оказался очень востребован, причем совершенно разными конфессиями и службами. Он преподавал в Оксфорде, был связан и с англиканской церковью, и с Константинопольской Патриархией, и с Ватиканом. Перебрался в США, перешел в Американскую Церковь и стал епископом Вашингтонским. Возглавил и вел русские православные проекты на «Радио Ватикана», «Би-Би-Си» и «Голосе Америки». Тематика его передач как будто была чисто духовной. Но вещание «Би-Би-Си» и «Голоса Америки» на Россию всегда курировали спецслужбы.

Да и о самом торжестве в честь Тысячелетия Крещения председатель Совета по делам религий при правительстве СССР Константин Харчев вспоминал, что оно «было задумано нами не как праздник Русской Православной Церкви… мы придали ему другой смысл — провели общенародный праздник для всех верующих, не только православных! После празднования 1000-летия Крещения Руси… мы открывали и униатские храмы, и баптистские, и синагоги по всему Союзу… Не надо забывать, что вслед за празднованием 1000-летия Крещения Руси был принят Закон «О свободе вероисповеданий» [74]. В СССР открыли двери для всех конфессий.

1 декабря 1989 г. Горбачев первым из советских лидеров посетил Ватикан, встретился с папой Иоанном Павлом II. В ходе беседы с понтификом Михаил Сергеевич, как он любил это делать, сделал «широкий жест». Отменил запрет на деятельность в СССР униатской церкви. Кстати, с духовной и юридической точек зрения это выглядело просто фантасмагорией! Ликвидировал-то униатскую церковь не Сталин! Ее упразднил Львовский Собор! А генеральный секретарь ЦК КПСС и председатель президиума Верховного Совета Горбачев одним росчерком восстановил! А между тем униатская церковь не прекращала своего подпольного существования в СССР, в перестройку уже не таилась. Но как только она была легализована, на Западной Украине униаты принялись захватывать православные храмы.

Причем они были не единственными. В Прибалтике появились из Швеции эмиссары Эстонской апостольской церкви (эмигрантской). На Украине — Украинской автокефальной церкви (УАПЦ). Тоже эмигрантской, она действовала среди украинской диаспоры в США и Канаде, и именно оттуда шла подпитка националистов на родине. Сепаратистские настроения на Украине приобретали все больший размах, и к «автокефальникам» стали переходить многие православные приходы, десятки священников. Они организовывали свои «соборы». Провозгласили возрождение «автокефальной церкви», а ее предстоятелем избрали митрополита Мстислава Скрыпника. Он сидел в Канаде, зато был племянником Симона Петлюры. Местные власти сперва не признавали «автокефальников», отказывали им в регистрации. Но по мере того, как национализмом заражались республиканское руководство и Верховный Совет Украины, отношение менялось, в 1990 г. деятельность УАПЦ была разрешена и узаконена.

В России аналогичную смуту попытался раздуть священник Глеб Якунин. Связавшись в 1970-х с диссидентами, он был осужден. Перестройка возвратила его из ссылки и реабилитировала. А Патриархия восстановила его в сане, он получил приход под Москвой. Но Якунин целиком ушел в политику, стал одним из лидеров партии «Демократическая Россия», заседал на Съезде народных депутатов. Отправившись в Нью-Йорк, он встретился с главой Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ) митрополитом Виталием (Устиновым) и изложил ему план — подвести мину под Московскую Патриархию, которую Якунин клеймил «филиалом КГБ». Для этого следовало воспользоваться моментом, повсюду открывать в СССР приходы зарубежников и таким способом перехватить под себя львиную долю паствы.

Митрополит Виталий был непримиримым врагом РПЦ, но на подобную активность, в отличие от украинских «автокефальников», его Церковь оказалась не способна. Очевидно, и в планах западных спецслужб ее широкое использование (в отличие от «автокефальников») не предусматривалось. Зарубежники от России совершенно оторвались, были загипнотизированы иностранными мифами про «тоталитаризм», «слежку», «око КГБ». Поэтому затеяли «шпионскую» игру. Послали в Советский Союз епископа Варнаву (Прокофьева). Инкогнито, в цивильном костюме, под видом частного лица. Он должен был сугубо конспиративно провести разведку и подготовить почву