Обыкновенные инопланетяне - Владимир Журавлев

Но Мэй ушла. Неприятно кольнуло сердце: как же так? Полночи пролежал, ждал возвращения. И дождался. Скрипнуло крыльцо, осветился на мгновение прямоугольник дверного проема.

Тогда он встал, нагнал на себя неприветливости и включил свет. Ночь на дворе, а она шляется…

Она походила на волшебное видение. Тонкая талия, полные щечки, нежное личико, круглые от удивления глаза… Девочка в детском джинсовом комбинезончике стояла у дверей и с любопытством таращилась на него. Темные волосы заброшены на грудь, и сквозь них поблескивают мелкие яркие финтифлюшки. Куколка-балетница, воображуля-сплетница — сразу подумалось ему.

— Госпожа Тан, — очаровательным голоском сообщила девочка.

Нет, не девочка, вон какие бедра полные. Нюйка.

— Саша-маскулин, — ляпнул он, от неожиданности не придумав ничего лучше.

Все же не каждую ночь к нему приходили волшебные нюйки, понятно, что растерялся.

— А Кошка Мэй…

Он машинально повел пальцами, изображая вопрос. Нюйка зажала рот ладошкой и прыснула. Он поморщился: да, понятно, что и жесты у него с акцентом, но смеяться зачем?

— Мэй Мао ушла, — сообщила нюйка с непонятным весельем. — Надо ей. Мы подруги, Кошка и я.

— Чай? — вспомнил он с трудом.

— Чай, — как ни в чем не бывало согласилась нюйка.

Как в странном сне, они сидели на полу в кухне и пили чай. В три часа ночи. Нюйка прихлебывала осторожно, склоняла голову набок, прислушивалась к собственным ощущениям. Аккуратно пробовала конфеты. Понемногу от каждой, как будто сравнивала вкус.

— Ты откуда такая взялась? Ночью, к незнакомому мужчине, одна…

В голове творилось непонятно что, и вопрос получился грубоватым. Хорошо, догадался сгладить его плавным качанием пальцев.

Нюйка беззаботно вскинула руки, тонкие пальчики затрепетали веером:

— Из дома, тут близко-близко! Никто не видел, только Кошка Мэй, только ты. Совсем безопасно. А ты — не боишься?

Он пожал плечами. Ему-то чего бояться? Его никто не изнасилует, не подумает даже о таком.

— Пустил совсем чужую, с оружием, — пояснила нюйка. — Или Худышка Уй следит-охраняет?

— Ушла она, — ответил он и уставился в стену.

Нюйка недоверчиво улыбнулась. Встала одним текучим движением — он знал, какая для этого требуется гибкость да расслабленность, уже и сам так умел — крутнула в пальчиках безделушку на груди и не спеша отправилась в другую комнату. Он невольно уставился на ее пальцы — и на грудь. Задорная такая грудь… нюйка, одним словом. Девочка, но… зрелая девочка, кругленькая. Какое точное слово придумали китайцы.

В двери она остановилась, вытянула ножку и носком аккуратно приподняла старую рабочую куртку. Он вспомнил, что под ней бросил вещички Уй. Она же переоделась прямо в магазине, а он, как дурак, узелок со старой одеждой домой нес — и принес, недоумок…

— Уй Лицзинь — не очень разумная дзуда! — отметила нюйка и вернулась обратно.

Он недоуменно вскинул пальцы, услышав новое слово. За последние дни он их столько уже запомнил, с десяток тысяч, наверно, и все равно не путал незнакомые слова с уже слышанными. Странно стала работать его память, очень странно. Наверно, шизофрения.

— Дзуда, — мило улыбнулась нюйка. — Хозяйка места, да-нет? Уй не сказала? Вот слушай, учу: малышка, потом девойка, еще сладкая нюйка, а потом дзуда. Понял, не забудешь? Да, и еще кхатынн. Но это старая, мужчинам ни к чему!

— Бабушка Нико — кхатынн? — уточнил он.

— Бабушка Нико — очень опасная бабушка, почти как смерть опасная!

Нюйка тревожно оглянулась на дверь, словно боялась, что из сумрака выступит за ее спиной грозная бабуся, потом снова с любопытством уставилась на него.

— Совсем-совсем не боишься? Или защита? Дал сигнал, да-нет? Вот-вот придут?

— "Крыша"? — понял он. — Ну ты даешь. Я простой каменщик. Кому я нужен? Кому мы все нужны, если на то пошло?

Глаза у нюйки сделались большие-большие. И рот открылся. Прелесть какая девочка. На мгновение она ушла в себя, словно что-то обдумала — и снова изумленно уставилась на него.

— Вы странные белхалаш. У господарей армия. Еще полицаи. Еще живощиты и… чтоб капало на карточку?

— Дюньга? — припомнил он забавное словечко китайцев.

— Дюньга, да! А у белхалаш ничего. А как вы живете-работаете? Если господарь не даст дюньгу, то что?

— То ничего, — угрюмо сказал он. — Дальше живем.

— Дальше хуже, — уверенно улыбнулась нюйка. — Я в Высокой школе училась, знаю.

Он пожал плечами. Подумал и для доходчивости недоверчиво качнул пальцами. Наверно, недоверчиво. Но нюйка поняла.

— У вас господари делятся? — с уважением сказала она. — Странно-странно живете!

— Когда как, — неохотно пробормотал он. — И смотря где. У бюджетников смех, а не зарплата, в фирмах когда как, но больше кидалово… А на шабашках даже хорошо платят. Все платят. И бандиты, и полиция, и чиновники. Коллеги вообще-то стандартный набор благополучия себе обеспечивают. Дом, машина, Таиланд — запросто. Это просто я такой дурак…

Нюйка напряженно размышляла. Он посочувствовал ей. Понять уклад родной страны и ему-то, родившемуся здесь, было не под силу, не то что юной китаянке. Наверно, китаянке. Не очень-то она походила на китайцев с рынка. Хотя, говорят, у них там разные нации на самом деле…

— Саша, — неуверенно сказала нюйка. — Благополучие — другое. Сильно-сильно другое. Я Высокую школу лучше всех закончила, знаю. Дом — да. Еще медицинская защита: если заболеешь, чтоб из защиты брал и на это жил, пока не заработаешь снова. Еще чтоб на карточку постоянно капало, и хорошо капало, не меньше стандарта проживания. Еще жилые ячейки детям…

Теперь озадачился он.

— Ячейки, — улыбнулась нюйка. — Маленькие. Чтоб поспать-пожить. Дети растут, уходят в ячейки. Там спят-поживают. Потом дом, да. Но это сами. А ячейку родители дают. У вас не так?

Он помрачнел. Вот эту сторону своей жизни он старался не вспоминать, чтоб от беспомощности не рвало сердце. Дети, да. А как им помочь, как? Что он может выделить им со своих заработков?! Вот и скитаются по углам… Уродская жизнь. Даже в нищем Китае, оказывается, как-то решают вопрос по-человечески. Ячейки, ну надо же. Наверно, что-то действительно маленькое. Комнатка? Да хоть бы и так! Его детям даже комнатка в личном распоряжении была бы спасением. С комнаткой можно жить! Да где на комнатку деньги взять? Он столько за два года не зарабатывает, сколько комнатка стоит. Да и не строят давно такое. А в Китае, оказывается, строят. И не слышал никогда. С другой стороны, а что он вообще слышал про заграницу? Вот то-то и оно.

— Пять деток, — улыбнулась нюйка мечтательно. — Пять ячеек, почему нет?