Великий князь - Алексей Кулаков

  Кстати, новгородские хроники тоже, в некотором смысле, были апокрифом. Потому как в великом княжестве Московском правдивыми и поистине беспристрастными источниками были признаны лишь те рукописи на историческую тему, что были одобрены правящей династией и московскими митрополитами.

  - Человечишко, что продал мне ларец, обещался к Масленнице еще с полдюжины книжиц с чертами и резами сыскать и представить. Тако же и летописей примерно с десяток, да книг о божественном всяких разных. Все старые, и... Кхм, под запретом.

  Надо заметить, что строгости возникли отнюдь не на пустом месте - ибо еще каких-то жалких сто лет назад иные "поборники справедливости" из Рязани или Литвы писали про московитов в таких тонах и выражениях, что было попросту непонятно. Как-то еще бумага не сгорела от вложенной в буквицы ненависти? И это была не фигура речи - попадались Дмитрию книги, от которых веяло чем-то смутно-нехорошим. Что уж говорить об исторических хрониках времен Даниила Московского и Михаила Тверского - времен, когда решалось, кому главенствовать и править в Северо-Восточной Руси?.. Иногда казалось, что некоторые скромные и правдивые монастырские современники той эпохи писали свои труды не чернилами, а исключительно собственной желчью, пропитанной подсердечной ненавистью - концентрированной, тягуче-черной, способной обжечь душу и разум неподготовленного читателя...

  - Вот только цену за свои труды он выставил без стыда и совести.

  Бережно листая страницы последней из трех тоненьких книг и внимательно разглядывая вереницы непонятных закорючек, Дмитрий поторопил замолчавшего слугу мимолетным взглядом.

  "Что-то чем дальше, тем больше крепнет подозрение, что я вижу перед собой какую-то разновидность скандинавского рунического письма".

  - Без малого пуд серебра.

  "Даже несколько разновидностей. М-да. Будем надеяться, что у меня в руках что-то действительно стоящее, а не какой-нибудь там сборник кулинарных рецептов".

  - Дозволяю.

  Бегло проглядев последний лист, страстный собиратель рукописей вдруг озадаченно изогнул брови. Погладил кончиками пальцев заднюю стенку толстой обложки, затем наклонил ее так, что в свете солнечных лучей едва заметно проявились отдельные штрихи-царапины основательно стертого (вернее соскобленного) рисунка.

  "Хмм? Если включить фантазию, то можно предположить, что уголки задней... Ага, и передней обложки некогда был украшены каким-то орнаментом. Вот только зачем его надо было уничтожать?".

  Печально вздохнув, Дмитрий уложил очередную загадку веков минувших в ларец, медленно вернул крышку на место и слегка отстраненно поинтересовался:

  - Ты там не устала стоять, солнышко?

  Пока стряпчий мучительно долго соображал, что именно ему сказал государь-наследник, из-за его спины совершенно бесшумно вышла царевна Евдокия. Поцеловала хозяина покоев в подставленную щеку, недовольно покосилась на согнувшегося в поклоне мужчину, после чего вытянула из-за спины правую руку с зажатой в ней небольшой рукописью:

  - Можно ее почитать у себя?

  Уткнувшийся взглядом в пол Филофей (на деву царской крови могут смотреть только ее братья и отец!) чуть ли не против воли зацепился глазами за буквицы новой скорописи, вытисненные на обложке из полированной кожи нежно-розового цвета.

  "Жизнеописание Тэмуджина Есугеевича из рода Борджигин".

  - Можно.

  - А эту?

  Когда из-за тонкого девичьего стана показалась еще одна рукопись, стряпчий вновь не удержался и полюбопытствовал названием.

  "Жизнеописание Владимира Святославовича из рода Рюрика".

  - Нельзя.

  Услышав отказ, юная красавица дрогнула губами и немедля убежала прочь - но только для того, чтобы быстро вернуться с новой книгой. Уже привычно мазнув взглядом по названию третьей рукописи, Филофей буквально прикипел взглядом к обложке ВТОРОГО тома "Похождений Ивана-морехода". Того самого, на печатание которого митрополит Макарий так и не дал своего архипастырского благословения - к немалому огорчению множества князей да бояр царства Московского. Уж очень им понравились сопереживать удачливому путешественнику! Опять же, перечисление богатой добычи, лихих поединков и фигуристых статей восточных красавиц так приятно горячило кровь...

  - Нет.

  Царевна, тихонечко вздохнув, унесла его обратно. А средний из братьев Колычевых едва не проводил ее взглядом, спохватившись в самый последний момент - благо, что государь-наследник милостиво не заметил его почти совершившейся оплошки.

  - Напомни мне, сколько воев тебя сопровождает в поездках.

  Отринув пустое сожаление и прочие посторонние мысли, Филофей четко доложил о десятке надежных и крайне молчаливых боевых холопов.

  - Сколько охраны возьмешь с собой, когда поедешь к этому твоему человечишке?

  Моментально сориентировавшись, охотник за древними рукописями успокоил своего повелителя словами о полусотне опытных рубак. Осторожно передал в холеные руки невзрачный ларец с драгоценным содержимым, почтительно склонился напоследок... И тут же повторил это нехитрое действо еще раз - потому как в покои наследника пожаловал чем-то сильно недовольный царевич Иван.

  - Ступай.

  В третий раз поклонившись в пространство меж двумя сыновьями великого государя, Колычев быстро удалился - и не смог услышать то, как Иоанн Иоаннович жалуется на то, сколь сильно его замучили жестокосердные наставники:

  - Мить, ну зачем мне италийский говор знать, а? Может, поговоришь с батюшкой, чтобы меня от этой докуки освободили?

  Мимоходом дернув сестру за косу и ловко уклонившись от ответного приветствия увесистой книгой, взъерошенный подросток продолжил изливать свое праведное возмущение старшему брату. Причем с таким напором и так громко, что даже отличающийся повышенным миролюбием Федор начал проявлять признаки явного неудовольствия.

  - Чего разорался?

  - Цыть, мелочь!..

  Не вслушиваясь в легкую перепалку братьев и сестры, Дмитрий в несколько движений открыл дверцу напольного сейфа, расчистил одну из полок от кипы исписанных листов - и под недовольное бурчание оголодавшего живота переправил на освободившееся место добытые стряпчим книги.

  - Сам такой!!!

  "Когда уже там в трапезную позовут? Черт, вот ведь звонкоголосая!".

  - Не ты ли, брат мой...

  Шум за спиной хозяина покоев утих как по волшебству.

  - Пожелал самостоятельно прочитать новейшие труды об устроении каменных крепостей, искусстве их правильной осады, и войсках нового строя? Или известнейший манускрипт с поэтическим названием "Цветок битвы"?

  Обернувшись к брату, Дмитрий насмешливо изогнул бровь - на что Иван тут же виновато потупился. Но от своей просьбы все равно не отступился:

  - Так можно ведь и толмачам приказать, чтобы перевели?

  - Хм. Да, тот же трактат "Новый труд" о болонской школе фехтования и впрямь можно прочитать с чужой помощью.

  Улыбнувшись, наследник достал из нижнего отделения сейфа небольшой томик в нарядной замшевой обложке и перебросил его в руки четырнадцатилетнего упрямца. Царевич книгу поймал, затем нехотя раскрыл. И тут же начал заливаться густым ярко-красным румянцем!.. Приоткрыл в растерянности рот, как-то воровато огляделся перед тем, как перелистнуть страничку, уставился в невидимую остальным гравюру жадным взором...

  - Дуня.

  Шагнувшая поближе к вздрогнувшему Ивану сестра тут же послушно вернулась на место, терзаемая муками неутоленного любопытства. Федор же, в отличие от нее, спокойно сидел на своем месте - с которого прекрасно можно было разобрать название заинтересовавшей (да, и его тоже) рукописи. Какие-то "Позы Аретино"?.. Надо бы запомнить...

  - Ну что, брат. Ее ты тоже будешь читать с толмачом?

   Глава 8

  - Сэр! К вам просится Ричард Грей.

  Привычно уклонившись от хозяйской туфли, доверенный слуга сэра Энтони Дженкинсона переставил две больших медных жаровни поближе к постели своего господина и невозмутимо уточнил:

  - Сэр?

  Посланник английской королевы и один из руководителей "Московской торговой компании" со страдальческим стоном открыл глаза и тихонько выругался - разом проклиная и неурочного гостя, пожаловавшего в несусветную рань, когда сон особенно сладок. И октябрьские морозы, выстудившие спальню так, что даже под двумя толстыми одеялами его все равно временами доставал зябкий холод. И варварские обычаи пировать с обеда и до поздней ночи, с обязательным спаиванием гостей до полусмерти... Но более всего - эту дикую восточную страну, в которой он застрял по воле Ее королевского величества Елизаветы Первой вообще, и влиятельных акционеров компании в частности!!!

  - Сэр?..

  - Проводи его в кабинет.