Марьяжник - Евгений Сухов

– Именно…

– Однако нам вполне хватит и оставшихся. Кирилл Александрович продумал все самым детальнейшим образом. Но вы правильно заметили, уважаемый Степан Германович. Справимся ли мы без генерала? Белла вот, например, утверждает, что нет. Князь Рушанский не годится на роль лидера. И, по большом счету, я вынуждена согласиться с ее мнением.

– А остальные? – осторожно заметил Звонарев.

Ему подали чай, он бросил в чашку два кусочка сахара, размешал и сделал маленький глоточек. Разговаривая вроде бы непосредственно с Дроздовой, он искоса поглядывал на Беллу. Сегодня она казалась ему еще более привлекательной, чем накануне.

– А что «остальные»? – переспросила Ольга Степановна. – Вы хотите спросить, видят ли они в Рушанском лидера?

– Нет, я хотел сказать вовсе не это, – Звонарев покачал головой и, держа в одной руке чашку, а в другой блюдце, вольготно откинулся на спинку стула. – Способен ли кто-то другой взять на себя бремя лидерства? Кто-то, кроме Константина Макаровича?

Ольга Степановна надолго задумалась. Возможно, она опасалась сказать лишнего человеку, которого недостаточно хорошо знала, а может быть, взвешивала подходящие кандидатуры.

– Это маловероятно, Степан Германович. В определенной степени мы могли бы положиться на профессора Шевелькова или на Беллу, но им еще недостает опыта. Про себя я не говорю. Лидер из меня – никудышный. Ну, а все остальные… Гурьянов, Беспалов, Керн и так далее. Повторяю: маловероятно.

– Может быть, вы, Степан Германович? – неожиданно, но не без доли воодушевления, предложила вдруг госпожа Розенталь.

Звонарев все с той же улыбкой повернулся в ее сторону:

– Боюсь, я вынужден ответить вам теми же словами, что и Ольга Степановна. Лидер из меня никудышный…

Они втроем просидели в гостиной до половины двенадцатого, обсуждая возможные последствия предложенного Рушанским плана действий, после чего Звонарев начал собираться. Розенталь тоже сказала, что ей пора ехать. У Степана возникли стойкие подозрения, что женщина хочет уйти с ним. Вчерашний вечер приносил свои плоды.

Дроздова проводила гостей до выхода.

– Я не хотела говорить при Ольге Степановне… – Белла сама, без всякого предложения со стороны мужчины, взяла Звонарева под локоть, – посчитала излишним вносить дополнительную смуту. – Одним словом, я хочу сказать, что есть еще кое-что настораживающее, господин Звонарев.

– Что же?

Невзирая на морозную погоду, они двинулись пешком по тротуару. У Степана возникло намерение пригласить сегодня Беллу к себе, и он почему-то был уверен, что не получит отказа. К тому же госпожа Розенталь могла стать для него превосходным дополнительным алиби в намеченном на сегодня предприятии.

– Все эти несчастные случаи, произошедшие с членами нашей организации… О, нет! Я не хочу сказать, что кто-то намеренно обезглавливает верхушку кружка, хотя подобные слухи среди наших уже ходят…

Звонарев насторожился:

– Что вас беспокоит, Белла?

– Полиция. Несчастные случаи определенно должны были привлечь внимание со стороны полиции. Внимание к нашей организации, Степан Германович. И что самое неприятное, у меня есть подозрения, что департамент полиции обратился за помощью к одному питерскому частному сыщику. А он способен доставить нам немалые проблемы.

– Что это за сыщик?

– Это господин Головацкий.

Лицо госпожи Розенталь было мрачным, когда она произносила фамилию сыщика. Звонарев заметил это, и его раскосые глаза невольно сузились в прищуре. О Головацком он слышал впервые, но если Белла отзывалась о нем как о хорошем сыщике, способном доставить проблемы гораздо большие, нежели хваленый департамент полиции, стоило навести некоторые справки об этом человеке. Не в правилах Звонарева было отмахиваться от потенциальных неприятностей.

– Он уже каким-то образом вышел на нашу организацию? – как можно небрежнее бросил Степан.

– Я не знаю, – честно ответила женщина. – Говорю вам, Степан Германович, это не более чем мои подозрения, потому я и поделилась ими только с вами.

– Вы правильно поступили, Белла. Нам во всем следует проявлять осторожность.

С этими словами он легко пожал ее руку. Фраза вышла двусмысленной, как того и хотел Звонарев. Белла поняла ее и неожиданно для самой себя ответила на пожатие мужчины. Ничего более Звонареву и не требовалось.

– Хотите зайти ко мне? – открыто спросил он. – Здесь недалеко, и мы могли бы поговорить без посторонних глаз.

Она не ответила, но молчание Беллы было красноречивее любых слов. Звонарев чуть склонил голову и поцеловал ее руку в перчатке. Они свернули на Гороховую, зашли в нужный подъезд и поднялись в квартиру Степана. Уже в темной прихожей он привлек ее к себе, и их губы слились в страстном поцелуе. Белла буквально задохнулась от нахлынувших чувств. Ее руки заскользили по плечам мужчины, она крепко обняла его. Он помог расстегнуть ей салоп. Волосы Беллы почему-то пахли дыней. Звонарев поцеловал ее еще раз.

– Я…

– Не говорите ничего, – предостерег женщину Степан. – Пусть наши чувства говорят за нас.

– О!

Верхняя одежда ненужной грудой осталась лежать в прихожей, Звонарев, подхватив Беллу на руки, бережно отнес ее в комнату. Она прикрыла глаза. Степан опустил ее на кровать. Его мощное атлетическое тело накрыло хрупкую фигурку женщины. Губы в очередной раз нашли друг друга, и в течение целой вечности составляли единое целое. А потом время остановилось и вовсе…

– Мне необходимо отлучиться, – Звонарев сел на кровати, нагнулся, поднял с пола рубаху и набросил ее на плечи. – Ненадолго, душа моя. Дела… Я уже договорился. Обождешь меня здесь?

– Ну, я не знаю… – Белла бросила взгляд в сторону больших напольных часов с совиной головой.

Ее обнаженное тело, которое Степан оценил как самое совершенное из всех, которые ему доводилось видеть прежде, просвечивало сквозь легкую простыню. Звонарев справился с накатившим на него желанием, но сердце его забилось в ускоренном ритме.

– Я вернусь через час. Самое позднее – через полтора, – заверил он. – И мне было бы приятно…

– Хорошо. Я дождусь тебя.

Как только Звонарев переступил порог своей квартиры, его лицо мгновенно изменилось. Из счастливого и улыбчивого оно как-то само собой превратилось в жесткую и предельно сосредоточенную маску. Карманные часы Степана показывали начало третьего часа. По его расчетам, Рушанский должен был находиться там, где ему и должно было быть в это время.

Звонарев взял экипаж и доехал до Столыпинской. Дальше прошелся пешком. На окраине Петербурга взял немного левее и углубился в небольшой пролесок. Через пару-тройку метров стал виден княжеский дом, стоящий на возвышенности, а вскоре взору Степана предстало и замерзшее озеро со стоящими на его открытом пространстве санями. Звонарев остановился. Он видел, как Рушанский в одном нижнем белье по пояс высунулся из проруби и, опираясь локтями о твердую кромку льда, налил себе из бутылки добрую порцию водки. С удовольствием выпил, подставляя лицо холодным лучам зимнего солнца. Степан невольно поежился. Пристрастие князя к купаниям в ледяной воде не поддавалось его пониманию. Он поднял воротник пальто.

Рушанский был не один. Старик слуга находился тут же, при нем, но, в отличие от барина, лезть в прорубь не собирался. Он сидел в санях, укутавшись в старенький, но теплый тулуп. Князь со слугой переговаривались о чем-то, но разобрать их слова с такого дальнего расстояния было невозможно.

Трижды окунувшись в воду по самый подбородок, Рушанский снова высунулся по пояс и налил себе еще водки. Осушил стакан залпом, поморщился и снова обратился к слуге. Старик широко развел руки в стороны. Этот жест вызвал у князя негодование. Он повысил голос, и до Звонарева долетели несвязные обрывки слов.

– …неси… спешай… братец…

Впрочем, Степан уже догадался, о чем идет речь. Этого момента он и дожидался, стоя в кустарнике на некотором удалении от озера. Время было выбрано наемным убийцей точно. Он прежде уже два раза наблюдал за подобными купаниями Константина Макаровича.

Слуга неохотно спрыгнул с саней, поправил едва не свалившуюся в снег верхнюю одежду князя, а затем твердым, но неспешным шагом направился вверх к хозяйскому дому. Полы большого, не по размеру тулупа оставляли за собой едва заметные борозды…

Звонарев дождался, пока старик скроется из виду, а затем решительно вышел из-за деревьев. Он направился прямиком к проруби. Рушанский заметил приближение Степана.

– Господин Звонарев? – не без удивления воскликнул он, когда его и незваного гостя разделяло всего метров пять. – Вот уж не ожидал. Вы никак ко мне с визитом?

– Совершенно верно, Константин Макарович. Заехал, а вас нет. Ну, думаю, не иначе как на озере его светлость. Купаются.

– Но… – выпитое сказалось на общем состоянии Рушанского, но не настолько, чтобы он полностью утратил чувство реальности, – вы ведь идете не со стороны дома, господин Звонарев. А совсем с другой стороны.