Вероника. Девственница для дьявола (СИ) - Новикова Наталия

В свете открывшегося портала блеснул ритуальный нож Брокка, и сверкая острым лезвием, полетел вниз. Ухнул в свежий снежок, подняв легкую взвесь снежинок. Смотрела на него не моргая. Нарушила приказ Стиана и совершила вылазку, схватила нож, и вернулась обратно наблюдать за исходом схватки.

Нефелимы кружились в воздухе, то пропадая из поля зрения, то появляясь вновь. Рвали друг другу крылья, сцеплялись в удушающей схватке. И после очередного ранения тот или другой, зверски ревели от полученных ран.

Я же неистово сжимала рукоятку ножа, надеясь на приближение болотного ящера. Чтоб нанести ему удар, пусть и из-за спины. Соглашусь, подло. Но он это заслужил.

Пропали из виду. И вновь появились, кидаясь на друг друга, как остервенелые ястребы. Лягаясь когтистыми лапами, изворачиваясь, извиваясь, и нанося новые удары. Продолжая рвать крылья и полосовать израненные тела.

Трудно судить, но с начала битвы прошло больше получаса. А они всё визжали и крутились в небе, то удаляясь, то приближаясь вновь.

И вот, одно крыло стального ящера отказалось работать. От него не осталось ничего, кроме костей…

Брокк побеждал. Ещё бы, полный сил и здоровья. Подлая тварь.

Я с болью в сердце наблюдала, как продержавшийся ещё какое-то время, мой ящер начал терять высоту и рухнул на землю… застонав от невыносимой боли. Второй же закружился надо мной…

Добивать соперника не собирался. Хотел, чтоб сначала он увидел мою смерть.

Опустился на землю, сложив крылья, и зашагал ко мне.

Ох ёёёёё….

Я помедлила, и не стала отсиживаться в укрытии, как последняя трусиха. Я столько пережила и вынесла, что мне теперь бояться.

Мы подошли вплотную друг к другу. Тварь злорадно ухмылялась, неторопливо замахиваясь на меня лапой. Сковала ужас в моих глазах.

А я… недолго думая, тоже размахнулась и всадила в его грудь нож. По самую рукоятку.

— Получи тварь свою порцию зла! — ядовито плюнула в его искажавшуюся от боли морду.

Ящер затрепыхался. Попытался нанести удар, но сзади подлетел другой и… свернул ему шею. Приложил усилия и оторвав голову, кинул к лежащему вертолёту. Она так и упала на землю, обречено смотря в красочный портал.

— Эта ащё не канес, — приземлился ящер. — Возмашна я умру, но перинясу табя обратна.

— Нет, нет! Мы что-нибудь придумаем, — за сопротивлялась я. Не такой ценой. Он же еле стоит на ногах, не то, что летает, да ещё и с грузом.

— Эта паследнай шанз. Дававй девачка, обнями меня крепко, и зажмур гласа. Дай мне изправить, что натварил. Пашалуйста.

Он протянул ко мне руки. И я подошла. Обняла крепко-крепко, и начала шептать молитвы.

Ноги потеряли опору. Уж не знаю, как он смог взлететь. Легкие начало жечь от недостатка кислорода, затошнило, перед глазами залетали черные круги. И появилось знакомое чувство страха от невозможности вдохнуть… Ещё попытка и ещё. Бесполезно. Расцепила руки и провалилась в темноту.

Эпилог. Спасительница чужих душ

— Вероника, Вероника, Вероника, — настаивал незнакомый женский голос. Замолчал.

И тут же в обоняние резануло острым аммиачным запахом. Ух! Я сделала лихорадочный вздох, изворачиваясь от паров аммиака. И открыла глаза. По зрительному нерву ударил яркий свет. Снова закрыла и сморщилась, завыв от тяжелой головной боли.

— Вероника, вы как? — снова этот голос.

Пошевелила рукой, ногой. На месте. Но голова… в висках так долбило аж глаза болели. Желудок заурчал и меня скрючил сильный рвотный рефлекс.

Распахнула глаза, перевернулась на бок, в суматошных поисках чего-либо. Перед носом выросла металлическая посудина. Ох, и выворачивало меня на это раз. Не то что до слёз, а до потери памяти.

Наконец нутро успокоилось, и я смогла откинуться на подушки. И лишь тогда рассмотрела женщину в белом халате обращающуюся ко мне. Помещение в светлых тонах. Да это же палата в больнице. Кровать, тумбочка, стул, аппараты.

— Где я? — вскочила, как ужаленная, приняв вертикальное положение. Голова закружилась.

— Не переживайте, всё хорошо, — уложила меня обратно женщина- врач. — Вы в частной клинике, принадлежащей Виктору Абрамову. — Мы вас осмотрим, возьмем анализы, и, если всё хорошо, отпустим домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А где он сам? — опять всполошилась я. Воспоминания начали возвращаться. Скандинавия, замок, корабли, Брокк и нефилим. Портал, последняя битва. — Где мы? — Хосподи, будет ли легче.

— В каком смысле? — удивилась молодая красивая женщина.

— В каком веке?

— Ну как в каком? В двадцать первом веке, — непонимающе отозвалась она, многозначительно посмотрела на меня. Может я куку, того, и не того врача мне нужно. Мне показалось, что она даже напугалась немного. Думаю, вряд ли ей сказали, откуда мы прибыли.

— А точнее?

Красавица назвала год, месяц. Число и даже время.

Так. Я соображала не одну минуту.

— Что же выходит, мы вернулись точно в тоже время, как и улетели? Время не шло? Сейчас тот же вечер, что Виктор забрал меня с остановки.

— На чём улетели? — отошла от меня на шаг.

— На вертолёте. Случилась небольшая авария, я похоже головой ударилась. Не обращайте внимание, — поспешила ретироваться я, пока мне ещё кого-нибудь не вызвали.

— Ааааа, — протянула она, облегченно выдохнув.

— Так что с Виктором? — снова спросила, но получилось, как-то лично. — Абрамовым.

— Не могу знать. Простите. А сейчас позвольте провести осмотр?

— Позволю, если дадите телефон. Бабушке позвонить. Знаете, ей нельзя волноваться, — артистично приложила руку на сердце. Я ещё и шутишь могу.

Телефон мне принесли. Я набрала бабушку, и «немного» солгала, сказав, что подвернула ногу, и сейчас в травматологии. Вернусь домой, если не оставят на ночь. Просила не беспокоить родителей.

Но домой меня отпустили только через три дня. При осмотре женщина начала задавать много вопросов по поводу резаной раны на запястье, следов от когтей на теле, и красивого фингала под глазом. Хотя, это самое легкое, что я могла объяснить. Думаю, она бы не поняла, если я начала рассказывать, что следы от нефелима, а рана от провидца, который моей кровью хотел задобрить стихию.

Как же сейчас хорошо было на душе, от мысли о том, что всё это позади. Все испытания закончились для меня. Я в своём мире, дома, в цивилизации. И скоро вернусь в бабушке, где всегда тепло и пахнет выпечкой, где горячий душ и чистые мягкие простыми.

Ах, как хорошо.

Единственное по чему я буду скучать, так по сумасшедшей красоте фьордов и бескрайнему холодному морю. И небу. Высокому пронзительно голубому небу. И Стиану…

На следующий день мне предоставили нового молодого врача, уже не задающего ни одного вопроса. Указания сверху. Значит Виктор был жив. Но почему не появился до сих пор? Не проведал меня? Лишь на второй день я клещами вытянула из молодого доктора сведения о нём. Виктор чудесным образом и правда остался жив, но находился в реанимации. В сознании. Это хорошо. Так даже лучше. Пока я тоже не готова с ним встретиться. Нужно выздороветь, набраться сил и обдумать. Я бы сказала передумать один миллион мыслей. И прийти к каким-то выводам. Не простая задача знаете ли.

После выписки, ещё две недели отлеживалась в чистой постельке и откармливалась бабушкиными булочками и куриным супчиком. Подолгу сидела на берегу реки, думала и дышала, даже начала рисовать. Вестей от Виктора так и не было. А пойти навстречу самой я не могла. У меня не было никаких его контактов.

Ехать в его офис тоже не хотела. Это слишком. Если мужчина считает, что всё между нами закончилось, и я ему не нужна, так тому и быть. Большой богатый мальчик сам должен решить с кем он хочет быть, а с кем нет. Переживу. Ну, изрядно подушку помочу слезами, возможно даже не одну. Попью успокоительного. Новой подружке Оксане пожалуюсь на жизнь, хотя нет вынесу ей мозги своим нытьём. И всё, буду жить дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Завтра на работу на АЗС. Больничный закрыли. А в сентябре за учёбу в Универ. Только запястье придётся прятать ещё год, пока не затянется. А то сочтут меня самоубийцей.