Самец причесанный - Дроздов Федорович

Вскоре та распахнулась, и мы чеканным шагом вошли внутрь. Флавия встретила нас, стоя у мраморного стола. Выглядела она взволнованной. Щеки ее пылали.

— Аве, принцепс! — рявкнули мы, выбрасывая кулаки от груди.

— Аве! — ответила она и впилась глазами в Игрра. Я прочла в них желание прогнать нас и остаться с ним. Я не ошиблась в своих предположениях. Только вот понял ли это Игрр? Флавия неохотно отвела от него взгляд и посмотрела на меня:

— Говори!

Я не заставила себя упрашивать. Рассказ Флавия слушала сосредоточенно, не перебивая. Когда речь зашла о Гае, улыбнулась:

— Вправду мальчик?

— Да, принцепс! — заверила я. — Без хвостика и с фаллосом. И я, и Лола, — я указала на «кошку», — неоднократно держали его на руках и хорошо рассмотрели.

— Замечательно! — сказала Флавия и протянула руку. — Пергаменты!

Я передала ей кожаный тубус. Она извлекла из него свитки и быстро пробежала глазами.

— Очень хорошо! — сказала, кладя их на стол. — Благодарю за службу, центурион, и тебя — декурион! За спасение жизни граждан Ромы вас ждет награда. А сейчас хочу побеседовать с сенатором наедине.

Я скрипнула зубами: вот оно! Начинается… Однако делать нечего.

— Вале, принцепс!

Мы выбросили кулаки от груди. Подбежавшая служительница забрала у Игрра вексиллум. Его передадут в пятый легион, и там вновь появится первая манипула.

— Подождите меня! — шепнул мне Игрр, когда мы повернулись, чтобы уйти. Мог бы и не говорить! Сама не уйду. Ни за что!

Флавия, принцепс. Умиротворенная

Когда мы остались одни, я с трудом сдержала желание повиснуть у Игрра на шее. Он смотрел настороженно. О чем он беспокоится? Что я не утвержу его в звании? Смешно! Я подошла ближе.

— Сегодня же внесу твое имя в списки. Ты полноправный сенатор, Игрр Офсянникофф. Завтра представлю тебя курии.

— Благодарю! — кивнул он.

— Благодарить должна я. Ты принес Роме радость. Спасены ее граждане, возвращен вексиллум, но, главное, впервые за тысячу лет у треспарты родился мальчик. Думаю, мы примем по этому поводу закон. Нельзя, чтоб ты принадлежал одной женщине. Тебе придется подумать о второй жене.

— Я уже подумал, — сказал он. — В Малакке я заключил брак с Лионой Лепид.

Сердце у меня замерло. Как он мог?! Ведь я его так ждала! Мерзавка, которую из милости сделали центурионом, перехватила его у меня. Да я ее уничтожу!..

Мир вокруг стал зыбким. Слезы неудержимо полились из моих глаз. Внезапно сильные руки обняли меня, и я уткнулась мокрым лицом в его тунику.

— Что ты, девочка?

Он погладил меня по голове. Из-за этого я разревелась еще сильнее.

— Почему? — спросила я, всхлипывая. — Почему она? Я столько для тебя сделала! Лаура возражала, но я послала когорту. Для этого стала диктатором. Все ради тебя! А ты женился на другой…

Он подхватил меня на руки и отнес к селле. Хотел усадить, но я обхватила его руками за шею и не захотела отпускать. Тогда он сел сам и устроил меня на коленях. Я уткнулась лицом ему в шею. Он погладил меня по спине.

— Видишь ли, Флоша… — начал, вздохнув.

— Как ты меня назвал? — удивилась я, шмыгнув носом.

— Тебе не нравится?

— Нравится! — сказала я, подумав. — Только не говори это при посторонних.

— Договорились! — кивнул он. — Я объясню, почему не ты. Причина проста: ты слишком маленькая.

— Мне пятнадцать лет! — возмутилась я. — В моем возрасте треспарты имеют детей.

— Треспарты, возможно, — сказал он, — но ты комплета. Я делал тебе массаж и хорошо рассмотрел твое тело. Ты, считай, земная женщина, к тому же подросток. Говорю это как медикус. Тебе рано с мужчинами. В моем мире за связь с такими сажают в тюрьму.

— Здесь не твой мир! — возразила я.

— Что не меняет дела, — вздохнул он. — Давай поговорим об этом через пару лет.

— Ага! — сказала я. — Ты опять найдешь другую.

— Могу дать письменное обязательство. Согласна?

— Не годится, — ответила я, подумав. — Я не смогу тебя видеть: у меня не будет повода. А я хочу!

Теперь задумался он. Его ладонь продолжала гладить мои плечи. Мне было невыразимо приятно. Я прижалась щекой к его щеке. Богиня, как хорошо!

— Мы можем заключить помолвку, — сказал он. — В моем мире есть такой обычай. Мужчина и женщина объявляют о намерении вступить в брак через год… в нашем случае пусть будет два. В это время они считаются женихом и невестой и могут встречаться, когда пожелают. Идет?

— Подожди здесь! — воскликнула я.

Соскочив с его колен, я подбежала к столу. Пергамент, заостренная камышинка, чернильница… Лаура учила: хорошее предложение надо фиксировать сразу. Потом передумают! Пока писала, он послушно сидел. Присыпав текст мелким песком, я стряхнула его на пол и подозвала Игрра.

— Читай!

— Я, принцепс и цензор Ромы Флавия Авл, настоящим объявляю, — начал он, — что заключила с сенатором Игрром Офсянникофф соглашение о помолвке. С этого дня он является моим женихом, а я — его невестой. Так будет продолжаться два года, после чего мы вступим в законный брак.

— Правильно? — спросила я.

— Годится! — согласился он.

— Читай дальше!

— В связи с этим сенатор обязуется. Первое: не жениться ни на ком, кроме принцепса…

Игрр почесал в затылке и пожал плечами.

— Второе: не делить ложе с другими женщинами, за исключением законных жен. Это лишнее! — сказал он. — Лиона — преторианка, Виталия — «дикая кошка». Если вздумаю изменять, выпустят кишки!

— Ты можешь с ними развестись. Что тогда?

— Хм! — согласился он. — Разумно. Пункт третий: сенатор обязуется сопровождать принцепса при официальных церемониях, а также навещать ее каждые три дня. Почему три?

— У тебя две жены и одна невеста. Каждой по дню. Это справедливо.

— А если я заболею? — спросил он. — Меня потащат к тебе на носилках?

— Больного я навещу сама.

— А если мне нужно уехать?

— Спросишь позволения.

— Вот оно что! — сказал он, вглядываясь в пергамент. — А и я не знал, что снова в рабстве. Меня вроде утвердили сенатором. Вот еще интересный момент: «В этот день жених разделяет с невестой трапезу. При этом голова невесты лежит на его груди, а он — ее кормит. Жених обязуется гладить невесте спину, говорить ей ласковые слова и носить ее на руках». Ты это всерьез?

— Конечно! — сказала я.

— Тогда добавь, какое количество ласковых слов я должен тебе сказать. Не забудь их перечислить. Я выпишу их и повешу на стену, чтобы не забыть. Напиши, какими блюдами я должен тебя кормить. Ложкой или с рук? Когда я должен гладить тебе спину: перед трапезой или после? Должен ли я вдобавок петь и плясать, и если «да», то какие песни и танцы?

Я насупилась. Зачем он издевается? Ведь если не записать, то он не станет делать.

— Давай так! — продолжил он. — Завтра, представляя меня в курии, ты объявишь о помолвке. Мы будем встречаться, как сложится. Ты всегда сможешь пригласить меня в гости, и я, если буду свободен, приду. Я поглажу тебе спинку и покормлю с ложечки, если тебе этого так хочется, но не превращай это в обязанность. Иначе я разозлюсь и откажусь от помолвки. Это добровольный союз!

— Хорошо! — вздохнула я.

— Буду рад видеть тебя у себя. Если рассчитываешь на брак, найди общий язык с моими женами. Я хочу, чтобы вы подружились. К сожалению, у меня пока нет дома…

— Я тебе его подарю! — перебила я. — Для сенаторского звания нужен имущественный ценз. Считаю необходимым обеспечить его из казны. Ты много сделал для Ромы!

Я не стала уточнять, что собиралась предложить это Виталии. Обойдется! Незачем было соглашаться на брак с Лионой! Хватит ей сына!

— Ты можешь подарить дом Виталии? — спросил он. — После осуждения Касинии он перешел в казну, ведь так?

Я кивнула и, подойдя к столу, быстро написала дарственную, после чего приложила к пергаменту печать.

— Покажи это квестору, и она выдаст тебе ключ!

— Спасибо! К слову, о Касинии. Лиона не сказала… Когда сармы осадили Малакку, они пытались сжечь ворота. Подогнали повозку с горючим маслом. Тогда Касиния спрыгнула со стены, вырубила охрану сарм и опрокинула повозку. Горшки разбились, масло вытекло. Его подожгли горящими стрелами. По сути, Касиния спасла Малакку. Ее сильно изранили. Я ходатайствую о помиловании.

— Она хотела тебя убить! — удивилась я.

— Я ее простил.

— Хорошо! — пожала я плечами. — Завтра объявлю в курии. Если дело обстоит так, ее помилуют.

— Я приведу Лиону и Лолу. Они подтвердят мои слова.

Я кивнула. Он обнял меня и поочередно коснулся губами моих щек.

— До завтра, невеста!

Я лизнула его в нос и нехотя разжала руки. Как не хочется его отпускать!

Лиона, жена. Настоящая

Из покоев Флавии Игрр вышел, улыбаясь.

— Вот! — сказал, протягивая пергамент. — Теперь у нас есть дом!