Чужое лицо - Энн Перри

— Извините, — пробормотал Ивэн.

— Что он имел в виду? — Монк, нахмурившись, обернулся к помощнику. — «Такой толпой»? Нас ведь только двое — вы да я.

На лицо Ивэна легла тень.

— Да, насколько мне известно. Вы думаете, что сюда приходил Ранкорн?

Монк так и застыл на ступеньке.

— С чего бы? Ранкорн убежден, что дело скверное, особенно если тут в самом деле замешан лорд Шелбурн. Он старается держаться от нашего расследования как можно дальше.

— Элементарное любопытство? — На лице Ивэна отразились еще какие-то мысли, но высказать их он не решился.

Возможно, Ранкорн давно установил, что убийца — Шелбурн, и поэтому поручил ему это гибельное дело. Секунду Монк и Ивэн молча смотрели в глаза друг другу и, кажется, думали об одном и том же.

— Я пойду и выясню, — решил Ивэн. Повернулся и сбежал по ступеням.

В течение нескольких минут, пока он отсутствовал, Монк стоял и прикидывал, как избежать прямого обвинения лорда Шелбурна в убийстве брата. Затем мысли его снова обратились к Ранкорну. Как долго шла вражда между ним и Монком? Конечно, старик должен был опасаться стремительно идущего в гору подчиненного, который и моложе, и умнее его самого.

Только моложе и умнее? Нет. Соперник был еще и беспощаден, обуян честолюбием, неразборчив в средствах, а неудачи, возможно, просто сваливал на других.

Если так, то Монк заслужил ненависть Ранкорна. Как и безнадежное дело об убийстве Джосселина Грея.

Он поднял глаза к старому, оклеенному обоями потолку. Там, наверху, располагалась комната, где Грея избили до смерти. Но теперь почему-то на Монка не веяло ужасом при мысли о такой жестокости. Он тревожился по другому поводу. Чего ему ждать от самого себя? Удар по голове, пусть даже самый сильный, не мог в корне изменить взрослого человека. Тогда, наверное, все дело в страхе. Очнувшийся в одиночестве и полной неопределенности, он был вынужден восстанавливать самого себя по крупицам. Из разговоров и чужих суждений он догадывался о своих прошлых поступках, но что заставляло его поступать так, а не иначе — этого он пока понять не мог. Все его прежние эмоции канули в пустоту, зияющую за больничной койкой и физиономией Ранкорна.

Вскоре вернулся Ивэн. Лицо у него было озабоченное.

— Итак, Ранкорн!

Монк не сомневался, что ответ будет утвердительным.

Ивэн покачал головой.

— Нет. Приходили двое. Если верить описанию Гримвейда, то я их не встречал ни разу. Но они заявили, что служат в полиции, и предъявили документы.

— Документы? — повторил Монк. Не было смысла спрашивать, как выглядели эти двое. Он просто не помнил своих коллег.

— Да. — Ивэн был не на шутку встревожен. — Он утверждает, что они предъявили точно такие же бумаги, как и у нас.

— Так они из нашего участка?

— Именно, сэр. — Ивэн наморщил лоб. — Не представляю, кто бы это мог быть. И вообще — зачем Ранкорну посылать других сыщиков? С какой целью?

— Полагаю, имена их неизвестны?

— Боюсь, что Гримвейд просто не обратил внимания на фамилии.

Монк повернулся и пошел вверх по лестнице, обеспокоенный настолько, что это было заметно даже Ивэну. Остановившись перед дверью, вставил взятый у Гримвейда ключ в скважину, открыл. Маленькая прихожая выглядела по-прежнему, и внезапно у Монка возникло неприятное ощущение, что он здесь уже бывал, причем давно — до несчастного случая. А еще он почему-то отчетливо представлял, что произойдет в следующую минуту.

Ивэн следовал за ним. Лицо его было бледно, глаза — мрачны; его угнетала мысль о вмешательстве Ранкорна в их расследование.

Дальше медлить не имело смысла, Монк открыл вторую дверь. У самого его уха шумно вздохнул изумленный Ивэн.

Комната была разгромлена; бумаги из опрокинутого бюро были раскиданы в дальнем углу. Стулья также валялись как попало, один — ножками вверх. Сиденья их, как и обшивку дивана, кто-то вспорол ножом. Все картины были сорваны со стен.

— О боже! — Ивэн был ошеломлен.

— Полагаю, здесь побывали не полицейские, — негромко заметил Монк.

— Но они предъявили документы! — возразил Ивэн. — Гримвейд сам их видел.

— Вы что, никогда не слышали о подделках?

— Фальшивки? — вяло переспросил Ивэн. — Да, думаю, Гримвейд не заметил бы разницы.

— Если умелец, сделавший их, достаточно искусен, то мы бы тоже ее не заметили, — кисло отозвался Монк. Древнее искусство изготовления поддельных свидетельств, писем и счетов достигло в последнее время таких высот, что фальшивки могли ввести в заблуждение кого угодно.

— Но кто это был? — Ивэн оглядел разгромленную комнату. — И что им здесь было нужно?

Монк посмотрел на полки, где раньше красовались безделушки.

— Здесь была серебряная сахарница, — сказал он, указав пальцем на одну из полок. — Поищите на полу под бумагами. — Он медленно обернулся. — На столе лежала пара поделок из нефрита. Две табакерки вон в той нише, одна — с инкрустированной крышкой. И еще посмотрите в серванте, во втором ящике должно быть столовое серебро.

— Какая у вас поразительная память! Я вот даже и не заметил всего этого, — с восхищением произнес Ивэн и, опустившись на колени, принялся ворошить бумаги.

Монк и сам был озадачен. В прошлый раз он вовсе не присматривался к деталям обстановки. Его интересовали только следы борьбы, пятна крови, передвинутая мебель да покривившиеся картины. Он даже вряд ли выдвигал второй ящик серванта. Откуда же он тогда знает, что там должно лежать серебро?

Бывал ли он раньше, до потери памяти, в этой комнате? Или он просто путает ее с какой-то другой, очень похожей? Возможно, ему довелось видеть точно такой же изящный сервант в другом доме. Чьем? Имогены Лэттерли?

Нет, Монк обязан изгнать ее из своих мыслей, сколь бы ни был притягателен ее образ.

Монк заставил себя вернуться к реплике Ивэна о поразительной памяти старшего коллеги.

— Тренировка, — лаконично бросил он, хотя сам не был удовлетворен своим объяснением. — Вы тоже достигнете этого со временем. Если во втором ящике ничего не окажется, проверьте все подряд.

Ивэн подчинился, а Монк начал разбирать груду бумаг и обломков на полу, выискивая деталь, которая помогла бы ему понять, что же здесь все-таки произошло.

— Ничего нет. — Ивэн отошел от серванта и недовольно поджал губы. — Но серебро Грей хранил именно там — в ящике есть гнезда для ножей и вилок. И еще салфетки. Только не много ли хлопот ради кражи столового серебра? Полагаю, воры рассчитывали на большее. Где, вы сказали, был нефрит?

— Там.

Монк шагнул через груду бумаг и подушек к пустой полке — и вновь удивился, откуда ему это известно. Когда он успел все это рассмотреть?

Он наклонился и оглядел пол. Ивэн наблюдал за ним.

— Нет нефрита? — спросил он.

— Нет, тоже забрали. — Монк выпрямился. — Но мне кажется, что обычные воры не стали бы подделывать полицейские удостоверения ради столового серебра, нефритовых безделушек и пары табакерок. — Он вновь огляделся. — А больше они ничего украсть и не могли. Гримвейд тут же поднял бы тревогу, попытайся они вынести картины или что-нибудь из мебели.

— Ну, положим, серебро и нефрит сами по себе достаточно ценное приобретение.

— Не особенно. Скупщики краденого порядком урежут их стоимость. — Монк поглядел на груду обломков и живо представил себе недавний шумный погром. — Вряд ли они стали бы так рисковать, — задумчиво протянул он. — Куда проще потрясти квартиру, которая еще не привлекла к себе внимания полиции. Нет, они искали что-то другое, а серебро и нефрит просто прихватили в качестве награды. Да и какой профессиональный вор оставит после себя такой беспорядок?

— Вы подозреваете Шелбурна? — недоверчиво спросил Ивэн.

Монк и сам не знал, что имеет в виду.

— Понятия не имею, зачем это Шелбурну, — сказал он, озираясь и мысленно восстанавливая в комнате идеальный порядок. — Даже если бы он оставил здесь какую-нибудь свою вещь, нашлось бы множество способов отвести наши обвинения. Он мог забыть ее здесь до убийства или одолжить брату. Наконец, Джосселин мог и сам ее взять. — Монк оглядел потолок с лепниной в виде листьев и стеблей аканта. — Мне с трудом верится, что лорд нанял двоих бандитов и снабдил их поддельными документами, чтобы они перевернули здесь все вверх дном. Нет, Шелбурн тут, скорее всего, ни при чем.

— Тогда кто?

Монк вдруг испугался, ибо случившееся было бессмысленно и шло вразрез со всеми его прежними теориями. Он словно пытался соединить фрагменты из двух разных головоломок. С другой стороны, сюда приходили люди, связанные со взломщиками и изготовителями подложных документов. А стало быть, вся эта история не имеет отношения ни к скандалу в высшем обществе, ни к шантажу.

— Пока не знаю, — ответил он Ивэну, неожиданно для самого себя почувствовав прилив бодрости. — Но к чему гадать? Думаю, нас не выгонят со службы, если мы посетим парочку умельцев, промышляющих фальшивками, опросим осведомителей и тряхнем как следует скупщиков краденого.