Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса» - Марина Зосимкина

что иногда перегибает палку, стараясь сохранить дистанцию, лицо и

независимость. Может быть, следует подумать об этом на досуге? Когда она

отсюда выберется, то обязательно подумает.

– Я следил за вами некоторое время. Надеялся, что таким образом прознаю

о ваших целях и сообщниках или о том, чье задание вы выполняли, выкрав у меня

товар. Следить за вами с раннего утра я смысла не увидел, так как быстро понял,

что вы проводите ночь только дома, а из дома – сразу на работу. А вот ваш досуг

после работы какое-то время меня занимал. Если бы не подонки, которые

испортили колеса у моего транспорта, я бы продолжил свое частное

расследование. Хотя, наверно, и не продолжил бы. Вы вели очень однообразную

жизнь, дорогая Алина. Не скучно вам было?

Алину передернуло, когда она услышала эти «вели» и «было». Как бы его

свернуть с опасной темы? И неужели она так ничего и не придумает, чтобы

выбраться из ловушки? В которую, надо заметить, она сама себя и загнала,

идиотка самонадеянная. Кстати, как это ни грустно, но пока все, что она в этом

направлении предпринимала, привело лишь к осложнению ее и без того

незавидного положения. Особенно удачным было последнее выступление на тему

«гниды». Вот и мни себя после этого умной, сильной, ловкой.

– Но мы отвлеклись, – встрепенулся Додик. – Позвольте я все-таки

продолжу. Я хочу немножко похвастаться, хоть хвастаться и нехорошо. Но я так все

замечательно придумал!.. Причем это случилось вдруг, буквально из ничего, на

ходу, в спешке! Сейчас поясню. Я поставил перед собой задачу накачать Алекса

именно теми таблетками, которые приносила ему его падчерица. Естественно, я

осведомлен, что у его теперешней жены есть дочь, я даже несколько раз ее видел.

Правда, издалека. Такая же корова, как и ее мать, только вдобавок еще и глупая.

Но не в этом дело. Мне нужно было, чтобы у полиции, если дело дойдет до

полиции, был легкий подозреваемый. А почему, скажите, я должен сам

подставляться? Наоборот, совсем наоборот, мне было необходимо себя

максимально обезопасить. На мысль эту навела меня сама дочурка. Дело в том,

что чуть не помешала она мне в тот день. И как я не заметил ее на подходе? Но

все к лучшему, надо полагать. Или, например, пришел бы я к Алексу десятью

минутами позже, а там уже эта красавица на кухне чай пьет. И дело не сделал бы,

и засветился бы по полной программе. Но провидение было на моей стороне. Так

вот, Алина Леонидовна, подхожу я к его двери, руку уже к кнопке звонка тяну, а тут

вижу, что кто-то по лестнице поднимается. Дверь-то у них в подъезде настежь, вот

я и не услышал, как кто-то вошел, однако вовремя увидел. А это, оказывается, она,

наша красавица, папаньку навестить пришла. Вы знаете, просто как озарение со

мной случилось, сразу понял, что сказать надо. «Я, – говорю ей, – давно уже тут.

Звоню, звоню, никто не открывает». Поверила, дочурка, вы представляете?

Дебилка. Она же должна была тогда трели слышать еще у подъезда, второй этаж

все-таки, не девятый! И окна на лестнице настежь! Но мне только на руку, что она

такая идиотка. Короче, ушла она, а я вверх на три пролета проскочил, соседа

изображать, по легенде. Ну а когда увидел из окна, что падчерица свалила, снова

на второй этаж спустился, в гости к Алексу. Конечно, в том, что никто меня на

лестнице не запеленговал, доля везения была, но я специально разгар рабочего

дня для своего дельца выбрал. Однако, снова отвлекся, прошу меня извинить.

Итак, каким же образом я мог бы выполнить задуманное, то есть накачать дорогого

Алекса хорошей дозой, гм, успокоительного? Тут мы приступаем к самому

основному. Следите за моей мыслью, Алина Леонидовна. Во-первых, я хорошо

понимал, что нельзя ни в коем случае допустить, чтобы остались всякие потеки от

жидкости на его морде и одежде, а они непременно появятся, если пытаться влить

пойло стаканом или прямо из бутылки, это раз. А если он, будучи в отключке, не

захочет широко пасть разевать, то ее придется разжимать силой. А наши

криминалисты такие дотошные!.. Сериал «След» смотрите? Найдут еще какой-

нибудь кровоподтек на его роже, зацепятся. Гематома от разделочной доски меня

мало волновала. Одной меньше, одной больше. У алконавта Алекса они не

переводились. А вот кровоизлияние на губе – это серьезно. Это два. А в-третьих,

влить-то я ее, может, и волью, но не факт, что она достигнет желудка. Хотя тут я,

возможно, и перестраховываюсь, но и двух первых пунктов достаточно, чтобы

задуматься. Понимаете теперь, какая непростая передо мной стояла задача? И

вот мне в голову приходит эта самая гениальная мысль. «Эврика!» – говорю я сам

себе и отправляюсь искать клизму, обыкновенную кружку Эсмарха, которая есть в

каждом доме. Обнаруживаю ее в шкафчике в ванной, ожидаемое место.

Остальное просто. Разбалтываю в бутылке водки всю пачку таблеток, я их с собой

принес, так, на всякий случай, а водка у него всегда стоит в холодильнике, затем

заправляю полученной микстурой клизму и накачиваю Алекса, пока он еще не

очухался. Достаю с полки и ставлю на стол рядом с початой бутылкой рюмку, а

упаковку от пилюль аккуратно помещаю в мусорное ведро. Что еще? Вроде все,

ничего не забыл. Впоследствии я, правда, несколько волновался, что на некоторые

нюансы могут обратить внимание, но все обошлось. Я, видите ли, после удачной

операции, решил немножко похозяйничать у них в квартире, вдруг, думаю, найду

свою вещь, но его коровища мои карты спутала. Вижу – тащится через двор,

сумками увесилась. Я ее из окна кухни засек. А у меня в руках в это время коробка

с какой-то рыболовной шнягой была – блесна, крючки, катушки. Должен же я был

все места проверить, вдруг придурок Алекс разобрал раритет на мелкие детали и

попрятал их по разным местам? Подошел с коробкой поближе к окну, там светлее,

ну и увидел толстуху. Вот я от неожиданности и просыпал всю эту хрень на пол. Но

собирать уже не стал, некогда. Все так и оставил. Схватил клизму, а она здоровая

дура, пол-литра, куда ее с собой брать? Я же на машине приехал, вышел из нее в

рубашке с коротким рукавом, пиджак в салоне оставил, брюки тесные, в карман не

сунешь. В первый момент попытался ее в карман запихнуть, но неудачно все

смотрелось, то здесь торчит, то там топорщится, а я еще и разнервничался из-за

спешки. И вот ведь проклятье, в руках тоже этот баскетбольный мяч не понесешь,

вдруг кто встретится на лестнице случайно, внимание обратит и запомнит. Пакет

какой-нибудь искать, чтобы туда ее сунуть и вынести, времени не было. Пришлось

в квартире оставить. А что? Хороший выход. Оставил я этот медицинский снаряд

на той же полке, откуда и взял. И ничего! Никто ничего не заметил! А может, мадам

и вливание себе через зад уже сделала от запора, тогда вообще все шито-крыто.

Гениально, вы согласны? Хотя надо бы наведаться как-нибудь, прибрать за собой.

Не всегда же вдовица дома пребывает.

Тут он вдруг спохватился.

– Ой-ой-ой, сколько времени-то уже! Мне домой пора. Извините, Алина

Леонидовна, вынужден вас оставить. Даже не знаю, что вам посоветовать в вашей

ситуации. Конечно, вам придется немножко несладко. Завтра уже прибудет техника

и начнет крушить стены, но поверьте, ничем помочь вам, увы, не могу. Но за

беседу спасибо. Да, большое спасибо. А дел-то у меня сколько накопилось на

завтра! Понедельник тяжелый день. Правда, для вас, дорогая Алина Леонидовна,

он будет потяжелее, и это меня как-то примиряет с действительностью.

– Завтра воскресенье – безучастно поправила его Алина.

– Что? – переполошился вдруг Додик. – Что ты сказала? Воскресенье? Не

понедельник разве?

Почему это его так взволновало?

Он забормотал озабоченно, что двое суток – все-таки не одна ночь,

ненадежно, мало ли… Вдруг все же кто забредет ненароком… Никаких гарантий,

никаких гарантий…

Алина не стала прислушиваться. Она присела прямо на холодный и грязный

бетон, прислонилась к холодной и грязной стене и приготовилась плакать. Не сию

минуту. Позже. Когда этот урод уйдет совсем. Сначала она вволю наплачется, а

потом подумает. Выход найдется. Ну не может никак она поверить, что это конец.

Не верится и все тут. Но поплакать все-таки нужно.

Она просто бодрилась. Верилось ей или не верилось, но ужас в груди

разбухал, мешая дышать, и Алина всерьез боялась, что трезвый ум потеряет

контроль над бедным испуганным сердцем, и она начнет метаться в злой темноте

и биться головой в глухие бетонные стены, не для того, чтобы покончить с

кошмаром поскорее, раскроив себе череп, нет, просто в приступе вопящего

отчаяния и страха.

Додик не уходил, почему-то медлил. Потом вдруг, что-то решив, принялся

выламывать, расширяя неровные края отверстия, на месте которого когда-то был