Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи - Ричард Хэк

Второе письмо она отправила уже из Эшфилда, куда привезла Розалинду, рассудив, что море поможет дочке быстрее окрепнуть. Да и ее искалеченной лодыжке будут полезны морские купания. Агата позвала Макса на выходные, и тот с готовностью согласился. Естественно, во время его визита в доме, как назло, происходили всякие недоразумения. Домашний любимец Питер тяпнул за нос сына экономки, а когда по просьбе Розалинды поехали на пикник в вересковую рощу, хлынул ливень. Тем не менее все эти казусы ничуть не испортили Максу настроение, он был весел и добродушен.

Вечером накануне отъезда в Лондон он постучался в спальню Агаты, уже успевшей лечь. Она позволила ему войти. Макс сел в изножье кровати и, набравшись храбрости, предложил Агате руку и сердце. Агата сначала онемела, потом, запинаясь, вежливо его поблагодарила, потом твердо сказала “нет”, сославшись на огромную разницу в возрасте. Однако не сказала, что не хочет выходить за него (хотя в принципе ее вполне устраивал статус независимой женщины).

Вообще-то Макс ей нравился, она еще никогда не встречала таких чутких и заботливых мужчин. Он успел стать ей другом, истинным другом. А ведь полностью доверять можно очень немногим, в этом Агата успела убедиться. Они проспорили два часа, наконец Макс ушел в свою комнату. Агата решила, что тема окончательно закрыта.

Но Макс и не думал отступать. Он продолжил штурм, забрасывая Агату письмами, в которых с продуманной последовательностью излагал свои доводы. То были не спонтанные поэтические послания, то были записки одержимого романтической идеей ученого, пытающегося убедить ректора поддержать его проект. Агата тоже не собиралась отступать от своего решения, не столько из разумных соображений, сколько из-за страха перед неизбежным разочарованием. В одном из писем она проговорилась: “Я ужасная трусиха и жутко боюсь сердечных ран”.

В мае тон ее писем изменился, стал более кокетливым и шутливым. Однажды Макс предположил, что ее, возможно, смущает его профессия, ведь археологам приходится иногда “выкапывать мертвецов”. Агата ответила, что ничего подобного, она обожает “окостеневшие трупы”. Но по реплике было понятно, что куда больше она обожает его, Макса.

Летели недели, письма Агаты становились все более сентиментальными, будто их писала влюбленная молоденькая девушка. Получив очередное признание в любви, она как-то ответила: “Мой дорогой, ты спрашиваешь, действительно ли я имела в виду то, о чем ты пишешь? Я только что получила твое письмо – ах, какой же ты милый. Я очень старалась иметь это в виду”. В июне спорщики все же пришли к обоюдному согласию. Они поженятся, но в сентябре. Надо подождать, “чтобы окончательно убедиться” в правильности принятого решения.

А ведь лишь год назад Агата пережила тяжелый крах, и в творчестве, и в личной жизни. Но ей удалось не только вернуть уверенность в себе, но и выйти из всех этих передряг победительницей. Она обрела любовь, она была владелицей трех жилищ (купила вторую квартиру, в Кенсингтоне), она бесстрашно ездила по всему миру, она стала по-настоящему знаменита. И уже не из-за скандальной истории с исчезновением, а благодаря книжкам именно про “окостеневшие трупы”.

Книги выходили одна за другой, в 1930 году издательство “Коллинз и сыновья” выпустило целых три! В их числе сборник рассказов, ранее опубликованных в “Скетче”, где фигурировал нежно любимый самой Агатой персонаж, мистер Харли Кин. Подобные компиляции приносили “чистую прибыль”, поскольку трудились практически только сами издатели, которым Агата вручала ранее сочиненные тексты.

“Таинственный мистер Кин”, двенадцатая по счету книга, появилась в Англии в апреле. Литературный журнал “Сатердей ревью” отмечал: “Эта книга дает шанс всласть помучиться над множеством криминальных загадок и от души посмеяться над тонким юмором миссис Кристи”. Говоря откровенно, иногда не совсем тонким. Там впервые выплывает наружу типичный для ее среды (по крайней мере, для ровесников Агаты) антисемитизм. Типичный, но от этого не менее оскорбительный. В рассказе “Душа крупье” она упоминает “потомков древних евреев, с их землистыми лицами, крючковатыми носами и огромными перстнями”. Конечно, сказывались издержки воспитания, нетерпимость к иным, привитая в детстве. Агата не считала нужным скрывать свои взгляды.

Примечательно, что антисемитизм был исключительно теоретическим, как, впрочем, и британский шовинизм. В реальной жизни Агата Кристи в каждом человеке старалась найти что-то особенное, независимо от его образования, социального происхождения и цвета кожи, и всегда умела восхищаться талантами и обаянием других людей. Эта ее черта сослужила хорошую службу Максу, поскольку самому ему часто бывало в тягость налаживать контакты с рабочими, с которыми он иногда обходился чересчур строго, требуя ответственного отношения к делу и аккуратности. И Макса можно понять: в археологии иначе никак нельзя.

Круг чтения мистера Мэллоуэна раньше ограничивался научными статьями и энциклопедическими справочниками. Но, влюбившись в Агату, он возжелал как можно больше узнать о ней. Поскольку сочинительство было весьма важной составляющей жизни невесты, то будущий муж прочел все ее детективы, в том числе и последний – “Убийство в доме викария”. В этом романе пожилая старая дева по имени Джейн Марпл впервые так блестяще проявила свою редкостную прозорливость. Двумя годами раньше мисс Марпл промелькнула в рассказе для журнала “Скетч”, который назывался “Вечерний клуб “Вторник”. Рассказ небольшой, а мисс Марпл – персонаж скорее сопутствующий, второстепенный. В “Убийстве в доме викария” появилась знаменитая деревня Сент-Мэри-Мид, где живет детектив мисс Марпл, от любопытных и зорких глаз которой ничто не могло скрыться.

Фамилию Марпл Агата позаимствовала у имения Марпл-Холл, находившегося неподалеку от дома Мэдж и выставленного на продажу. Огромное имение было когда-то варварски разрушено, но выглядело очень живописно, Агате настолько запала в душу красота обветшавших стен, что она назвала в честь этого некогда роскошного здания свою героиню. В мисс Марпл Агата Кристи нашла родственную душу, поэтому писать про этого наблюдательного “детектива в юбке” было особенно приятно. Чем-то она напоминала Кэролайн Шеппард из “Убийства Роджера Экройда”, которая тоже была старой девой. Но мисс Марпл, безусловно, гораздо мудрее той ехидной особы и гораздо значительней. Роман (посвященный разумнице Розалинде) снискал одобрение критиков. Обозреватель из “Сатердей ревью” утверждал, что “превзойти мастерство Агаты Кристи задачка не из легких”.

Но саму Агату гораздо больше волновала судьба появившегося в магазинах “Хлеба великанов”, это произошло в августе. Агата Кристи украдкой проходила мимо сложенных в стопку книжек, на обложке которых крупными буквами был напечатан ее тайный псевдоним: Мэри Уэстмакотт. Обложка была модернистской, с хаотично разбросанными графическими изображениями скрипки, рояля, часов в виде шестеренок со стрелками. Скупая цветовая гамма: на нейтральном бежевом фоне – фрагменты белого, черного и оранжевого. Критики благосклонно отнеслись и к этому детищу Агаты, “Нью-Йорк тайме” даже не сомневалась, что “Хлеб великанов” написан не безвестным автором: “Кто бы ни скрывался под псевдонимом Мэри Уэстмакотт, он имеет полное право гордиться данным романом”.

Еще до выхода романа Агата (в компании Розалинды, Питера, Карло Фишер и ее сестры Мэри) три недели провела на шотландском острове Скай. Там и было сделано оглашение о предстоящем браке, чтобы не пронюхали газетчики. При оформлении разрешения на венчание Агата указала, что ей тридцать семь лет (а не сорок), а Макс – что ему тридцать один (а не двадцать шесть). Агата даже поменяла паспорт, чтобы переменить год рождения, с этим “фальшивым” паспортом так потом и жила.

Венчание состоялось одиннадцатого сентября 1930 года в поблескивавшей золотым убранством часовне чудесного эдинбургского собора Святого Катберта. На церемонии присутствовали только Розалинда и сестры Фишер (в качестве свидетелей).

В “Автобиографии” Агаты Кристи, а также во множестве написанных о ней книжек говорится, что венчание состоялось в соборе Святого Колумба. Но это не так, и мы рады восстановить истину.

Больше гармонии и торжественности в обряд привнес благородный облик священника – преподобного Георга Маклеона. Этого смуглого красавца эдинбургские церковники втайне прозвали Рудольфом Валентино.

Мэдж и Джимми на торжество не приехали. Откровенно говоря, они считали Макса пройдохой, сумевшим хорошо пристроиться. Даже во время медового месяца за все платила Агата, что лишь усилило подозрения ее родственников.

Через несколько дней после венчания новобрачные прибыли в Венецию, где Макс надевал по вечерам белый смокинг, сшитый специально для романтического путешествия. Они заранее сговорились с гондольерами, которые пели для них чудесные песни под концертино – миниатюрную шестигранную гармошку. Путешествие длилось пять недель. Супруги проехали по берегу (это будущая Югославия).