Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи - Ричард Хэк

Рождество Агата встречала в Англии, в Эбни-Холле. В новый, 1929 год она вступала с неплохими доходами, удачи финансовые сопровождались всплеском удач творческих. Благодаря прошлогодним книгам Агата Кристи постоянно была на слуху у читателей. Эдмунд Корк заключил новый контракт с издательством “Уильям Коллинз и сыновья”. На шесть книг. 750 фунтов за книгу плюс двадцать процентов за экземпляр с продажи первого тиража в восемь тысяч. В Америке ей теперь платили по 2500 и по пятнадцать процентов за тираж в двадцать пять тысяч, а при переиздании – двадцать процентов за экземпляр.

Роман “Тайна семи циферблатов” вышел в январе, снова порадовав критиков, страшно довольных тем, что в книге задействованы те же персонажи, что и в “Тайне замка Чимниз”. Еженедельник “Аутлук” так отозвался о новой книге Агаты: “Веселая, увлекательная, отлично написанная”. Нью-йоркская “Геральд трибюн” высказалась кратко, но убедительно: “Самый веселый из триллеров Агаты Кристи. Не пропустите”.

Прежде Агату не так уж сильно волновали газетные рецензии, ни плохие, ни хорошие. Но теперь, когда она осталась одна, расточаемые знатоками похвалы придавали ей уверенности в себе. Вскоре она купила в Челси (Крессуэл-плейс, 22) старинную конюшню. Со свойственным ей азартом и тщанием Агата принялась сооружать новое жилище. Нэн Кон (это Нэн Уоттс, успевшая уже второй раз выйти замуж) порекомендовала ей опытного архитектора. Перегородки были снесены, на освободившемся пространстве появились комнаты. Вскоре на месте узких стойл образовалась просторная гостиная, обшитая деревянными панелями, над которыми были наклеены обои с цветочным рисунком, что придавало комнате сходство с летним садом. В полуразрушенном цокольном этаже раньше была шорная, а рядом с ней маленькая спаленка. Шорную переделали в гараж для “морриса каули”, в спаленке устроили комнату для прислуги. А из гостиной на второй этаж вела узенькая крутая лестница. Там находилась спальня, ванная комната, облицованная кафелем с изображением дельфинов, столовая (иногда служившая второй спальней) и небольшая кухня.

В этой квартире Агата принимала первых гостей (в смысле: своих, а не “их с Арчи”), мистера и миссис Вулли. Они приезжали в мае на три недели, заставили комнаты букетами цветов, а хозяйка порадовала друзей чудесами радушия. Вулли пригласили Агату снова приехать в Ур в следующем марте, когда заканчивается сезон раскопок. И оттуда удобно будет всем вместе отправиться в Сирию и Грецию. Растроганная Агата с радостью согласилась. Она еще не насытилась приключениями, которые лишь усилили ее тягу к перемене мест и освоению новых пространств.

С мая по февраль Агата Кристи усердно трудилась, обеспечивая себе возможность долгожданного странствия. Собрав журнальные рассказы про Томми и Таппенс, она их переделала и придумала подходящую историю, в рамки которой эти рассказы отлично вписались. Так получилась книга “Сообщники”, одиннадцатая в “послужном списке” Агаты Кристи. На этот раз не только веселая авантюра: каждый рассказ был пародией на определенного автора (популярного, разумеется) и соответственно на “почерк” их знаменитых сыщиков. В августе 1929 года книгу опубликовали в Америке, в октябре в Англии. “Нью-Йорк тайме” отреагировала на обновленные приключения Томми и Таппенс так: “Кто-то воспримет эти рассказы как блистательные остроумные пародии на современные криминальные романы, кто-то – как вполне серьезную попытку передать особенности стиля признанных мастеров жанра. В любом случае читателю гарантировано огромное удовольствие”.

Еще Агата написала первую пьесу. Она решилась на это, поскольку была разочарована прошлогодней пьесой Майкла Мортона “Алиби” (позвольте напомнить: по роману “Убийство Роджера Экройда”). Итак, пьеса называлась “Черный кофе”, в ней был задействован премудрый Эркюль Пуаро. Репетиции начнутся осенью 1930 года. Миниатюрного Эркюля Пуаро сыграет могучий рослый Фрэнсис Л.Салливан. Пьеса продержится в репертуаре несколько месяцев, хотя будет идти без особого успеха.

Агата наслаждалась сочинительством, радовалась каждой новой книге. Даже неожиданная смерть брата не приглушила ее творческий пыл.

Бедняга Монти. Он жил в последние годы у себя, в дартмурском коттедже, под опекой своей заботливой экономки. Неожиданно миссис Тейлор заболела затяжным бронхитом, доктора рекомендовали теплый климат. Агата и Мэдж сняли для нее и брата несколько комнат в марсельском пансионе, рассудив, что и самому Монти лучше пожить в тепле. Но случилась беда: в поезде миссис Тейлор простудилась, бронхит осложнился пневмонией, и вскоре после приезда она умерла. В больнице.

Монти горевал так, что тоже попал в больницу, где демонстративно отказывался принимать лекарства. Мэдж примчалась утешать брата. Выяснилось, что он успел очаровать свою медсестру (дамы всегда любили обаятельного Монти), та готова была забрать его к себе и обеспечить домашний уход. Разумеется, Монти воспользовался ее великодушием. Он оправился, но жить ему оставалось недолго. Зашел однажды в кафе на набережной попить с приятелями кофе и – скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг, как раз в момент рассуждения о бессмысленности человеческой жизни.

На этот раз празднование Рождества в Эбни-Холле прошло под знаком воспоминаний о Монти. "Удивительное дело, хотя сам Монти ни разу не присутствовал на этих традиционных празднованиях, разговоры о нем велись всегда, легендарная личность. После Рождества Агата и Розалинда вернулись в Лондон, а там приехавшая в гости к Розалинде подружка заболела корью. Как и следовало ожидать, Розалинда потом тоже заболела. Но сначала температура поднялась… у самой мамы. И сильно распухла нога из-за недавней прививки. Да-да, Агата попросила сделать укол в ногу, а не в руку, ибо “след от прививки остается, а в открытом вечернем платье это смотрелось бы ужасно”. В конце концов Агата очутилась в больнице с диагнозом “заражение крови”.

Через неделю она более-менее пришла в себя – видимо, мечты о путешествии поспособствовали быстрому выздоровлению. И как только отболевшая корью Розалинда была водворена назад в школу, Агата Кристи оформила в “Агентстве Томаса Кука” путевые документы. В Ур она отправилась не на “Восточном экспрессе”, а все-таки на пароходе компании “Ллойд Триестино”, который плыл до Бейрута, что было гораздо быстрее. Ур встретил ее жесточайшей песчаной бурей, пять дней нельзя было выйти на улицу, и даже сквозь плотно закрытые окна и двери проникал песок, засыпавший всю комнату. На шестой день засияло солнышко, и это было воспринято как щедрый дар Господа.

Супругам Вулли было даже неловко, что мать-природа так сурово встретила знаменитую писательницу. Видимо, и ассистент доктора Вулли, Макс Мэллоуэн, тоже был несколько обескуражен. “Сухощавый, загорелый и очень молчаливый молодой человек – в разговор вступал крайне редко”, – напишет потом Агата.

Двадцатипятилетний выпускник Оксфорда Макс Эдгар Люсьен Мэллоуэн в прошлый визит Агаты отсутствовал, так как стал жертвой аппендицита. Разумеется, он знал, что она приезжала, знал, кто это такая, но книг ее не читал.

В своих воспоминаниях Макс потом напишет, что гостья сразу показалась ему “очень милой женщиной”. И когда Кетрин попросила его устроить для Агаты экскурсию в священный древний город Эн-Наджаф[26] и в мечеть Хусейна в Кербеле, “он с удовольствием согласился”. Сама же Агата чувствовала себя неловко, оттого что молодому археологу придется пасти “незнакомую женщину, намного старше его самого”, и пыталась оправдаться.

“Вид у него был весьма угрюмый, и я немного нервничала. Не зная, как оправдаться, я, запинаясь, промямлила, что не сама придумала эту поездку, но Макс вроде бы спокойно воспринял предстоящее путешествие”.

Да, спокойно. Так как знал, что противиться бесполезно. Дело в том, что повеление Кетрин Вулли в Уре было равносильно повелению Клеопатры в Древнем Египте. Один из участников экспедиции посоветовал Агате не терзаться и добавил: “Если Кетрин что-то вбила себе в голову, так оно и будет. Сами в этом убедитесь”.

И Агата убедилась. И потому в конце концов покорно отправилась на персональную экскурсию, как и подобало очень важной персоне. Сначала взяли курс на Ниппур, священный шумерский город, в ста милях к югу-востоку от Багдада. Среди местных жителей наши экскурсанты выглядели странно: она в платье с длинными рукавами и сборчатой юбкой и в широкополой шляпе, в шарфике и перчатках, Макс в костюме, при галстуке и в шляпе “федора”. Словом, выглядели так, будто собрались на ланч в ресторан отеля “Савой”. И это в климате, где главное – прикрыть тканью каждый кусочек кожи, спастись от палящих лучей, тут уж не до перчаток и галстуков.

После пятичасовой поездки по пустыне до Ниппура они еще четыре часа бродили по каменистой земле вдоль раскопок и только в семь вечера прибыли в Аль-Диванию (город в 80 милях от Багдада), в дом англичан, у которых должны были переночевать. Аль-Дивания… дивный оазис, отвоеванный у пустыни и тяжкими трудами превращенный в цветущий уголок, где веяло прохладой, где распевали птицы. Агата Кристи, преодолев усталость, умылась, причесалась и облачилась в более-менее “вечернее” платье.