Пиранья. Бродячее сокровище - Александр Бушков

– Конечно, – сказал Мазур. – В особенности если и мне в карман упадет пара монеток, а лучше бы дюжина-другая...

– Вот так гораздо лучше, – серьезно сказала донна Роза. – Понимаешь, у меня есть родственница... Довольно дальняя. Племянница крестной моего дяди. По нашим меркам это все же родня, а к родственникам у нас принято относится заботливо и помогать им при необходимости... в особенности, если для этого не нужно развязывать кошелек. Она живет в городишке неподалеку от Чакона. Знаешь, этакий чертовски древний и славный род, ведущий начало чуть ли не от первых конкистадоров... Куча ничего теперь не значащих титулов, имена дедушек и прадедушек то и дело попадаются на страницах учебников по истории – но от былого великолепия остались только драные грамоты, подписанные давным-давно забытыми королями, пара фамильных безделушек да полуразвалившееся родовое гнездо. А карман-то совершенно пуст...

– Примерно представляю, о чем ты, – сказал Мазур. – Я ведь австралиец, а значит, имею кое-какое отношение к рассыпавшейся прахом Британской империи. Попадались и мне такие, насмотрелся. У нас служил третьим помощником самый натуральный британский герцог – вот только за душой у него не было ничего, кроме жалованья и золотых дедушкиных часов, которые тот получил в подарок от какого-то короля...

На сей раз она не назвала его сравнение дурацким. Кивнула с понимающим видом:

– Вот именно, что-то похожее я и имею в виду... У отца еще хватило денег, чтобы выучить ее в Штатах, но дальше дела пошли совсем скверно, пришлось продать последние земли, остался только дом. Она сама, правда, не нищенствует, работает на какой-то там университет...

– А профессия?

– Историк.

– Ага, – со знанием дела сказал Мазур. – Старая грымза в золотых очках... Я таких в кино видел.

– Значит, ты смотрел не те фильмы, – отрезала донна Роза. – Ей лет двадцать пять, и я бы ее с удовольствием взяла на работу, но она, конечно же, отказалась бы с негодованием – мы из приличных, ха! В общем, она появилась у меня с неделю назад. Мы до того встречались раза два, не более... Очень интересный получился разговор, во всех смыслах. С одной стороны, она меня чуточку презирает с высоты своей родословной, с другой – без меня у нее не получится. Видел бы ты, как она вихлялась, пытаясь и меня не обидеть ненароком и слова нужные подобрать...

– Что ей нужно?

– А вот тут-то, Джонни, начинается самое интересное... Деньги ей вроде бы не нужны, а нужен ей крепкий, нетрусливый и решительный парень, который мог бы несколько дней поработать телохранителем...

– Она чего-то боится?

– Да кто бы знал! – в сердцах сказала донна Роза. – Кто бы понял! У меня терпение, не хвастаясь, ангельское, профессия требует, но она меня пару раз чуть не вывела-таки из себя, едва удержалась... Крутит и виляет, причем неумело, как все эти благородные дамы и господа с их погаными университетскими дипломами и длинными родословными. Пока не приперло, не научились толком вилять и крутить... Но все равно, ни черта я толком не поняла. Какие-то у нее неприятности с соседом, но суть совершенно темная. Какое-то у нее «перспективное предприятие», о котором лучше пока не рассказывать подробно. Но! – она подняла палец. – Если все, мол, удастся, этот самый телохранитель получит за труды кое-какие денежки, да и тетушке Розе в благодарность за помощь кое-что перепадет... Вот и все, что из нее удалось выудить сквозь все недомолвки, словоблудие и таинственные умолчания...

– Негусто что-то.

– Сама знаю, – сказала донна Роза. – Но, видишь ли, Джонни... Я тебе пересказала суть наших разговоров – а вот чего не могу передать, так это свои впечатления, поскольку словами это никак не изобразишь... Но, говорю тебе точно: тут пахнет прибылью. Уж этот-то благородный запах я всегда чуяла за милю, и не было у меня осечек, знаешь ли...

– Интересно, – задумчиво сказал Мазур.

– Не то слово. Чутье, Джонни, чутье! – она потрясла перед лицом сжатыми кулачками, откровенно злясь, но не на него, а на себя за то, что не может подыскать слова. – Эти ее недомолвки, обмолвки, взгляды затравленные, недоверие в голосе... Общие впечатления... Есть там что-то, мы уверены...

– Мы? – переспросил Мазур.

– А? – донна Роза бросила на него настороженный взгляд. – Я, разумеется, я... Вот я и подумала: грех не помочь родственнице, пусть и дальней, благо у меня есть на примете подходящий парень... Что скажешь?

– Не нравится мне это, – искренне сказал Мазур.

– Джонни! – в ее голосе прорезался металл.

– То есть – слушаюсь, адмирал! – отчеканил он, прекрасно помня, что о корабле еще ни слуху, ни духу, а карман по-прежнему пуст, ибо предусмотрительная донна Роза, заботясь о его пропитании и внешнем виде, налички в руки упорно не давала.

– Ну вот, это другое дело... Понимаешь ли, Джонни... Будь она кем-нибудь другим, но историк... Эти историки только на первый взгляд совершенно никчемные, но из этого пыльного хлама, в котором они копаются, иной раз можно выудить нечто стоящее... Когда я была совсем молодой и работала в Чаконе... официанткой, знала одного такого. Самый что ни на есть натуральный локо... блаженненький, этакая бумажная крыса в затертом пиджачке и прохудившихся ботинках... Вот только он однажды раскопал в городском архиве какие-то бумажки, из которых точно узнал, где лежит один из «золотых галеонов»... слышал про такие, ты же моряк? Ну вот... И, мало того, хватило у него ума найти людей, которые его не грохнули и не ограбили, а честно выплатили долю, когда добрались до галеона в международных водах. Весь Чакон про это знал. Блаженный-то он блаженный, но успел еще пожить в каменном особняке с лакеями в белых перчатках и обеспечить детей...

– Думаешь, здесь что-то подобное?

– А вдруг, Джонни? Мало ли что могла откопать... Какой-нибудь тайник с индейским золотом. Знаешь, сколько его было и сколько не найдено до сих пор? У нас закопано столько кладов, не одних индейских – война за независимость, смуты, мятежи, две гражданских войны и три – с соседями...

– А что, если пустышку тянем? – спросил Мазур с видом заправского гангстера.

Донна Роза рассудительно ответила:

– Если вытянем пустышку, мы, по крайней мере, не потеряем ни гроша. Капиталовложений – ноль, зато в случае удачи – доля...

– Она что, так и предлагала долю? Открытым текстом?

– Ничего она не предлагала, – фыркнула донна Роза. – Я же говорю, крутила и виляла. Однако... Как, по-твоему, люди вроде нас сумеют при некоторых усилиях добиться доли? Вот то-то. Мы с тобой прошли суровую школу жизни, а? Что против нас какая-то ученая девица, пусть и с длиннющей родословной? Я сейчас...

Она подошла к высокому сейфу и, заслонив спиной от Мазура наборный диск, принялась его вращать. Мазур ухмыльнулся про себя: интересно, сколько визгу было бы, узнай она, что код ему и так известен? Если только Изабелла ничего не напутала. А вообще, не грех улучить минутку и порыться в этом ящике вдумчиво и неторопливо – вдруг да сыщется что-то интересное помимо пошлых денег и бижутерии. Хорошая идея. Стоит над ней подумать...

Донна Роза положила перед ним сверток и развернула пеструю ткань. Всмотревшись, Мазур поднял бровь подобно герою какого-то романа. Перед ним лежала весьма даже неплохая машинка – «Таурус», который бразильцы у себя клепают под присмотром итальянцев, военная модель, на базе девяносто второй «Беретты», магазин на пятнадцать патронов, регулируемый прицел и прочие удобства, разве что очередями не лупит, но это и ни к чему, очередями лупят, главным образом неумехи, а человек серьезный предпочитает одиночные выстрелы, из чего бы ни палил... Коробка с патронами – сотня, хоть заешься, парочка запасных обойм. Кобуры, разумеется, не допросишься – здешний народ относится к кобурам скрытого ношения примерно так же, как к накрашенным губам у мужиков, тутошние супермены запихивают пушку в карман или затыкают за пояс, полагая все прочее бабскими штучками...

– Думаю, это тебе поможет.

Приглядевшись, Мазур воздел уже обе брови, на середину лба. При всем его невежестве в испанском легко можно было догадаться, что это за карточка с его фотографией и скудным текстом, пересеченная трехцветной полосой колеров национального флага, мастерски заделанная в пластик. Сверху, крупными черными буквами, на ней значилось название именно той конторы, которая, как объяснил дон Себастьян, считалась политической полицией...

– Впечатляет? – самодовольно улыбнулась донна Роза, встретив его ошарашенный взгляд. – За деньги многое можно смастерить... Ты все же особенно ею не размахивай, береги на крайний случай, мало ли на кого можно наткнуться... Агент тайной полиции – это фигура. На баклановдействует, и не на них одних, у нас еще не успели забыть толком хунту.

Судя по фотографии – сделанной неизвестно где втайне от самого Мазура – щелкнули его не в том костюме, в коем он сюда заявился, а в новом уже, выбранном донной Розой самолично. Интересные дела. Малоприятные...