Жнец - Павел Корнев

Наконечники?! Меня аж холодный пот прошиб. Неужели перехватили? Или блефуют?!

— Что значит — Тирош? — на мгновение опешил граф.

— То и значит. По ее сведениям, узурпатор в скором времени объявит о союзе с еретиками, и после поражения Ланса земли Тироша должны отойти Довласу.

— Какие еще условия она выдвигает? — Рауль набрал полные легкие воздуха, а затем очень медленно выдохнул.

— А этого мало? Нет, больше ничего.

— Какие требуются гарантии?

— Надлежащим образом оформленный документ за подписью его величества.

— Передайте, что мы согласны, — ни минуты не раздумывая, заявил граф.

— Вот видите, я же говорил, что господина Лурингу эта информация заинтересует, — подмигнул ошарашенному послу Яциус Кларь, невесть откуда осведомленный о реальной ценности наконечников. Хотя что значит «невесть откуда»? Все депеши о задержании похитителей должны были проходить через его руки.

— Но… — опустился в кресло Ликре. — Как же так?

— Немедленно передавайте эту депешу в Акраю! — повысил голос Рауль. — И не забудьте ответить в Ольнас, что мы согласны.

— Вы уполномочены решать судьбы Довласа и Тироша? — прищурился выстукивавший трубку генерал.

— Довласа и Тироша — нет. А вот тех наконечников — да.

— Полагаете, это равноценный обмен? — Ликре вытер с лица батистовым платочком мелкие бисеринки пота.

— Более чем. И если мы промедлим…

— К вечеру послание будет в Акрае, — заявил вдруг Яциус. — Но оригинал постановления его величества придется передавать с курьером…

— Я даже спрашивать не хочу, как вы умудритесь переслать депешу на другой конец страны менее чем за половину суток, — погрыз мундштук Молье, — Но откуда такая уверенность в том, что это курьезное предложение будет принято?

— Как братья передают свои послания, мне и самому неведомо, — покачал головой представитель тайной службы, — а на второй ваш вопрос лучше ответит господин Луринга.

— Не будем пока об этом, — передернул плечами граф. — Но, если ответ придет положительный, пусть Дюпре немедленно затребует хотя бы один наконечник в качестве гарантий, что та сторона сможет выполнить свои обязательства.

— Хорошо. — Посол сделал пометку в лежавшем на столе ежедневнике.

— И я очень вас всех прошу — никому ни слова, — Рауль обвел присутствующих тяжелым взглядом, — А теперь подскажите, где можно разместить моих людей.

— Не проблема, — поднялся на ноги Яциус и выудил из жилетного кармана часы. — Господа, если я задержусь, начинайте без меня. Идемте, граф…

Разместили нас в двухэтажном особняке на окраине, неподалеку от опоясывавшей город крепостной стены. Уж не знаю, кому принадлежал дом раньше, но со стороны смотрелся он весьма солидно. Добротная кровля, высокий забор, конюшня и каретный сарай. Позади сад с посыпанными мраморной крошкой дорожками. Но это — если смотреть со стороны. Сад на деле оказался изрядно вытоптан и запущен, а расквартированные в особняке армейские офицеры не очень-то бережно обращались с его обстановкой.

Нам выделили половину второго этажа, отгороженную от общего коридора толстенной дверью, и Рауль незамедлительно распорядился выставить у нее караул. Пьер попытался было доказать, что охранники у ворот и так не пропустят в дом никого чужого, но граф оказался непоколебим. Меньше всего он собирался полагаться на бдительность солдат комендатуры, в открытую игравших на посту в карты. И в этом вопросе я был с ним полностью солидарен. А вот предложенное Раулем размещение по комнатам пришлось мне совсем не по душе.

— Почему именно я должен заселяться в одну комнату с этим… с этим чудаком? — Меньше всего мне хотелось ежечасно лицезреть кислую физиономию Эдварда Роха.

— Ты за него отвечаешь, ты за ним и присматривай, — безапелляционно заявил граф. — Пьер будет контролировать Якоба, а Карла я себе в порученцы беру. Парнишка он смышленый, так что работа для него найдется.

— Как скажете, — Я тяжело вздохнул и принялся оглядывать комнатенку. Хотя почему — комнатенку? Нормальная комната, только узкая очень. Две кровати, у окна — стол. Вот и вся обстановка. Разве что зеркало рядом с входной дверью висит.

Зеркало?!

— Себастьян, что с вами? — удивился Рауль, когда я снял зеркало с крючка, положил его на паркет и аккуратно наступил сверху.

— На всякий случай.

Осколки вместе с рамкой отправились под кровать, и мне сразу стало как-то легче дышать. Вот уж никогда даже подумать не мог, что зеркал бояться начну.

— Ну-ну, — только и буркнул Рауль, покидая комнату.

Я кинул дорожный мешок на приглянувшуюся кровать, на нее же выложил опостылевшую за время пути перевязь с палашом и подошел к выходившему в сад окну. Сильный ветер раскачивал деревья и рвал с них пожухлую листву, но на небе не было ни облачка, да и солнце светило не по-осеннему ярко. Нет, все же осень в Акрае и осень в Магреве — это совершенно разные вещи. Здесь хорошо. Пока. Вот зимой такие холода стоят, что хоть волком вой. Ну да к зиме, надеюсь, нас здесь уже не будет…

Покачав головой, я тяжело вздохнул и в сердцах помянул Рауля. Теперь-то понятно, почему он с нами отправился. Начальник особого отдела армии! Если дельце выгорит, перед ним такие двери откроются, куда случайному человеку даже с родословной графа путь заказан. Ну да мне-то что с того? Мне бы со своими проблемами разобраться, благо они какие-то на удивление ерундовые. Вот если наконечники до осады города заполучить не получится — вот тогда настоящие проблемы начнутся.

А пока остается только ждать. Ждать, и все дела. Надоело…

— Так понимаю, это моя постель? — указал на пустую койку заглянувший в комнату Эдвард Рох.

— Так и есть, — отошел я от окна. — Располагайся.

— Премного благодарен, — скривился тот.

Я уже задумался, не пробить ли ему пару раз по почкам, но решил, что пока не стоит, и лишь в очередной раз тяжело вздохнул. Пусть его.

— Зеркала нет? — с бритвенными принадлежностями в руках огляделся по сторонам парень.

— Нет.

— Что за дыра… — вздохнул Эдвард, убрал бритву в дорожный мешок и сунул его под кровать. — Кормить нас будут сегодня или опять всухомятку перебиваться придется?

— Слушай, Эд, а чего ты такой кислый все время? Ты ведь счастливый человек! Мало кто в наше неспокойное время может похвастаться тем, что до конца дней своих не должен заботиться о крыше над головой и хлебе насущном, — не выдержал я. Лучник меня раздражал. Так и веет от него недовольством. Не люблю такого. Непрофессионально это. Уж если подписался на дело, будь добр, засунь свои эмоции куда поглубже и не трепи другим нервы, — Лук нужен тебе еще?

— Лук?… — зло зыркнул на меня парень. — Лук нужен.

— Вот и пойдем в город, прогуляемся.

— Куда собрались? — заглянул в дверь Якоб Ланц. — На рынок?

— Почему на рынок? — удивился Рох и обернулся ко мне: — Нам не выдадут разве?

— Из того, что нам выдадут, ты с полусотни шагов даже в корову не попадешь, — разочаровал я парня. — Рауль денег дал, заглянем в оружейную лавку.

— Вот так возьмем и заглянем? — усмехнулся Ловкач. — Город чуть ли не в осаде, оружия не хватает даже солдатам, а ты собрался что-то стоящее в свободной продаже найти?

— Именно. — Палаш брать с собой не хотелось просто жутко, но и безоружным по городу шляться нам сейчас не с руки. Безоружным — не с руки, и с оружием напоказ разгуливать тоже ничего хорошего. Ситуация… Что ж, придется плащ надевать, — Эд, пошли.

— А возьмите меня с собой, — предложил вдруг мошенник.

— Неужто Пьера обчистил уже? — усмехнулся я.

— Да с него толку, как с козла молока, — скривился Якоб, — Из-за медяка гнутого удавиться готов.

— Это называется здравый смысл.

— Это называется жадность! Жадность и жлобство!

— А ты не жадный?

— Я?! Нет.

— Тогда с тебя обед. — Я вышел в коридор и поторопил Эдварда: — Давай быстрей!

— Почему?! — возмутился Ланц. — Почему я должен кормить вас обедом?

— Вот смотри: мы с Эдом идем в город по делу. Ты просишь взять тебя с собой, чтобы просто развеяться. За все в этой жизни приходится платить, знаешь ли.

— Я тебе это припомню, — многозначительно заявил Ловкач, потом помялся и все же махнул рукой: — А, бес с вами, пошли обедать.

— Сначала за луком. — Я запер дверь, заглянул в комнату к Пьеру и кинул ему ключ. — Покарауль пока.

— За пивом не сбегать? — фыркнул тот, но упавший на кровать ключ поднял и сунул себе в карман. — Ладно, идите.

Разрешил, стало быть.

Ну-ну…

Идти пришлось прилично — нужная лавка располагалась практически в самом центре города. По мере удаления от окраины темные узенькие улочки становились шире, светлее и чище, подгнившие доски мостовой сменил серый камень брусчатки, а мусорные кучи и пятна выплеснутых на дорогу помоев попадались на глаза все реже и реже.