Через тернии к свету (СИ) - Елена Ляпота

— Есть! — воскликнул бегун, поравнявшись с нами.

Волосы его были взмылены, кожа лоснилась от испарины. Глаза, неприятно голубые с крапинками, готовы были вывалиться из орбит.

— Потом, потом, некогда мне, — буркнул Тимофеев, не глядя на него.

Бегун, казалось, только сейчас обратил внимание на мою скромную персону. Плечи его дернулись, взгляд потух. Он торопливо извинился и ушел куда-то в сторону дворца.

— Вот, один молодой писака. Пригрел на свою голову. Теперь мне каждый абзац в нос тычет. Хотя талант имеется.

Я сунул руку в карман, затем поднес ко рту и слегка подул.

— Зябко, — улыбнулся я.

— У вас ключи выпали, — заметил Тимофеев.

— Спасибо.

Я присел на корточки и попытался подобрать ключи окоченевшими пальцами. Получалось не очень. Тимофеев затянул лекцию о пользе натуральных кожаных перчаток, особенно в такой мороз, с чем я не мог не согласиться. Параллельно я рассматривал местность, так сказать, снизу.

Следы на снегу, оставленные незадачливым «писакой», впечатляли. Здоровенная лапища! И подошва мудреная, с орнаментом какого-то листа. Часом не из общества охраны природы затесался ваятель строк? Впрочем, мне-то до него дел особых не было.

— Так что там все же у вас случилось? — без обиняков спросил я, устав от церемониальных речей.

— Видите ли, Никита… Вы, наверное, слышали о некоторых нападках?

— Нападках?

— Да-да, самых настоящих атаках на мои сайты.

Ах да… Совсем запамятовал. Почти все, прикупленные господином Тимофеевым сайты периодически подвергались очистке со стороны неизвестных хакеров. Стало быть, старый пень решил наконец-то прижучить подлеца. Только зачем ему детектив?

— Мои люди всю Россию с ног на голову поставили — а заказчика не нашли.

Я снова промолчал и спрятал предательскую усмешку, чихнув в рукав. Причина, как всегда, плавала на поверхности — вместо уничтоженных литературных хранилищ, Тимофеев тот час же покупал новые, обеспечивая создателям оных стабильную прибыль.

— Ну, да Бог с ними, с сайтами. Только ведь на святое, скотина, позарился. Склад недавно затопил.

— Какой склад?

— Склад литературы. Самой настоящей бумажной литературы! — с придыханием воскликнул Тимофеев и многозначительно поднял палец вверх, — Нет, вы не подумайте! Самое ценное — библиотеку, я запер за семью замками. Туда даже вша не проскользнет. Так ведь все прочие экземпляры — в утиль. Все-все, что удалось выкупить и собрать — залило. Сигнализация сработала, замки — щелк. Вода — ведрами. Полдня пробирались, пока книги в воде под самый потолок плавали. Получился славный комок туалетной бумаги…

— Так вы…

— Мы уже нашли. Кое-что. Потоп устроила программа, запущенная кем-то с ноутбука. Нашли и ноутбук, зарегистрированный на имя некоего Федора Михайловича Достоевского.

— А самого Федора Михайловича?

— Не нашли, — по лицу Тимофеева скользнуло странное выражение — чуточку спеси, чуточку снисхождения, и совсем чуть-чуть — презрения, — Только послание.

— Что за послание?

— «С Новым годом!»

— И что?

— Да то, уважаемый Никита Ильич, что как раз к Новому году я припас для человечества подарок.

— Для человечества?

— Да-да. Для всего.

— Ого! — воскликнул я и подумал, что мания величия бывает прямо пропорциональной возрасту и жизненному опыту.

— И вот до Нового года вы должны установить, кто и почему устроил охоту на мои литературные угодья.

3

Жесть! Вот заданьице привалило — врагам на злорадство. Нет, случалось, конечно, хакеров вычислять. Только то рыбешки проточные были, а тут…

Если уж целый Тимофеевский арсенал не справился, то как быть мне? Но легких путей не предвиделось. Опять же — дурацкое суеверие — как год встретишь… Вернее, если перед Новым годом дело завалишь, то хорошего будет мало.

По пути в контору перед глазами набрасывался более или менее четкий план. Я звякнул Кимарису, своему личному хакеру на посылках. Сене, неизменному гаранту безопасности. И послал эту сладкую парочку «пробивать» программистов Тимофеевских сетей. Уж слишком много наш искомый объект знал, чтобы не иметь ушей внутри Тимофеевской орды. И вот эти самые уши было любопытно подергать.

А сам я решил попытать счастья в собственной базе данных. Имя Достоевского показалось мне знакомым. Быть может, мне повезет, и сей персонаж успел «засветиться» перед законом и порядком.

— Мишенька, мне, пожалуйста, кофейку. И все, что у нас есть на Федора Михайловича Достоевского, — диктовал я на подходе к конторе.

— Там тебя барышня дожидается.

— Потом, Мишаня. Все бабы — опосля.

— Это клиентка.

— Опосля, говорю. Я занят.

Мишка недовольно хмыкнул в динамик и отключился. Тоже мне, кисейная барышня.

Минут через пять я уже входил в собственный кабинет, приятно предвкушая погружение пятой точки в любимое кресло.

— Так что у нас по Достоевскому? — спросил я воздух, поскольку секретаря за столом не наблюдалось.

— Идиот, — раздалось откуда-то из угла. Нежный такой, бархатный голос, как мне показалось, с акцентом.

— Не понял…

На кушетке в моем кабинете сидело чудо. Голубые с платиновым оттенком волосы, сероватые с дымкой глаза. Ноги, на полкилометра раскинувшиеся по комнате. Я представил себе эти ноги… на моем колене. Или чуть выше. Душа ухнула и взмыла в небеса.

— Это вы мне? — я, наконец-то, вспомнил, как отзывалось это прелестное создание о моих умственных способностях, и пригляделся повнимательней. Может, одна из моих бывших устроила себе тотальную пластику?

— Вам, конечно. Вы спрашивали о Достоевском. Я ответила.

— Значит, Достоевский у нас — идиот?

Незнакомка звонко рассмеялась, и в глазах ее заплясали искорки.

— Да, Игорь был прав. Культура народа глубоко похоронена под пластами невежества.

— Это что значит?

— Вы когда-нибудь читали классику?

— Нет, конечно. Когда в школах отменили этот маразм…

Я осекся, не без труда прочитав в глазах незнакомки то самое Тимофеевское выражение. И понял, что Тимофеев тоже знал, кто такой Достоевский. Мне даже стало немного стыдно.

— Чем я могу помочь?

— Пропал мой муж.

В больших дымчатых глазах задрожала влага. А внутри меня — зазвенела злость. Нет уж! Мужа ЭТОЙ красавицы я точно искать не буду.

— Извините, у меня слишком много дел.

— Понимаю, — девушка не стала биться в истерике и плеваться негодованием, отчего мое сожаление достигло пика, булькнуло и испражнилось в открытую сердечную рану мощным солевым потоком. — Но если у вас найдется минутка — меня послушать. Быть может, вы дадите мне совет. Не бесплатный, конечно.

— Я весь внимание, — и это, представьте себе, говорил я.

— Я прилетела из Канады сегодня утром.

Так вот откуда акцент!

— Вы давно живете в Канаде?

— С рождения. Но русский знаю хорошо.

— Заметно.

— Спасибо. Мой муж. Вернее, мой бывший муж, Игорь, исчез несколько недель назад.

— Простите за нескромный вопрос, — я прокашлялся, — Вы сказали «бывший». Значит, этот самый Игорь, мог и не отчитываться перед вами? Он мог просто уехать. С другой женщиной, к примеру…

— О, я была бы только рада, — улыбнулась девушка. Во взгляде — немного грусти, немного сожаления, минимум боли. Червячок моей зависти хрустнул поломанным зубом.

— Но я чувствую, что он может вляпаться в неприятности.

— Чувствуете?

— Да, чувствую. Если кого-то долго любишь, это остается. Чувство. Интуиция, если хотите.

Да, дела… Я закинул ноги на стол и приготовился слушать. А что еще оставалось?

— Позвольте, девушка.

— Катрина. Так меня звал Игорь.

— А можно просто Катя?

— Можно, — она чему-то смутилась и опустила взгляд. Щеки заметно порозовели. Быть может, я ей немного нравлюсь. Может, хотя б чуть-чуть?

— Мой бывший муж — русский. У него были какие-то недопонимания в семье. Как я поняла, он не мог себя тут найти, поэтому переехал в Канаду. Сейчас он вернулся.

— Откуда вы знаете?

— Я не знаю, догадываюсь. Больше ему некуда ехать — только в Россию.

— А с чего вы взяли, что он может во что-то вляпаться?

— О, для этого нужно знать Игоря. Он умудряется влипать во все и вся. Даже пройти регистрацию в аэропорту для него — проблема. А тут… Понимаете, он изобрел какую-то штуку. Такую, вроде записной книжки. Которая открывается только путем считывания ДНК владельца и нескольких заданных им ДНК друзей. Ее нельзя скопировать. Или сфотографировать.