Убежище. Книга третья - Ольга Станиславовна Назарова

– Люблю я вот такие штуки! – разглагольствовал Пашка, когда калитка сама открылась. – Всё как у людей! Не то, что у Нины – полчаса стучать надо, пока она в своей мастерской услышит, да до калитки доберётся!

– Так у неё же задвижка – открыть можно! – напомнила Полина.

– Угу, у неё ещё и Гирь – опис… то есть до туалета не успеть можно! И всё это великолепие прямо перед калиткой восседает. Типа заходите-заходите, гости дорогие, вас тут ооооочень ждут! – парировал Пашка.

– Ну, тут тоже не болонка, – Поля погладила Тима, который радостно вилял хвостом, приветствуя приятелей собственного хозяина. – Ты ж мой хороший! Паш, нам пора озаботиться! Ну, что в самом деле такое! Нет собственной собаки! Родители же обещали!

– Они обещали когда-нибудь потом! – напомнил Пашка, оббивая на крыльце снег с обуви.

– Закажем календарь. Знаешь такой, где открываешь, а там январь и надпись: «Когда-нибудь потом уже сегодня», февраль – то же самое! Думаю, к апрелю как раз дозреют!

– Ладно, обсудим! – Пашке идея понравилась, но сейчас надо было позаботиться не о собаке, а о тётке, которая в некотором роде была даже лучше собаки – почти как Карлсон!

Перед Людмилой предстали два очень серьёзных подростка.

– Людмила Владимировна! Нас Нина попросила передать вот это! – Пашка показал на сестру, которая с видом «девицы с караваем» держала на вытянутых руках небольшой полотняный мешочек. В такие тётка упаковывала небольшие заказы.

– Когда Нина застряла на чердаке, ей ваш сын перчатки свои отдал. А она же руки поранила – внутри всё испачкано. Тогда наша Нина решила, что это неловко будет – грязные возвращать, вот и сшила новые.

– Сама? – да, Людмила мастерскую видела, конечно, но не ожидала, что девушка и перчатки шьёт.

– Да, она сняла выкройку по тем перчаткам, которые у неё остались и сделала. По-моему, они не хуже! – Полина церемонно вручила мешочек. – Да вы сами посмотрите.

Людмила изумлённо рассматривала перчатки. – Безукоризненные, потрясающе красиво сделанные! Но это же очень сложно, перчатки шить!

– Кажется, дело идёт на лад! – подумала Полина, разливаясь соловьём и описывая тётушку в самых светлых тонах.

– Определённо! – мысленно согласился Пашка, добавляя красок в ключевых моментах изложения.

Через час Людмила и близнецы болтали как старые друзья, Фёдор восседал на коленях Поли, а Пашка валялся на коврике у камина в обнимку с Тимом.

Владимир косился на сына. Они сто лет никуда не выезжали вместе. Дельфинарий, разумеется, был воспринят с восторгом, в кафе посидели славно, а потом… Потом Мишка закручинился.

– Миш, что? Не понравилось как съездили? – не выдержал отец.

– Очень понравилось! – Мишка торопливо закивал головой.

– Тогда чего ты такой смурной?

Мишка покосился на отца. С одной стороны, близнецы говорили что-то про план, с другой… Ну, не очень-то он в это верил. Он в принципе не умел особо хитрить, так что спросил напрямик.

– Пап, а тебе эта… Ну, Вика которая… Она нравится? – Мишка даже дыхание задержал – мало ли, как рявкнет сейчас отец, что мол, это не его дело!

– Вика? Это которая? – Владимир настолько не ожидал ничего подобного, что даже не сообразил, о чём это Мишка говорит.

– Ну, та, которая к тебе это… на шею вешается практически! – Мишка и смутился, и рассердился. На Вику, конечно! Ну, в самом-то деле, только у них в жизни стало налаживаться, как появляется такая…

– Ах, Вииииика! – Владимир покосился на сына, неожиданно съехал на обочину, продавив снежный вал, и притормозил. – Вика мне совершенно точно не нравится! Это у тебя из-за неё такое настроение странное?

– Ну, да! Понимаешь, мы как-то первый раз общаемся и разговариваем, и всё так здорово… Нет, ты не думай, мне и с бабушкой очень здорово, только вот, если появится какая-то такая Вика, всё же опять будет по-старому, да? По совсем старому, ну, как когда Ника была!

Владимир не то чтобы растерялся, просто не ожидал, что сын так переживает по этому поводу, а то, что Мишка переживает, было видно невооружённым глазом.

– Пап, ты не думай, я мешать не буду, даже если будет такая как Вика, ну, может, тебе так надо. Только ты меня тогда с бабушкой оставь, ладно? – Мишка выдохнул обречённо, как человек, который собирается в прорубь прыгнуть. Нет, никак он не мог хитрить и вынуждать отца что-то делать!

Странно, когда понимаешь, что твоя жизнь и твои решения так много значат для твоего ребёнка! Да, понятно всё – «любой человек имеет право на счастье», «не надо приносить себя в жертву», «ребёнок вырастет, а ты останешься на бобах»… Только вот, приносить в жертву своему счастью ребёнка тоже как-то нечестно, что ли… И будет ли это счастье, если самое дорогое в твоей жизни существо уже заранее готово, что будет всё плохо, но решило не мешать тебе любой ценой!

– Мишка, не бойся! Я уже по граблям сплясал, больше мне не хочется, если честно! Нафиг нам такая Вика, тем более что она замужем!

– Она может развестись! – грустно вздохнул Мишка с видом умудрённого жизнью пожилого человека.

– Может она и разведётся, но уж точно не для того, чтобы я её замуж взял! Нам такая гангрена и даром ни надь, и с деньгами не надь! – рассмеялся Владимир, припомнив советский мультик про волшебное кольцо. – Это не женщина, а какая-то самка богомола!

В темноте на обочине дороги было удивительно уютно! Кто бы знал, что их машина вдруг превратится в маленький, но надёжный мир. Пустынная заснеженная дорога, пухлые снежинки, падающие на лобовое стекло, и отец с сыном, которые знают, что могут друг другу доверять и говорить правду!

– Пап, а Нина? – вдруг спросил Мишка. – Она же не самка богомола? Она, по-моему, другая!

– Нина-то? Это уж точно! Это такой мелкий, но храбрый заяц! – рассмеялся Владимир.

– Почему храбрый? Она же высоты боится.

– Я всегда опасался людей, которые ничего не боятся – возможно у таких слишком много страхов, и они сконцентрированы внутри. И когда прорвутся, да в какой форме – кто знает. А эта Нина – она смелая. И высоты-то реально боится, но слезла сама. А потом… Знаешь, общаться с такими племяшками без костюма химзащиты, шлема и танковой брони, может только оооочень отважный человек.

Мишка хмыкнул. – Ну, да… Они это… активные.

– Чрезвычайно! – кивнул Владимир. – Правда, я тоже был очень предприимчивым. Ты у меня значительно разумнее.

Приехали они значительно позднее, чем ожидали, зато их встретил полный дом народа!

– Ой, простите, пожалуйста! Мы сейчас уже уходим! МЫ УХОДИМ, я сказала! – в голосе «мелкого, но храброго