Свиток Всевластия - Мария Чепурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кавальон окинул взглядом комнаты. Шкатулки не видно. Бросился к секретеру – может быть, там? – но силой воли остановил себя. Нет, так жадно и откровенно копаться в чужом имуществе неприлично. Если не святоша, то слуги могут в чем-нибудь заподозрить. Надо всех разогнать.
– Я должен вознести молитву Отцу Небесному, дабы узнать точное положение искомой вещи, – напыщенно произнес Кавальон. – Будет мне дозволено остаться одному для этого таинства?
Де Сеор беспрекословно удалилась, уведя с собой прислугу.
«Так-то лучше!»
Авантюрист бросился обыскивать комнаты. Секретер! Письма, перья, картинки… какая-то ерунда… Туалетный столик! Тут есть несколько шкатулок с украшениями. Не то… Комод, комод! Чулки, подвязки, ленты, нижние рубашки… запчасти для кринолина. Второй ящик, третий… А это что? Ну-ка! Коробка! А в ней? Хм, дневник. Вполне закономерно… Шифоньер! Может, в нем? Стоп! А кто это шепчется?
Шум голосов за стеной заставил Кавальона насторожиться. Интуиция подсказала авантюристу, что он в опасности. Поискав какой-нибудь сосуд и не найдя ничего лучше ночной вазы, псевдо-Мессия быстро приставил ее к стене и приник у ней ухом.
Услышанное повергло Кавальона в панику.
– Да говорю же вам, госпожа, это он! Тьенетта подвердит.
– Взаправду он! Тот самый! Старую барыню умертвил, а теперь и по вашу душу явился!
– Как же… Но… Быть такого не может… Вы его знать не можете… Это… благонравнейший человек!
– Какое там благонравие, госпожа! Помним мы его! Сразу в лицо узнали! Он же и украшения утащил…
Все понятно. Дальше слушать было бессмысленно. Вернее, даже опасно, имея в виду фактор времени. О шкатулке со свитком теперь тоже следовало забыть.
Срочно сматываться отсюда!
Вот только как?
Покои Софи располагались на втором этаже. Бежать по лестнице на первый, а потом еще и добираться по анфиладам комнат к выходу было самоубийственно: в том, что где-нибудь по пути Кавальона схватят и скрутят два крепких лакея, сомневаться не приходилось. Спрятаться где-нибудь в доме, чтобы дождаться того момента, когда слуги мадемуазель де Сеор устанут искать и решат, что обманщик уже убежал? Нет, рискованно. Выбраться на крышу? А что дальше? Остается только через окно. Но ведь Кавальон не обезьяна и не кошка, чтобы прыгать со второго этажа и лазать по стенам! Можно было бы, конечно, сплести веревку, к примеру из простыни, но на это не хватит времени…
В панике Кавальон забегал по комнате. Высунулся в окно. Потом в другое. Никакой помощи, никаких подсказок. Ни труб, ни выступающих деталей. Только сад внизу. А до сада – изрядное расстояние. Неужели погиб?! Неужели арест и суд?! Выдержать столько испытаний, провернуть столько афер и теперь провалиться из-за такой глупости?! Нет, невозможно поверить!.. А это что?..
Стоило отчанию на миг завладеть авантюристом, как прямо на его глазах произошло чудо – до того своевременное, что Кавальон едва не поверил в Бога. Прямо у него на глазах в проем одного из окон плавно опустились две жерди… не могущие быть ни чем иным, как концами лестницы!
Кавальон метнулся к окну, разумеется, не к тому, где возникла лестница, а безопасности ради к соседнему. Он едва поверил своим глазам, когда увидел поднимающегося к комнате девицы… Люсьена Помье!
Ну естественно! У услышавшего о близкой женитьбе д’Эрикура писателя возникли те же самые мысли, что и у Кавальона! Он тоже решил предпринять отчаянную попытку завладеть драгоценной шкатулкой в последний момент. Но что же теперь?
Первой мыслью авантюриста было ни в коем случае не допустить литератора в покои Софи. Сбросить его вниз, а самому завладеть лестницей! Впрочем, уже в следующую секунду Кавальон понял, что это плохой план. Борьба с Помье займет некоторое время, а появления святоши и слуг, готовых схватить лже-Мессию, можно было ждать в любую секунду. Наверняка они ворвутся сюда раньше, чем писатель успеет найти шкатулку! В таком случае…
Кавальон быстро спрятался за портьеру, продолжая держать руке уже пригодившуюся ночную вазу. Пару секунд спустя в комнате появился запыхавшийся литератор. Стоило Помье ступить на пол, как он немедленно получил вазой по голове и благополучно свалился под ноги Кавальону. Оставалось лишь воспользоваться писательской лестницей.
14
Первым, что увидел Помье, очнувшись, был дорогой паркет, как в знатных домах. «Я умер и попал в рай?» – пронеслось в голове писателя, раскалывающейся от боли. Сразу за этим глаза зафиксировали какие-то башмаки и края юбок. Одна, вторая, третья женщина… Обступили его кругом. Неужели мусульмане были правы относительно обитательниц рая?..
– Глядите, очнулся! – сказала одна.
– Шевелится, негодяй!
– Притворялся!
В голосе гурий не слышалось ласки, которую им было положено источать. Помье собрался с силами и сел. Только теперь, оглядевшись, он вспомнил, что лез за волшебным свитком в покои наследницы Жерминьяк. Очевидно, долез. Здесь теперь и находится. Значит, поймали.
– Это точно не тот, что тут был?
– Говорю же, другой!
– А откуда он взялся?
– И тот теперь где?
– Быстро рассказывай, где твой сообщник? – грозно сказала одна из девиц.
Помье уже понял, что перед ним служанки и госпожа – очевидно, та самая опекунша, о коей судачили на базаре и сообщали в рукописных газетках, столь любимых сплетниками. Но о каком сообщнике идет речь? Литератор лез сюда один. Это он помнил совершенно точно. Может быть, имеется в виду строитель с соседней улицы, который одолжил ему лестницу? Нет, навряд ли. Да и уговор с ним был – друг друга не выдавать.
– Я один, – прохрипел Помье, все еще не отойдя от удара, непонятно кем нанесенного.
– Лжешь!
– Где Шарпантье?
«Какой еще Шарпантье?» – подумал писатель.
– Хотите – ищите, – ответил он, равнодушно пожав плечами.
Служанки и опекунша переглянулись.
– А сам-то ты откуда здесь возник? – спросила через несколько секунд одна из горничных.
– А то вы не знаете! – задиристо ответил Помье, которому было до того плохо, что даже оправдываться не хотелось.
Какого черта ему задают такие дурацкие вопросы?! Если его так быстро поймали, то уж лестницу-то наверняка успели заметить. С нее, наверно, и началось.
Служанок и опекуншу грубый ответ Помье почему-то не разозлил, а заставил еще раз многозначительно переглянуться.
– Это что, ты и есть? – услышал он следующий вопрос.
– А кто же еще, черт возьми? – огрызнулся писатель. – Нет, не я! Это кто-то другой!
Услышав имя Люцифера, опекунша быстро перекрестилась. В глазах женщины появился неожиданный страх. Но с чего бы это?
– Не так уж я прост, как вы думали! – добавил Помье, как мог грозно, хотя так и не разобрал, почему же его боятся.
Служанки на шаг отступили, но круга не разомкнули. Одна из них, все это время стоявшая за спиной, обежала кругом и взглянула в лицо Помье.
– Мадемуазель! – воскликнула она. – Теперь все понятно! Я его узнала! Это человек, ходивший к Николетте!
Женщины загудели. В лицо Помье одновременно уставились восемь пар глаз.
– Кажись, похож…
– Да, вроде помню…
– Точно он! Ходил, о ней выведывал…
– А через меня письма передавал!
– Да он и в людскую к ней приходил, развратник!
– Врал, будто женится! Что, удивлен? Да, Колетта мне все рассказала! Про то, как ты ее обесчестил! Бедняжка…
– Да будет земля ей пухом…
– Я правда жениться хотел! – взволновался писатель. – Если б ее не убили…
– Да ты же убил, негодяй!
– Я?! Да что вы?!
– Еще-то кому?!
– Точно! Он и убил!
– Ходил-ходил, а потом взял да исчез! После того как Николь на тот свет отправил!
– Это у них, у бандитов, такое правило: сначала девушку опозорить, а потом еще и горло ей перерезать, чтоб от ответственности уйти!
– На что только не готовы, чтоб не жениться!
– Да не я это! – оправдывался Помье.
– А кто же тогда?
– Покуда ты не завелся, была Николетта жива-живехонька…
– …а как появился, так сразу отъехала на тот свет!
– Был бы ты хорошим человеком – разве бы стал проникать в чужой дом?
– Да тут ясно все! Что разбираться-то? Надо бежать за полицией!
Нет, нет, только не за полицией!
– Клянусь, я не убийца! – воскликнул испуганный литератор. – Ведь я же… любил Николетту!
– Если б ты действительно любил, – важно произнесла опекунша, – то не стал бы вовлекать ее в смертный грех! Истинно любящий человек позволил бы Николетте дожить жизнь в невинности и через это спасти свою душу! А ты – искуситель! Преступник! Пособник Антихриста!
Служанки посмотрели на опекуншу как на безумную, но, помня, кто есть кто, не замедлили согласиться:
– Вот именно!
– Антихрист!
– Совратитель!
– И гореть тебе в аду с твоим хозяйством!
– Николетту укокошил, а теперь еще за нами явился!
– Стойте! – закричала опекунша. – Мне все ясно! Это оборотень! Он перекинулся в другое обличье, чтобы увлечь меня! Он демонстрировал мне чудеса, сотворенные силой не Бога, но дьявола! О, я несчастная! Как я могла так жестоко обмануться! Как я могла позволить сбить себя с Твоего истинного пути, Отец Небесный?!
