Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

— Душа? — вяло удивился я, поскольку уже предполагал нечто подобное. Где Бог, там, понятно, и душа. Чему тут удивляться?

— Именно, — кивнул Иван. — Душа или, по-гречески — психе, на латыни — анима, она же — нефеш по-древнееврейски. Это древнее знание, это то, что люди знали всегда, но относились по-разному.

— Хорошо, допустим, — я вздохнул, пытаясь уложить в голове сказанное Иваном. — Что из этого следует?

— Вот! Именно это и важно. Люди эволюции — это, по сути, часть животного мира планеты. Скажем, разница между обезьяной и человеком лишь количественная в том смысле, что мозг человека развит лучше, это и дает ему преимущество, из которого следует весь человеческий прогресс во всех сферах развития от анатомии до теоретической и практической науки как следствия использования этого инструмента — более развитого мозга. Вас ведь так учили?

— Ну, в общем, да…, наверное, — ответил я, с трудом припоминая все, что знал о теории эволюции.

— Вот! Теперь, что касается тех разумных существ, которые сразу были созданы Демиургом без посредника в виде механизма эволюции. Как я уже сказал, у них есть душа, то есть, некоторое нематериальное начало, являющееся, по сути своей, частью сущности Демиурга.

— Эта душа и делает некоторых людей религиозными? — попытался догадаться я, но ответ меня удивил.

— Вовсе нет, — развел руками Иван. — Мозг эволюционировавшего человека и сам способен создавать себе бога или богов, особенно на раннем этапе своего развития при минимальном количестве знаний об окружающем мире. Как, собственно, и отрицание Бога есть закономерный этап развития знаний о мире. Другое дело, что это именно этап, а не окончательный вывод, как представляется современным атеистам. Знаете, здесь как в том анекдоте о трех возрастах развития человека: родители знают всё и всегда правы, родители ничего не знают и их представления устарели, а родители-то были правы! В науке, по сути, так же. Ранняя наука неотделима от веры в Бога и ранние ученые — это монахи, священники и богословы, для которых наука была способом изучения сотворенного Богом мира. Потом наступает период подросткового отрицания: Бога нет, все в мире дело случая и мы сами все решаем. И, наконец, период взросления, когда человек понимает, что, несмотря на то, что он полжизни учился, а потом работал в науке, он очень мало знает о мире и на самом деле может быть все, что угодно. Но при этом, повторю, религиозность человека совершенно не зависит от наличия у него души, как, собственно, и от образования — по крайней мере, напрямую. Вы, наверное, слышали, что и среди современных ученых хватает людей верующих. Люди эволюции могут быть религиозны или нет, как, собственно, и те, кто имеет другое происхождение. Вот, например, у вас есть душа, ваши предки никогда не были животными, но вы же вовсе не религиозны, правда?

— Правда, — кивнул я автоматически и замер. — Что вы сказали? У меня есть душа?

— Да, есть, — Иван откинулся на спинку кресла. — Если бы ее не было, то не было бы нашего разговора. Не с кем было бы говорить, с мертвым телом много не наговоришь.

Я помолчал, переваривая новость. Потом решил все же уточнить:

— Извините, я все равно не понял: что такое душа? Это разум, сознание, психика или что?

— Ни то, ни другое, ни третье. Я, кстати, уже говорил, что душа это часть Демиурга. Она нематериальна, она духовна.

— Что значит «духовна»?

— Это значит, что она не принадлежит этому миру, не является его продуктом или продуктом любой вашей деятельности. Она, как любят говорить в церкви, не от мира сего, причем, в прямом смысле слова. Понимаете?

— Нет, — честно признался я.

— Вот и хорошо, — парадоксально заключил Иван. — Все равно никто не понимает и лучше, чем я, не объяснит. Словами это вообще трудно высказать, нет таких слов. Иногда можно музыкой, как утверждают некоторые, но лично я сомневаюсь.

Мы помолчали, обдумывая сказанное, а потом я озвучил пришедшую мне в голову мысль:

— Скажите, Иван, а как передается душа? Ведь, те и другие люди, наверняка, давно перемешались?

— Вы, Олег, прямо на лету схватываете суть, — Иван довольно потер ладони. — Сделаю сразу одно уточнение, чтобы не было путаницы. Мы, такие как я и ты, как твои родители, не люди. Мы адамы, так мы себя называем. Теперь по сути вопроса. Душа передается по наследству от отца. Скажем, если мать является адамой и, соответственно, имеет душу, а отец — человеком и души не имеет, то у их детей души не будет. Ну, а если, наоборот, отец — адам, а мать — человек, то дети наследуют душу отца.

— Понятно, — протянул я, — ну и? В чем главное отличие одних от других?

— Я думаю, вы уже почти догадались. Разница в том, что человек рождается, проживает жизнь, умирает — и на этом все. Его больше не существует ни в каком виде. Адам же или адама умереть полностью не могут, потому что их души бессмертны, они часть Демиурга.

— И что с ним происходит дальше? — сообщение о том, что я не человек, а какой-то адам, я решил обдумать потом. Если, конечно, это «потом» для меня настанет.

— По-разному, — пожал плечами Иван. — Есть варианты, начиная от нового рождения в человеческом теле и до полного перехода на духовный план существования. А между этими двумя вариантами есть еще куча возможностей. Зависит от разных причин.

— А со мной что будет? — я замер в ожидании ответа.

Иван же отвечать не спешил. Он как-то странно смотрел на меня, словно не мог решиться, говорить мне что-то или нет. Но все же, видимо, наконец, на что-то решился.

— Позвольте, Олег, я сначала все же закончу свой рассказ, это важно. Так вот. Адамы рождаются постоянно в соотношении, примерно, один к пятнадцати к людям. То есть, сейчас нас тысяч пятьсот — шестьсот во всем мире, приблизительно, конечно.

Я глотнул «Байкал» и машинально отметил, что напиток все так же пощипывает пузыриками газа нёбо. Нисколько не выдохся.

— Однако, — продолжал Иван, — даже среди адамов выделяются, как мы привыкли говорить, три категории посвящения. Первая,