Бывшие. Запрети мне тебя любить - Салиева Александра

Снова молчу.

Да и какой толк сейчас обсуждать мои внутренние противоречия, если это ничем не поможет?

Никому из нас.

— Тебя что-то держит, — делает вывод Артём и тут же дополняет: — Что именно?

Не могу сдержать невольную усмешку. Сколько бы времени не прошло, а Рупасов всё равно способен читать меня как открытую книгу.

— Добровольно не скажешь, значит… — дополняет он задумчиво.

Его ладони ложатся на борт катера совсем рядом с моими, а тяжёлое дыхание обжигает затылок. Совсем ненадолго. Артём снимает с себя пиджак, накидывая вещь на мои плечи. Никак не реагирую на столь щедрый жест.

— А если заставлю? — звучит с его уст как приговор.

Невольно вздрагиваю. И пытаюсь отстраниться, вжимаясь в бездушную железяку максимально плотнее. Вот только этого явно недостаточно чтобы избежать и разговора, и непомерной близости мужчины, которая будит не самые нужные и адекватные мысли.

— А если я поддамся, но ответ тебе всё равно не понравится? — отвечаю вопросом на вопрос, стягивая подрагивающими пальцами полы пиджака между собой, чтобы согреться. — Что тогда?

Рупасов тяжело вздыхает, и я буквально чувствую, как его губы искажаются в очередной неприязненной ухмылке.

— Боишься моего осуждения? — тихонько шепчет на ухо Артём, аккуратно перекидывая мои волосы через правое плечо. — Серьёзно, Жень? Поэтому не говоришь? — он ненадолго замолкает, а после добавляет задумчиво: — Не думал, что тебя до сих пор до такой степени затрагивает моё мнение. После всего.

Как же я ненавижу, когда он прав!

— Может и поэтому, — бросаю в безразличии. — А может потому, что не считаю нужным делиться с тобой тем, что тебя не касается. Это только между мной и Агеевым.

Расправляю плечи и горделиво вздёргиваю подбородок, будто и правда считаю себя правой в собственном высказывании. И очень стараюсь держать спину ровно, когда Артём прижимается губами к моему затылку, одаривая лёгким едва осязаемым поцелуем. Добела сжимаю пальцы о край борта, потому что моё тело снова предаёт, в отличие от разума, желая заполучить гораздо больше и как можно быстрее.

— Прекрати… — выдавливаю из себя жалким полушёпотом.

Если бы это помогло!

— Почему? — невозмутимо отзывается Артём, разбавляя последующее новой чередой ласковых поцелуев. — Тебе же нравится, Жень. Так в чём тогда проблема?

По мне словно пускают ток от высоковольтной вышки. Разряды лёгкой покалывающей дрожи, расползающейся по моим нервам, вынуждают ухватиться за железо крепче, словно оно и правда удержит от очередного падения. И сама себе не верю. Сопротивляться тоже не могу. Возможно, потому что Рупасов в очередной раз прав, а я вру не только ему, но и самой себе. А может просто потому, что на самом деле мне нравится это падение. Как бы больно ни было потом, то, что так затмевает рассудок — оно… Стоит того… Всего.

— Что держит тебя, Жень? — повторяет свой недавний вопрос Артём. — Мы никуда не уйдём, пока ты не расскажешь мне.

Если и собираюсь ответить, вряд ли удастся связать хоть одну цельную фразу. Дыхание мужчины обжигает не только кожу, разбавляя ощущения умопомрачительной нежностью, с которой он проводит кончиками пальцев по моей шее, выписывая незримый, только ему одному понятный узор, но и опаляет сознание. Выжигает абсолютно всё, что там существует прежде. И единственное, что я ещё могу — продолжать цепляться за борт катера, мысленно растворяясь в даримых ощущениях и одновременно с этим проклиная себя за свою самую великую слабость… смертельно желать, чтобы он не останавливался.

— Жень, — хрипло шепчет мужчина моё имя вновь.

Но, видимо, закон подлости рождается вместе со мной, ведь именно в этот момент всё прекращается. Артём отстраняется и отходит назад, а холодный резкий порыв ветра мне в лицо приносит вместе с собой слишком много холода в душу. Это моментально отрезвляет.

— Я хочу на берег, — произношу требовательно, разворачиваясь к Рупасову.

Не уверена, что смогу вынести ещё один раунд подобного, поэтому бегство кажется самым достоверным вариантом удержать себя в рамках границ, которые мысленно давно готова переступить. Тем обиднее становится.

— Ты где была, когда я говорил, что на берег ты сойдёшь только после того, как мы обстоятельно поговорим и ты расскажешь мне всё, что я хочу знать? — ядовитой насмешкой отзывается Артём.

Наверное, должно быть неловко, да только мгновенно вспыхнувшая злость гасит всё остальное, что я вроде как должна испытывать от его колкости. Слишком уж довольным выглядит мужчина, неспешно распаковывая взятый с собой бумажный пакет из супермаркета.

— Значит, тебе суждено умереть в ожидании, — проговариваю флегматично, возвращая взгляд к горизонту и бескрайней глади моря.

— Не хочу тебя разочаровывать, но суждено мне сегодня точно не это, — нисколько не проникается моими словами Рупасов.

Не оборачиваюсь, продолжая упрямо смотреть перед собой. Да только наступившая пауза длится недолго. Артём вновь приближается ко мне, берёт за руку и разворачивает к себе лицом.

— Да и ожидание можно скрасить, — дополняет с лукавой улыбкой он.