Зима 0001 - Евгений Прошкин

Голенко едва ли ориентировался в пространстве и, не будь у него парализатора, Егор взял бы деньги сам, но рисковать он себе не позволил.

- Ры-ры... - горько передразнил он, направляясь к аварийной лестнице.

Наверху должен быть вертолет. Голенко редко ездил на машине, и Егор об этом знал, однако сообразил только сейчас. Неизвестно, в каком состоянии находился пилот, возможно, он был так же невменяем, но выбора уже не оставалось.

Егор, задыхаясь, вывалился из будки и понесся по раскаленной крыше. Вертолет слепил солнечными бликами, и смотреть на него было невозможно. Но он стоял.

- Долго вы что-то... - сказал пилот.

Егор присмотрелся - пилот, кажется, был адекватен. По сравнению с Маришкой и Степаном - даже излишне.

- Сергей Георгиевич за вами еще утром послал. А Голенко как ушел, так и...

- Лети... - просипел Егор.

Топорков тоже всполошился, подумал он, закрывая глаза. Велел разыскать, связи-то нет... Надо было сразу - из метео на фирму. А как сразу-то? Он тогда не помнил ничего. Странник отвлек. Или наоборот? До странника он не...

- Садимся, Егор Александрович,- предупредил пилот.

Егор очнулся и, спрыгнув на крышу, побежал к люку. Спустившись до первого этажа, он приложил ладонь к датчику и вошел в черный тамбур. То, что он когда-то принял за лифт, было обычной скан-камерой. Егора просветили на предмет оружия, взрывчатых веществ и неведомо чего еще. Затем сверили его физиономию с персональным шаблоном и впустили внутрь.

Фирма жила. Она не провалилась сквозь землю, как метеослужба, не сгнила, как музей. Она существовала и по-прежнему работала - за панелями слышались деловые разговоры, но фальшдвери были закрыты. Режим есть режим. Все осталось на своем месте, лишь над кабинетом Топоркова появилась вывеска "ТопСол". Не придав этому значения, Егор взялся за ручку.

- А Сергей Георгиевич обедает, - сказал сзади незнакомый голос.

Егор, не оборачиваясь, отсчитал пятую секцию и легонько провел по ней пальцами.

В буфете играла музыка. Голографический монитор, замаскированный под обыкновенное окно, показывал пляж, пальмы и стадо девиц без купальников. У стены, то и дело отвлекаясь на тела, жевал Топорков.

- Сигнала нет? - спросил Егор, присаживаясь рядом.

- С Юга - нет, - многозначительно ответил Топорков.

- С какого еще Юга?

- "Какого"!.. Дебрянск, Долгий Мыс, Мель. Южный регион. Северный не провисает, у меня все идет как надо.

Егор опустил взгляд на свой рукав и зажмурился - там поблескивала маленькая нашивка. "ТопСол". Топорков - Соловьев.

- Да, плащи продаются, - пробормотал он. - В поездах, в домах...

- А то! Это погода. Погодка сегодня отличная. Если неделю температура продержится, будем миллионерами. Эй, кормильцы! - рявкнул он. - Рыбу несите! Не видите, начальство пришло!

Егор безвольно покачивался на стуле. Он опоздал, опоздал. Фирмы нет. И ничего нет. И можно было не торопиться.

Перед ним постелили салфетку и поставили блюдо с заливной осетриной. Егор отстраненно посмотрел на еду и нагнулся под стол.

Желудок был пуст, и это длилось недолго. И совершенно не волновало. Просто Егор понял, что уже .не может есть - ничего. Даже рыбу. И еще он понял, что время кончилось. Но мир от этого не рухнул. Он только стал другим - совсем.

- Перегрелся, - невозмутимо сказал Топорков. - Отдохнуть тебе надо. Чего на Запад не слетаешь? Я в следующем месяце тоже мотану. Жалко, на Землю рейсов нет. Там, кстати, и с сувенирами можно было б наладить...

Егор резко поднялся и, опрокинув стул, пошел к выходу.

- Ты чего? - спросил Топорков.

- Посторонний под воду.

- Это чего такое?

- Это конец команды.

Дойдя до тамбура, он собрался с духом и шагнул за створку. Когда она закрылась, Егор обнаружил, что находится в воде. Он думал, будет как-то иначе, постепенно, но так тоже было неплохо. Быстро. Он задрал голову к потолку и увидел, что воздуха в тамбуре нет - ни пузырька. Наверно, он должен был вдохнуть поглубже. А впрочем, какая разница.

Это же навсегда.

Январь

Было холодно, смертельно холодно. И пахло рыбой.

-Я умер?..

- Нет.

-Нет?..

- Лежи спокойно.

- Вода кругом... Это вода?

- Лежи, сказал!

- Ты кто? Где ты?!

- Я тут, - раздалось возле самого уха. Егор вздрогнул от неожиданности и ударился обо что-то локтем. Обо что-то твердое и абсолютно материальное.

- Все, вылезай и одевайся. Вон там свитер и штаны. Белья нет, наденешь две пары. Штанов две пары, понял? И сапоги. Да вылезай же!

Над Егором, проклюнувшись из мрака, склонилось чье-то лицо. Мужчина. Лет сорока, может, сорока пяти. С лоснящимися патлами до плеч. Незнакомец носил усы с бородой, вернее, он попросту не брился, и клокастая растительность на подбородке свалялась в пегий колтун. Глаза Егору увидеть не удалось - они прятались в глубоких впадинах, и боковой свет превращал их в большие черные дыры.

- Быстрей, а то околеешь. Плюс семь. Это тебе не Австралия.

Егора взяли под мышки и потянули. Он схватился за какой-то скользкий край и, согнув ноги, привстал. И невольно затрясся - воздух был гораздо холодней, чем вода. Вода, в которой он плавал.

Под потолком вспыхнули плафоны. Про плафоны и потолок он узнал чуть позже, когда посмотрел вверх. Сначала это было как дождь, как желтый ливень. Егор очутился внутри широкого конуса и посмотрел вверх - и вот тогда уже увидел ряды плафонов. Потом опустил голову и увидел то, в чем сидел. Руки дрогнули, и Егор плюхнулся обратно в емкость.

По поверхности прошла волна, и через противоположный борт выплеснулось немного серой пены - остальная продолжала болтаться внутри квадратного корыта. Двухметровая никелированная ванна пошатывалась в такт.

Вынырнув, Егор вытер ладонями лицо и отогнал от себя ноздреватые хлопья. В темной воде клубился и бродил всякий мусор: куски рыбьих хребтов, острые рыбьи ребра и отдельные лупоглазые зрачки, также рыбьи. Края ванны облепила какая-то подсыхающая дрянь - чешуя, те же глаза и золотистые шкурки. У левого колена качалась крупная зубастая голова. Кажется, от щуки.

- Это что? - с отвращением крикнул Егор.

- Ты не ори, а вылазь и вытирайся, - деловито сказал бородатый.

Он опустился в драное кресло на колесиках и, оттолкнувшись носками, подъехал к длинному столу. На столе стояло штук пять портативных КИБов - для подвала слишком роскошно. О том, что это именно подвал, говорили голые бетонные стены с крошащимися стыками и зелеными разводами под потолком.

Окоченев до судорог, Егор перевалился через кромку и принялся растирать тело какой-то жесткой тряпкой. От тряпки попахивало, но это было уже не страшно. Егор понял, что отмываться ему придется долго и усердно. Вот только попасть бы домой. В электричку с таким амбре могли и не пустить.