Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

– Нет, – ответил Доэрти. – Похоже, молотки понадобились именно для этого. Лица изуродованы, зубы выбиты, пальцы расплющены.

– Старые, молодые, белые, черные?

– Белые, – сказал Доэрти. – Не старые. В костюмах. И ни одной зацепки, если не считать фальшивых визиток какой-то корпорации, не зарегистрированной в штате Нью-Йорк, и телефонного номера, который давно отключен – раньше он принадлежал кинокомпании.

Глава 41

На столе Доэрти снова ожил телефон; он взял трубку и стал слушать. Очевидно, звонил его приятель из семнадцатого участка, чтобы поделиться новыми подробностями.

– Теперь вам придется открыть дело, – сказал я, посмотрев на Ли.

– Почему? – спросила она.

– Потому что это та самая местная команда, которую наняла Лиля Хос.

Она повернулась ко мне и спросила:

– Ты что, телепат?

– Я дважды с ними встречался.

– Ты дважды видел людей из какой-то команды. С чего ты взял, что это те же парни?

– Они дали мне одну из своих фальшивых визиток.

– У подобных команд всегда фальшивые визитки.

– С одинаковыми телефонными номерами?

– Такие номера можно получить в кино и на телевидении.

– Они были бывшими полицейскими. Неужели это ничего для тебя не значит?

– Меня интересуют только полицейские, которые не бросили свою работу.

– Они называли имя Лили Хос.

– Нет, человек из какой-то команды назвал ее имя. Из этого не следует, что убиты люди, с которыми ты встречался.

– Ты думаешь, это совпадение?

– Они могли работать на кого угодно.

– Например, на кого?

– Да на кого угодно – мир велик. Мы в Нью-Йорке. А в Нью-Йорке полно частных детективов, которые стаями рыщут по городу. И все они на одно лицо, да и работу делают похожую.

– Еще они называли Джона Сэнсома.

– И опять ошибочка – парни из какой-то команды назвали имя Сэнсома.

– Более того, я в первый раз услышал про него как раз от них.

– В таком случае, возможно, они работали на него, а не на Лилю. Может, он так сильно беспокоился, что прислал сюда своих людей?

– В поезде ехал начальник его штаба. Именно он был пятым пассажиром.

– Ну вот, опять.

– Ты ничего не собираешься предпринимать?

– Я поделюсь полученной от тебя информацией с семнадцатым участком.

– Но дело не откроешь?

– Только после того, как будет совершено преступление с нашей стороны Парк-авеню.

– Я отправляюсь в «Четыре времени года».

Было уже поздно, я оказался довольно далеко на западе и не мог найти такси до тех пор, пока не дошел до Шестой авеню. После этого я довольно быстро добрался до отеля. В вестибюле было тихо. Я повел себя так, будто здесь жил, и на лифте поднялся до этажа, где находился номер Лили Хос. Пройдя по пустому коридору, я остановился возле двери ее номера.

И увидел, что она приоткрыта на дюйм.

Язычок замка выскочил наружу, и пружина удерживала его прижатым к косяку. Я выждал секунду и постучал.

Ответа не последовало.

Я толкнул дверь, чувствуя сопротивление механизма замка. Когда она сдвинулась в сторону на сорок пять градусов, я придержал ее и прислушался.

Внутри царила тишина.

Я распахнул дверь и вошел. Все лампы в гостиной были погашены, но сквозь окно с незадвинутыми занавесками проникал отраженный свет, и я понял, что в номере пусто, в том смысле, что там не оказалось людей. И пусто, как если бы они выписались из отеля и уехали. Никаких сумок с покупками в углах, случайно брошенных или аккуратно сложенных вещей, курток на стульях или туфель на полу. Никаких признаков жизни.

Я заглянул в спальни, и моим глазам предстала такая же картина: постели застелены, но на них остались вмятины размером с чемодан. В шкафах – ничего. В ванных комнатах я нашел лишь использованные полотенца. Стояки душа были сухими. Я уловил запах духов Лили Хос, но не более того.

Я еще раз проверил три комнаты и вышел в коридор. Дверь у меня за спиной закрылась, и я услышал, как пружина сделала свое дело, язычок замка уперся в косяк, металл стукнул по дереву. Я вернулся к лифту, который меня поджидал, нажал на кнопку нижнего этажа, и дверь сразу закрылась. Ночное расписание. Лифт не должен совершать порожние рейсы и шуметь. Спустившись в вестибюль, я направился к стойке портье. Вся ночная смена находилась на своих местах. Служащих было не так много, как днем, но вполне достаточно, чтобы не прошел трюк с пятьюдесятью долларами. Только не в «Четырех временах года». Портье оторвался от монитора и спросил, чем он может мне помочь. Я спросил, когда семейство Хос выписалось из отеля.

– Кто, сэр? – в ответ спросил он.

Он говорил спокойным тихим голосом, словно боялся разбудить спящих наверху гостей.

– Лиля Хос и Светлана Хос, – сказал я.

На лице портье появилось недоуменное выражение, словно он не понял, о чем я его спросил; потом он перевел взгляд на монитор и принялся печатать на клавиатуре. Просмотрев страницу, он нажал еще на несколько клавиш.

– Извините, сэр, но я не могу найти записей о гостях с такими именами.

Тогда я назвал номер, в котором они останавливались. Портье еще дважды нажал на клавиши и удивленно улыбнулся.

– В этом номере никто не останавливался вот уже целую неделю. Он стоит очень дорого, и нам редко удается его сдать.

Я мысленно проверил цифры и сказал, убедившись, что не ошибся:

– Я был там вчера вечером. Тогда номер использовался. Я встречался с теми, кто в нем жил, сегодня утром внизу, в кафе. И видел подпись на чеке.

Портье сделал еще одну попытку, вызвал поступившие из кафе счета гостей отеля на монитор и повернул его так, чтобы я смог сам убедиться, что он не ошибся. Так делают все клерки, когда хотят тебя в чем-то убедить. Мы заказывали две чашки чая и чашку кофе, однако компьютер ничего не зафиксировал.

И тут я услышал за спиной негромкие звуки: шорох подошв по ковру, дыхание, шелест ткани, рассекающей воздух. И металлические щелчки. Я повернулся и обнаружил, что смотрю на семерых мужчин, расположившихся идеальным полукругом. Четверо из них были в форме полиции Нью-Йорка, оставшиеся трое оказались федеральными агентами, с которыми я уже встречался.

Полицейские держали в руках дробовики.

Федералы прихватили на встречу со мной кое-что другое.

Глава 42

Семь человек. И все семеро вооружены. Копы наставили на меня итальянские дробовики «Франчи АРСН-12», однако я сомневался, что они находятся на вооружении нью-йоркской полиции. «АРСН-12» – это жутковатое, фантастическое оружие – полуавтоматическое гладкоствольное ружье 12-го калибра с пистолетной рукоятью и складным прикладом. Такой дробовик имеет множество преимуществ. Но и недостатков тоже. Во-первых, он очень дорого стоит; впрочем, судя по всему, какое-то спецподразделение полицейского департамента с удовольствием выписало чек на покупку. Второй недостаток – полуавтоматическое действие. Считается, что оно уменьшает надежность мощного дробовика. Люди же, которые стреляют, чтобы не погибнуть, серьезно относятся к таким вещам. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов механические неполадки. С другой стороны, я не мог надеяться на то, что сразу четыре механизма дадут сбой, – именно по этой причине я не покупаю лотерейные билеты. Оптимизм – вещь хорошая. В отличие от слепой веры.

Двое федералов держали в руках «Глоки-17», девятимиллиметровые автоматические пистолеты, сделанные в Австрии, массивные, тяжелые, надежные, успевшие за двадцать лет службы продемонстрировать все свои лучшие качества. Я предпочитаю «Беретту М9» – их, как и «франчи», производят в Италии, – но миллион раз из миллиона одного «глок» справится с работой не хуже «беретты».

В данный момент его работа состояла в том, чтобы заставить меня стоять спокойно и подготовить к главному развлечению.

Командир федералов находился в центре полукруга. Трое его подручных расположились слева, трое – справа. Только по телевизору я видел, чтобы оружие держали так, как он, и хорошо это запомнил. Тогда я смотрел кабельный канал в номере мотеля во Флоренсе, в штате Техас. Причем не военный, а географический, и передача была посвящена Африке. Однако речь в ней шла не про гражданскую войну, убийства, болезни и голод. Мне показали документальный фильм о дикой природе, про обезьян. И никаких партизан или военных действий. Группа зоологов следила за доминантным самцом в стае горилл, и они собирались закрепить радиомаяк у него в ухе. Самец весил почти пятьсот фунтов, иными словами, четверть тонны. Ученые уложили его при помощи пистолета, стреляющего дротиками с транквилизатором для приматов.

Именно такое оружие командир федералов держал в руке.

Пистолет, который стрелял ампулами с транквилизаторами.

Парни с Национального географического канала очень старались убедить телезрителей в гуманности этой процедуры и даже показали подробные диаграммы и компьютерную модель. Дротик с лекарством представлял собой крошечный оперенный конус с хирургическим стальным древком. Стерильный керамический наконечник древка был обильно смочен обезболивающим веществом. Дротик вылетел на высокой скорости, древко на полдюйма ушло в тело гориллы и остановилось, однако наконечник устремился дальше. Момент движения. По закону Ньютона. От удара и инерции керамическая матрица взорвалась, и транквилизатор помчался вперед – получилось нечто среднее между каплями и распылением, словно густой туман проникал под кожу. Так бумажное полотенце впитывает пролитый кофе. Пистолет был рассчитан на один выстрел. Один дротик и единственный крошечный баллончик со сжатым газом, приводящим его в движение, – азотом, насколько я помню. Перезарядка являлась довольно трудоемким делом, поэтому требовалось попасть с первого раза.