Подражатель - Коул Дэниел

Сюрреалистичная… Элегантная… Жестокая.

— О господи, — охнула Маршалл рядом.

От позвоночника склонившегося на колени мужчины, стоящего на равном расстоянии между двумя койками в дальнем конце комнаты, поднимались два белых крыла. Направленные к потолку, они немного заслоняли свет из окон и отбрасывали длинные тени, от которых двое детективов инстинктивно отступили.

— Чеймберс? — прошептала Маршалл. — …Чеймберс?

— Мне понадобится минута, — признал он.

Она понимающе кивнула, а затем пошла перехватить их коллег, прежде чем те увидят застывшего Чеймберса.

— Маршалл, — представилась она абсолютно растерянному офицеру. — Я работаю с детективом Чеймберсом.

— О! Буквально я никогда еще не был так рад кого-то увидеть! — сказал он ей, поворачиваясь к крылатой мерзости: — Нет, серьезно, какого хрена?!

Она посмотрела на два тела — одно мужское, второе женское, осознавая, что композиция, с другого конца комнаты напоминавшая лишь беспорядочную кучу, на самом деле была очень знакомой и тщательно выстроенной. Полностью обнаженный мужчина перенес весь свой вес на правую ногу и держал на руках безжизненное тело женщины.

Тонкие нити, удерживающие крылья, блеснули в солнечном свете, когда Маршалл подошла к окнам, обогнув тела, и с отвращением обнаружила, что ангельские атрибуты на самом деле торчат из тела мужчины, опоясанные кругами все еще сочащейся крови.

— Лебеди… мне кажется, — прокомментировал полицейский.

Она кивнула и нагнулась изучить сложный металлический каркас, словно выросший из земли, изгибающийся и смыкающийся в разных местах, чтобы удерживать два «объекта» в нужном положении.

— Это не он сделал, — сказал Чеймберс, напугав Маршалл, явно не услышавшую его приближения. Он натянул перчатки и, протянув руку к концу одной из металлических частей, согнул ее с достаточной легкостью. — Гибкий металл. Какой-то сплав алюминия? Есть какое-то видимое название бренда или символы на колчане?

— Колчане? — удивилась Маршалл. Она до этого еще не добралась.

— И это здесь тоже было, — упомянул офицер, указывая на пол.

— Стрела, которой он ее разбудил, и фляга с Ночью Стикса, — пробормотал он.

— Ээээммм… Простите, что?

— Не обращайте внимания, — обратилась к полицейскому Маршалл. — Когда их нашли?

— Около получаса назад, когда один из уборщиков вошел и обнаружил всех в отключке.

— В отключке или в сознании, но не способных двигаться? — уточнила она. — Есть разница.

— Эммм. Я узнаю. Никто не помнит, как кто-либо входил или выходил. Будто он невидимый или вроде того.

— Может, он таким и был, — подавленно пробормотал Чеймберс.

Полицейский взглянул на него, явно не уверенный, был ли это подкол в сторону его догадки или он на самом деле верил в призраков.

— Это опять Роберт Коутс, не так ли? — спросил он. — …Статуи?

Чеймберс спокойно повернулся к нему:

— Пресса уже здесь. Я полагаю, на ваше благоразумие можно положиться?

— Конечно, сэр.

— Отлично… Теперь уходите.

— Да, сэр.

Он переглянулся с Маршалл сквозь лебединые крылья.

— Я видела фото, — сказала она ошеломленно, когда шаги уходящего из комнаты офицера стихли. — Я знала, чего ожидать… И все же я не ожидала этого.

— Вы уже проверили флягу? — спросил кто-то из дверного проема.

Элоиза стояла в дальнем конце комнаты, не проявляя ни капли страха или отвращения — только восхищение.

Винтер ворвался в комнату вслед за ней, а за ним по пятам следовал полицейский, которого оба умудрились проскочить по пути.

— Они со мной, — сказал Чеймберс, успокаивая констебля, прежде чем снова обратить внимание на остальных: — Я же говорил вам оставаться в машине.

— Я пытался ее остановить, — прохрипел Винтер, задыхаясь и не проявляя ни капли восхищения — только страх и отвращение.

— Вам сюда нельзя, — сказал Чеймберс.

— Вы уже проверили флягу? — снова спросила Элоиза, словно она их не слышала.

— Это место преступления!

— Это Роберт! — огрызнулась она, подкрадываясь к крылатому богу и его принцессе, блестящими глазами вбирая каждую деталь сцены перед ней.

С чрезвычайным недовольством Чеймберс подошел к керамической фляге на струящейся по полу простыне. Он нагнулся и схватился за крышку, на миг замешкавшись, когда в его голове пронеслись истории о мстительных богинях и проклятиях из Подземного царства.

Он осторожно снял крышку… и заглянул внутрь.

— Что там? — крикнул Винтер из безопасности коридора.

— Листья, — ответил Чеймберс, обеспокоенно глядя на Элоизу. — …Лавровые листья.

— Мне это не нравится, — сказал Чеймберс. Он и Маршалл вышли за кофе и глотком свежего воздуха во двор, давно облюбованный курящим персоналом.

— Пока что она для нас бесценна.

— Вы видели ее лицо. Она не слишком хорошо скрывает эмоции, не так ли? Ее все это заводит так же, как Коутса.

— Но это еще не значит, что она имеет к этому отношение, — заметила Маршалл.

— А то, что она помогает нам, не значит, что не имеет.

Она кивнула, прищуриваясь от снова засиявшего ноябрьского солнца.

— Я согласна, что это один из возможных вариантов.

— И потом, — продолжил Чеймберс, — есть еще эти листья, которые он разбрасывает для нее, как любовные записочки.

— Допустим, вы правы — зачем тогда ей помогать нам?

— По той же причине, что и он это делает. Зачем Коутсу оставлять нам ваш скетчбук?

— Как мы уже говорили, это была насмешка, — предположила Маршалл. — Угроза? Крик о помощи?

Чеймберс покачал головой:

— Не думаю, что Роберту Коутсу интересно играть в игры. Он мог бы пойти в прессу в любой момент, но не сделал этого. Он не ищет славы и вообще не ожидает, что мир его поймет. Он делает это для себя.

— Тогда зачем, по-вашему, он его оставил?

— Мне бы чертовски полегчало, если бы я знал. Но как бы то ни было, он оставил его ради своей выгоды, не нашей. И нам не помешало бы не забывать об этом. — Он взглянул на свои часы: — Уэйнрайт будет здесь через несколько минут. Мне придется объяснять, почему у нас еще два трупа и целое больничное отделение, похоже, отравленное его паралитическим веществом.

— Я пойду с вами.

— Я сам справлюсь. Вам нужно пройтись с Элоизой, определиться, стоит ли оставлять ее или нет.

— Вы доверяете это решение мне? — удивленно спросила она.

— У меня хватает дел, — просто ответил он, направляясь обратно внутрь.

— Кто это? — спросила главный детектив-инспектор Уэйнрайт, все еще внимательно разглядывая крылья ненастоящего бога, как будто ожидая, что он захлопает ими в любой момент.

— Хавьер Руиз и Одри Фэйрчайлд.

— Те, что были в новостях? — нетерпеливо спросила она.

Чеймберс обратился за помощью к своим заметкам, осознав, что у него не было времени взять газету или сесть перед телевизором с тех пор, как все это началось.

— Пара с трансплантатом, — подсказала она ему.

— Тогда да. Пересадка легкого. У нее был…

— Муковисцидоз, — перебила его Уэйнрайт, теперь глядя на двух жертв по-другому. — Ей давали шесть месяцев.

— Ясно, — сказал Чеймберс, складывая свой бесполезный листок.

— Ее парень предложил стать донором. Доктора сказали, что это не так просто: он должен был идеально подходить и без второго донора, им пришлось бы взять у него жизненно важное количество тканей. Но он все равно настоял, и каким-то чудом звезды сошлись… Это попало в новости, потому что они запланировали свадьбу до операции — ровно через шесть месяцев после того, как Одри поставили диагноз, — тоскливо сказала Уэйнрайт, выглядя так, будто ей хотелось обнять трагических влюбленных. — …Почему они?

— Не та больница, не то время, — пожал плечами Чеймберс. — Брак, похоже, является повторяющейся темой. Это даже можно свести к простому «мужчина спасает любимую женщину». По правде говоря, кто знает?