Железный волк - Дэйл Браун

— Лучше бы, черт его побери, так и было, Уланов! — Отрезал Грызлов. — У меня здесь в разгаре серьезный вопрос по внешней политике, ты же знаешь!

— Да, господин президент.

Грызлов вздохнул.

— Хорошо. Дайте мне пару минут. — Он швырнул трубку и повернулся к привлекательной, с пышной фигурой женщине, которая все еще стояла, нагнувшись над столом.

— Одевайтесь, Дарья. Похоже, мне нужно решать другой вопрос.

Министр иностранных дел Дарья Титенева посмотрела на него через обнаженное плечо с провокационной улыбкой.

— Какая незадача, господин президент.

— Да уж, — хмуро согласился он, застегнув ширинку и сев в кресло. Когда она натянула блузку, пиджак и юбку, он поднял трубку. — Я готов принять Казянова, — он посмотрел на Титеневу. — Не стоит ждать меня. Если бедняга Виктор на самом деле нашел в себе смелость придти сюда лично, у него должно быть что-то действительно важное.

Она просто кивнула и вышла через боковую дверь.

Казянов влетел в кабинет мгновением спустя, сжимая в руках папку. Как обычно, глава разведывательных служб нервничал, пот покрывал его высокий лоб.

— Итак, — рявкнул Грызлов. — К чему такая срочность, черт подери?

— Пропали двое офицеров ГРУ высочайшей категории, — быстро сказал Казянов. — Они не вышли на установленную явку вчера, и мы не можем установить с ними связь до сих пор.

— И что? — Пренебрежительно сказал Грызлов. — Оперативники часто не выходят на связь по множеству причин, как хорошим, так и нет. Вы же знаете, ваши шпионы могут просто взять сами себе отгул и расслабляться в бассейне. Или, возможно, они чем-то напуганы и просто временно затаились.

Казянов покачал головой.

— При всем уважении, господин президент, не эти двое. Полковник Лермонтов и майор Родченко — чрезвычайно надежные, компетентные и опытные оперативники-полевики. Они не могли просто так забыть о поставленной им задаче.

— Ладно, — сказал Грызлов, пожимая плечами. — Я проникся. И где же находились ваши героические разведчики?

— В Польше.

— Продолжайте, — сказал российский президент, начав испытывать заинтересованность.

— В своем последнем докладе он сообщали, что намеревались проникнуть на польский полигон Дравско-Поморске в западной Польше, — сказал Казянов, доставая из папки карту и протягивая ее Грызлову. — Они решили проверить слухи о внезапных и внеплановых учениях, проходящих там.

— Да неужели? — Нахмурился президент. Это было необычно. Во избежание недоразумений и непреднамеренной эскалации, как для стран НАТО, так и для России было правилом сообщать о важных военных учениях заранее. — Это были некие маневры в рамках НАТО?

— Нет, сэр, — ответил Казянов. — Перед исчезновение, Лермонтов и Родченко сообщили, что по собранным ими слухам, эти тайные учения должны были быть строго польскими.

— Но вы не поверили этим слухам? — Спросил Грызлов, услышав неуверенность в голосе Казянова.

— Есть… Странности, — признал Казянов. — Когда мы не смогли установить связь с нашими оперативниками, я поручил своим лучшим аналитикам изучить последние снимки полигона Дравско-Поморске со спутника «Персона». — Он протянул президенту несколько фотографий из папки. — Эти снимки были получены во время пролета спутника три дня назад. Как вы можете видеть, на них видно значительное количество военной техники, рассеянной по полигону — транспортные машины, орудия, танки, даже несколько истребителей.

Грызлов просмотрел фотографии. Его губы сжались.

— Здесь одни старые американские самолеты и танки. Смотрите, F-4 «Фантом»! Его нет на вооружении в Польше! Черт, да их почти уже нигде нет на вооружении!

— Да, сэр, — подтвердил Казянов. — Мои аналитики говорят, что все это старая, списанная техника. Что объясняет то, что мы увидели после прохождения спутника двадцать четыре часа назад. — Он протянул президенту еще несколько фотографий.

Президент России молча просмотрел их. На каждом были видно множество сгоревших машин и разбитых самолетов. Он посмотрел на министра государственной безопасности. — Впечатляет.

Казянов кивнул.

— Судя по всему, все это было уничтожено в ходе учений. Все без исключения.

— Какое польское подразделение это сделало? — Спросил Грызлов, все еще глядя на фотографии. — Нам, возможно, придется пересмотреть их боевую эффективность.

— Это одна из упомянутых несообразностей, — аккуратно сказал Казянов. — По нашим данным, польский мотострелковый батальон занимался охраной полигона, но сам не участвовал в учениях. На самом деле, мы не получили никаких доказательств того, что какое-либо польское подразделение участвовало в этих учениях.

— Что? — Уставился на него Грызлов.

— Каждая толика информации, которую мы смогли собрать — данные радиоперехвата, агентурной разведки, спутниковые фотографии — показывают, что все части польской армии, в том числе спецподразделения, оставались в пунктах постоянно дислокации, — сказал Казянов.

— Господи, Виктор, — сказал Грызлов, продолжая напряженно рассматривать фотографии. — Ты понимаешь, что это значит?

— Сэр?

— Вы, возможно, только что нашли доказательства того, что мы так долго искали! — Резко сказал Грызлов, раздраженный неспособностью Казянов понять то, что должно было быть очевидным для имеющего хотя бы крупицу хотя бы среднего ума. — Вы что, слепой?

— Господин президент, боюсь, я не могу понять…

— Террористы, идиот! — Взволнованно отрезал Грызлов. — Террористы, которые атаковали нас! Кого поляки еще могли готовить с подобной секретностью?

Федир Кравченко рассматривал выцветшие надписи на зданиях, мимо которых они проезжали. Эта часть западного Киева была застроена серыми советскими многоэтажками, задрипанными магазинами и старыми складами. Автомобили, стоявшие вдоль улиц, были, в основном, старых моделей. Некоторые были настолько покрыты ржавчиной и граффити, что было ясно, что они стояли без движения уже много лет. По крайней мере, вдоль улиц было высажено достаточно деревьев, чтобы немного скрасить это унылое сочетание.

Он заметил красно-бело-синий табачный киоск, о котором ему было сказано, и похлопал Павло Литвина по плечу.

— Пристройся здесь и жди меня.

С явным недовольством крупный человек подчинился. Он нашел место, чтобы припарковать малолитражную ЗАЗ «Форза», на которой они ехали.

— Мне это не нравиться, майор, — проворчал Литвин, сгорбившись над рулем. — Я не доверяю этому prykhyl'nyk. Если он действительно наш союзник, зачем он прячется от нас и работает только через безликих посредников?

Кравченко пожал плечами.

— Мы действуем вне закона, друг мой. Так что не стоит удивляться, что наш меценат хочет держаться от нас подальше. — Он вздохнул. — Но у нас нет выбора. Нам нужны его деньги и связи, чтобы доставать оружие и снаряжение.

Он открыл дверцу и выбрался на тротуар.

— Мне все равно это не нравиться, — упрямо сказал Литвин, подавшись в окно машины. — Все, что мы о нем знаем, это то, что он может быть боссом в мафии и точно преступник. Мы, быть может, ведем войну на грязные деньги — возможно даже полученные от продажи наркотиков.

— Все деньги грязны, Павло, — сказал Кравченко. — Как и война, если уж на то пошло. — Кроме того, разве у нас есть выбор? — Он с отвращением сплюнул. — Пойти с протянутой рукой просить милостыню? Трусы из Киева отказали нам годы назад, а теперь ползают перед русскими на коленях, умоляя просто оставить их в покое.

Он покачал головой.

— Ты можешь быть прав насчет нашего покровителя. Он может быть преступником. Но я полагаю, более вероятно, что он один из олигархов, миллиардеров, которые создали и оснастили наш добровольческий батальон во время войны 2014 года. Почему бы еще какому-либо патриоту не поддержать нас сейчас?

— Олигарх. Криминальный босс. Какая разница? — Нахмурился Литвин.

Кравченко криво усмехнулся.

— Орудие и взрывчатка для нас, а не кокаин и героин для него.

Литвин недоверчиво посмотрел на него.

— А я говорю, что идти на эту встречу слишком рискованно. Почему они запрещают вам придти со своими людьми? Это что-то новое и оно воняет. Это может быть ловушка.

Кравченко посмотрел Литвину в глаза.

— Да, это может быть ловушка. Но если это так, что они могут сделать?

— Они могут убить вас, — ответил Литвин.

— Убить меня? — Мягко проговорил Кравченко. Затем его изувеченное лицо исказилось в страшной кривой улыбке, от которой по спине Литвина пробежал холод. — Нет, не могут. Павло, мы оба знаем, что я умер вместе с остальной частью нашего батальона три года назад, на той проклятой дороге между деревьями. — Он отвернулся. — Жди меня здесь.

— А если я прав и это ловушка? — Предупредил его Литвин.