Эмпатия - Антонина Гилева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только Ольга не могла понять, что смешного в вербовке сотрудника подотчетной организации. У неё заныло под ложечкой от мысли, что этот великан в курсе её плана.
– У меня всё чудесно. – Ольга поджала губы, увидев, как при слове «чудесно» Алекс опять поднял бровь. – Но ваше предложение мне нравится. Только вот если я сейчас уеду с вами, то окажусь совершенно бесполезна. Все нужные вам файлы у меня на работе. А от моих слов в суде будет мало толку.
Холодов её слушал молча.
– Я хочу, чтобы вы прямо сейчас заявили ноту протеста в ответ на моё отстранение – с намёком на то, что «Эмпатия» мешает правительственному расследованию и нарушает принцип объективности. Когда меня восстановят на работе… – Ольга запнулась.
– Вы сделаете вид, что ничего и не было. Вас в этой убогой пижаме в этом невзрачном местечке. Нашего задушевного разговора под бдительным взором двух охранников. Вашего обещания предать компанию, кроме которой у вас нет ничего в жизни. – Алекс говорил и не подозревал, что Счастливая представляла себе его речь почти так же, только раза в два короче.
– Я могу подсказать вам, в какую сторону надо копать. – Ольга инстинктивно понизила голос. – Там, в спальне, есть одна блогерша. Оксана Соколовская. Заберите её для тестов и проверьте гормональную систему и зоны памяти мозга.
– Я проверил ваших новых подружек по пути сюда и не нашёл ничего необычного, ну, кроме того, что она лишилась статуса топ-блогера пару суток назад и вылетела из арендованной квартиры в коммерческом районе. Поплачет пару дней и поедет в муниципальную хибару, вернётся на обычную работу. – Холодов пожал плечами.
– Не поедет и не вернётся. С крыши сиганёт или ещё что. – Ольга продолжила шептать: – У неё ломка, как у наркомана. Её то знобит, то кидает в жар. У неё болит каждая клеточка тела, и она ни о чём больше не может думать, кроме очередного сеанса связи. И это не просто жажда популярности.
Счастливая лучезарно улыбнулась и осмотрелась. Нет, вроде в этом месте не может быть сверхчувствительной подслушивающей аппаратуры.
– Ладно. Проверю, – сказал Алекс.
– Проведите испытания сегодня ночью. А утром сделайте ещё один запрос – на проверку нашей лечебницы для лиц с аддикцией к «Эмпатии». – Ольга теперь уже сама придвинулась к Алексу и шептала ему почти что в лицо. – Вот завтра и убедитесь сами.
– А потом? – Холодов, задержав на Ольге странный взгляд, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Через секунду он поспешно сделал пару шагов назад, повернулся к выходу и оттопырил локоть. Другой рукой в кармане выключил «пузырь тишины».
– Ольга, нам пора. – Он подождал, пока она возьмёт его под руку. – Что мне сказать ему в холле?
– Просто молчите, как маньяк перед нападением, в своём обычном стиле, – фыркнула Счастливая. – И не хвастайтесь, как вы меня нашли.
– У МИТа длинные руки, – ухмыльнулся Алекс.
Особенно если перед уходом из МИТа демонстративно ищешь в инфосети адреса местных ночлежек, прямо под камерами наблюдения. Как удобно прятаться, зная, что тебя скоро найдут.
Глава 28. Между Сциллой и Харибдой
Личный аэрокар Марка Иванова был под стать ему: салон американского кадиллака с широченными сиденьями из натуральной кожи, изящный столик из натурального дуба, мини-бар для пассажиров.
Зачем тебе я в этом летающем траходроме? Твоих денег и влияния хватит, чтобы вскружить голову любой. Честно говоря, будет достаточно и внешности.
– Он купился? – Марк брезгливо смотрел на пижаму из ночлежки на Ольге.
– Да. Всё, как я и говорила. Следующие пару дней он будет рыть и копать в поисках сенсаций в нашей больнице. – Ольга открыла мини-бар, схватила первую попавшуюся бутылку и отпила прямо из горла.
Её порядком утомила эта любительская пьеса в холле, где Алекс изображал из себя каменную статую, а Марк – пылкого раскаявшегося возлюбленного. Её бегство – как они договорились – выдали за нервный срыв на почве личной размолвки. Иванов знал эту версию, Холодов считал её продажным двойным агентом. Ольга уже начала немного пугаться своей храбрости, но жаждала финала – свободы. А МИТ вместе с «Эмпатией» пусть катятся к чёрту. В Африку.
Марк скривил губы и сел поближе к окну – подальше от Ольги. Её манеры его явно отвращали.
На то и расчёт, Марк, дорогой. На то и расчёт. Ты же не знаешь, что я подсуну Алексу в этой клинике.
– Тебя восстановили на работе, но с испытательным периодом. Без права доступа в офис, это уже до особого распоряжения Красного. Если Холодов завалит сроки расследования по «рок-н-ролльщику», тебе вернут должность без оговорок, как и все привилегии. – Иванов смотрел в окно.
– Есть ещё одно задание. – Марк начал разглядывать свои отполированные ногти. – У Алана есть теория относительно сверхспособностей Алекса не реагировать на ролики-впечатления «Эмпатии» на глубоком уровне. Тебе нужно его раскачать эмоционально и снять показания активности мозга новым сканером.
– Я не буду с ним трахаться в лаборатории. Как ты себе это представляешь? «Лягте на кушетку, обмотайтесь проводами и думайте о хорошем – я вам пока отсосу»? Я не буду рисковать его доверием и тайно пользоваться незарегистрированной аппаратурой. Мне кажется, что ваше любопытство можно удовлетворить и после того, как «Эмпатию» снова выпустят на рынок. – Ольга вздохнула и полезла за второй бутылкой в мини-бар.
– Любимая, я говорю, что тебе нужно прекратить пить и подготовиться к завтрашнему дню. Закрой мини-бар. – В глазах у Марка плескалась угроза.
Счастливая ещё пару дней назад вмонтировала себе в ушную раковину мини-чип, который блокировал все звуки на десять секунд после слова «любимая». Но она замерла, а потом поставила виски обратно и хлопнула дверцей шкафчика для напитков. И послушно повернулась к Иванову.
– Такой ты мне больше нравишься. – Марк взял её двумя пальцами за подбородок и пристально посмотрел ей в глаза. – Тебе нужно будет удивить его или напугать. Устрой ему смену эмоций за короткое время. А ноги раздвигать для этого не нужно. Весь мир, знаешь ли, уже давно использует более цивилизованные способы добиться своего.
Иванов повернул её голову в противоположную от себя сторону.
А теперь заткнись и смотри в окно.
Он вспомнил, как увидел её в первый раз. Истощённую, в шрамах, с коротким ёжиком волос и руками-плетьми. Волосы у неё тогда ещё были натуральные – тёмно-русые, а грудь, даже исхудавшая, – намного пышней. В целом она не производила никакого впечатления.
Ольга валялась на больничной
