Классические мифы Греции и Рима - Генрих Штолль

Несмотря на то, что Тезей был предан и изгнан афинянами, он и после своей смерти был им другом и помощником. Рассказывают, что когда они сражались на Марафонских полях с персами, герой встал из могилы и повел афинскую рать к победе. После этой славной битвы вспомнили афиняне о своем благодетеле и порешили перенести его кости со Скира в отечество. Когда полководец Кимон[23] взял Скир и стал искать на нем гробницу Тезея, то внезапно ему явился орел: то парил он над прибрежным холмом, то опускался вниз и взрывал когтями землю. Кимон велел копать на месте, которое указывал орел. Стали копать и нашли гробницу: в ней лежал исполинский остов и возле него – медное копье и меч. Кимон доставил священные останки в Афины, где они были встречены с торжественными почестями и преданы родной земле. В центре города герою был воздвигнут великолепный храм – Тезейон; развалины этого храма видны еще и поныне. С той поры благодарные афиняне чествовали Тезея, как основателя и благодетеля их государства.

7. Калидонская охота (Мелеагр)

Борьба этолийцев и куретов

(Гомер «Илиада»)

Царь Ойней, повелитель этолийцев, приносил однажды в городе своем Калидоне жертвы богам. Деметре достались полевые плоды, Вакху – вино, Афине – масло олив. Каждому из богов принес Ойней подобающую жертву, только алтари богини Артемиды, дочери громовержца Зевса, остались без жертвенного курения. С умыслом ли обошел Ойней алтарь Артемиды, или сделал это по нерадивой рассеянности, – вина его во всяком случае была велика. Разгневанная богиня наслала на земли этолийцев дикого, лютого вепря.

Был тот вепрь величиною с быка; огнем горели у него налитые кровью глаза, копьями торчала щетина, а клыки величиной не уступали бивням слона; от знойного дыхания вепря блекла трава, и увядали листья на деревьях. Страшные опустошения производил дикий зверь на полях Калидонских: опустошал он и тучные нивы, и цветущие виноградники; с корнями вырывал из земли оливы и другие деревья в садах. Пастухи калидонские не могли более пасти стад: хищника не только нельзя было отогнать от стада собаками, – он ломал и умерщвлял самых сильных и ярых быков. Жители Калидона считали себя в безопасности только в стенах города.

Мелеагр встречается с Аталантой на Калидонской охоте

В такой беде юный герой калидонский Мелеагр, сын Ойнея, призвал из всех стран Эллады самых неустрашимых и могучих воинов и с ними пошел на лютого вепря. Пришли в Калидон, по зову Мелеагра, оба Диоскура, Кастор и Полидевк; пришли Тезей с Пирифоем, сыновья Афарея, Идас и Линкей, Пелей и Теламон; явились из Фессалии Ясон и Адмет, из Фив – Ификл и Иолай, из Элиды – сросшиеся ниже пояса близнецы Эврит и Ктеат, и много других охотников и героев.

Из Аркадии на калидонскую охоту пришла Аталанта, дева, обитавшая в лесах с самых ранних лет. Тотчас по рождении она брошена была в лесу; здесь нашла ее медведица и вспоила своим молоком, потом ее призрели у себя звероловы, и от них научилась она искусству охоты. По красоте своей и быстроте бега, подобная покровительнице своей Артемиде, Аталанта, как и она, чуждалась любви, и намеревалась всю жизнь остаться девой. И одевалась она совершенно так же, как Артемида. Волосы заплетала она искусно сзади в одну косу; ее короткая охотничья одежда застегивалась на правом плече гладкой пряжкой, а на левом висел костяной колчан, наполненный стрелами; в левой руке был у нее лук. Едва увидал Мелеагр прекрасную, стройную девушку, как почувствовал к ней любовь. «Счастлив тот, – сказал себе он, – кого она выберет себе в супруги».

Девять дней Ойней угощал своих гостей, а на десятый отправились они на вепря. Пришли в темный и густой лес; высокоствольных деревьев этого леса никогда еще не касался топор дровосека. Здесь одни из охотников стали расставлять сети, другие – спускать со своры собак, третьи пошли исследовать лесные тропинки, сгорая нетерпением найти поскорее ход к логовищу страшного зверя. Идя далее, они в скором времени дошли до глубокой ложбины, дно которой поросло густым ивняком, непроходимой чащей тростника и осоки. Как молния из черной тучи, выскочил из этой чащи вепрь, поднятый голосами охотников, и бросился на них. Громкими криками встретили его охотники и уставили против него остроконечные копья свои. Зверь бросается в сторону, бьет и увечит клыками набегающих на него собак и пробивается сквозь их свору. Со всех сторон летят в него копья; но одни из охотников из-за поспешности не попадают в цель, копья же других, ударяясь в жесткую щетину, отскакивают или наносят только легкие раны. Придя в еще большую ярость, вепрь снова обращается назад, и как камень, пущенный тараном, бросается на охотников. Троих из них он повергает на землю и нападает уже на четвертого – на Нестора, стяжавшего впоследствии столь громкую славу; погиб бы тут преждевременно Нестор, если бы не успел вовремя вскочить на сучья соседнего дуба. В лютой ярости зверь стал точить клыки свои о ствол дуба и, изощрив их таким образом, поразил ими ближайшего к себе неприятеля. В это время близнецы Диоскуры, Кастор и Полидевк, сидевшие на высокорослых конях, готовы были нанести вепрю своими блестящими копьями тяжелые раны; но вепрь убежал от них и скрылся в темной чаще леса, в которой его нельзя было преследовать на коне, нельзя было даже попасть в него копьем. Бросились по следам зверя Теламон с Пелеем, а также и Аталанта. Пустила Аталанта стрелу и, метко попав в вепря, нанесла ему рану около уха. То была первая рана, от которой щетина зверя обагрилась кровью. Мелеагр первый увидал кровь и, указывая на нее товарищам, сказал Аталанте: «Тебе, о дева, должна принадлежать честь победы!»

Охотники покраснели от стыда, видя, что всех их превзошла женщина. Раздраженные, бросились они вслед за убегающим зрем и тучами метали в него стрелы и копья, но горячность их еще более портила дело. Аркадиец Анкей, исполин необычайной силы, догнал вепря и, подняв общими руками секиру, воскликнул:

– Вот увидите, может ли женщина владеть оружием лучше мужчины! Если бы зверя стала теперь защищать сама Артемида, и тогда ему не уйти от мой руки!

Так похвалялся Анкей, уязвленный успехом своей соотечественницы, и замахнулся уже на вепря секирой; но, прежде чем успел нанести ему ударь, упал окровавленный на землю: лютый зверь всадил ему в тело оба клыка.

Наконец, после многих промахов других охотников, Мелеагр нанес зверю копьем рану в спину. Заметался зверь и пришел в неистовую ярость; Мелеагр же подскочил к нему и нанес ему еще одну рану – под лопатку. От этой раны вепрь упал на землю и издох.

С радостными криками поспешили к победителю охотники и признали за ним право на добычу; дивились они страшному зверю, лежащему распростертым у их ног. Мелеагр, став ногой на голову вепря, мечом снял с него шкуру и, подавая ее Аталанте, сказал ей:

– Возьми, дева Аркадии, принадлежащую мне добычу; ты достойна разделить со мной славу победы.

С радостью приняла девушка дар Мелеагра. Но тогда в толпе охотников послышался ропот зависти, и два сына царя Фестия, Плексипп и Токсей, дяди Мелеагра по матери, с поднятыми кулаками бросились на Аталанту и закричали:

– Оставь сейчас же добычу и не присваивай себе того, что должно принадлежать нам; иначе не спасет тебя ни красота, ни защита Мелеагра.

Тут вскипел Мелеагр бурным гневом:

– Знайте же вы, не признающие заслуг и прав других, – знайте, что угрозы не то, что дело!

Так закричал на них герой, и вслед за тем поразил мечом сперва Плексиппа, а потом и другого своего дядю.

В это время Алфея, мать Мелеагра, шла в храм принести богам благодарственную жертву за победу, дарованную ее сыну.

Но на пути в храм встретила она людей, уносивших трупы ее братьев. С громкими воплями ударила Алфея себя в грудь, сорвала с себя златотканные, праздничные одежды и облеклась в черное, траурное платье. Когда же она узнала, что братья пали от руки ее родного сына Мелеагра, печаль ее сменилась гневом, возжаждала она мести и преисполнилась желания покарать убийцу.

Тем временем Артемида, еще более разгневанная удачей этолийцев в этой охоте, подняла шумную распрю между ними и участвовавшими в охоте куретами[24]: стали спорить о том, кому должна достаться клыкастая голова убитого вепря.

Разгорелся жестокий, губительный бой, и в том бою плохо пришлось куретам; хотя числом они и превосходили этолийцев, но не могли стоять против них в открытом поле, вне своих стен. Но когда Мелеагр, увлеченный гневом, покинул поле битвы, счастье отвратилось от этолийцев. Разгневан был Мелеагр проклятиями матери своей Алфеи. Пав на колени и обливая грудь слезами, исступленная Алфея с воплями била о землю руками и взывала к Аиду и Персефоне, моля их наслать смерть на ее сына. И носящаяся во мраке ночном, беспощадная Эринния из темной бездны вняла воплям и проклятиям матери.