Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг. - Александр Борисович Широкорад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коротко и неясно. Это очень странно, поскольку о его происхождении ходило множество сплетен и анекдотов.
Со слов Бермонта можно предположить, что его мама, будучи беременной от Авалова, вышла замуж за ювелира Бермонта. Или князь Авалов отказался от сына, но его признал Бермонт?
Замечу, что в отличие от тех же Рюриковичей, в Кахетии числились десятки князей, иной раз не имевших и пары слуг. Среди таковых был и Авалов. Итак, теперь наш Рафаилович на службе был Бермонтом, а при необходимости в иных местах представлялся князем Павлом Михайловичем Аваловым.
В конце 1920‑х — начале 1930‑х гг. Бермонт «пытался установить» родство с проживавшим в Берлине князем Зурабом (Иосифом) Давидовичем Аваловым, бывшим профессором Петербургского политехнического института. Зураб посылал его несколько раз и объявил самозванцем.
При «проклятом царизме» военная карьера Рафаиловича не удалась, и он к февралю 1917 г. дослужился лишь до ротмистра. Первые два года после падения монархии судьба носила нашего героя то в Киев, то в Питер, и вот, наконец, в Митаве всплыл полковник Бермонт.
Тут по указанию Гольца наш герой собирает большую рать. Правительства стран Антанты, по существу, не возражали против перехода немецких войск в части Бермонта. По признанию руководителя британской военной миссии в Берлине генерал-майора Малкольма, «постольку, поскольку полковник Бермонт предполагает использовать свои войска против большевиков, он может оказать нам услугу». Переходу немецких солдат в войско Бермонта способствовали и обещанное высокое жалованье (солдатам 11 марок в день, офицерам — до 40 марок), и возможность безнаказанно грабить местное население. Недаром английская газета «Морнинг пост» писала, что немецкие солдаты в Прибалтике «в первую очередь заняты воровством и грабежом, а военная служба у них на втором месте».
26 августа 1919 г. в Риге под контролем представителей Антанты состоялось совещание «прибалтийских воевод», на котором было решено наголову разгромить «проклятых большевиков». Принятый на совещании «Протокол решения об общем наступлении» небезынтересен с точки зрения истории «освободительных войн» Эстонии и Литвы, и посему его стоит привести полностью.
«Протокол решения об общем наступлении, выработанном на совещании, обсуждавшем 26 августа 1919 г. политическое положение и вопрос о взаимном соглашении
Заверил И.Г. Марч, бригадный генерал.
Рига, 26 августа 1919 г.»[82].
На этом заседании британский генерал Марч сказал полковнику Бермонту, что ему предоставляется полная свобода вербовки и для дальнейшего снабжения войск Бермонта всем необходимым из Германии препятствий не будет, что Антанта сделала германскому правительству представление о возобновлении прекратившейся было в германских лагерях вербовки русских военнопленных.
Из протокола совещания ясно, что в задачу полковника Бермонта, подписавшего наравне с другими протокол об участии в комбинированном наступлении на Петроград в помощь Юденичу, входило наступление со стороны Двинска на Великие Луки, чтобы в момент подхода войск Юденича к Петрограду перерезать Николаевскую железную дорогу.
На самом рижском совещании 26 августа генерал Юденич, занятый ликвидацией прорыва красных под Изборском, отсутствовал. Его замещал генерал-лейтенант К.Н. Дессино, представитель Северо-Западной армии при латышском правительстве. Видимо, у Дессино возникли опасения, что полковник Бермонт не выполнит боевой задачи и снова уклонится от выхода из Митавы. Поэтому через 4 дня в Ригу явился сам Юденич и вызвал Бермонта из Митавы.
А наш Рафаилович взял да и не приехал. Юденич был взбешен. Он де при царе-батеньке был генералом от инфантерии, главнокомандующим Кавказским фронтом, а сейчас командовал Северо-Западной армией, а тут какой-то ротмистр, объявивший себя полковником, взял да и послал…
Таким образом, положение генерала Юденича в глазах латвийского правительства, латышской армии и союзных миссий оказалось нелепым. Однако Юденич отправил к Бермонту в Митаву начальника своего штаба полковника Генерального штаба Прюффинга с требованием, чтобы полковник Бермонт немедленно явился в Ригу к генералу Юденичу дать свои объяснения. Но полковник Прюффинг вернулся в Ригу, так ничего и не добившись от Бермонта.
Юденич и представители Антанты неоднократно писали Бермонту, пытаясь доказать, что от его выхода из Митавы и благоприятного разрешения запутанного курляндского вопроса зависит судьба Петрограда и всего объединенного Северо-Западного фронта. Но все было напрасно — Бермонт упорно молчал. Генерал Юденич уехал из Риги, направив Бермонту свой ультиматум — в десятидневный срок обсудить положение, починиться и прислать ответ.
Бермонт твердо решил не уходить из Митавы. Понять его несложно. Красные уже накостыляли многим генералам, начиная от Колчака и кончая Миллером, и рисковать своим воинством наш полковник не хотел. Главное же, воюя с красными, он бы таскал каштаны из огня для других — того же Юденича или Деникина. В случае же победы белых Бермонт заведомо бы оказался на третьих ролях. Захватив же Курляндию, а то и всю Прибалтику, и сохранив в целостности свою армию, Рафаилович мог поторговаться с любым победителем, будь то Троцкий или Деникин. А для того чтобы как-то оправдать свое поведение, Бермонт связался с Деникиным и согласился чисто формально войти в подчинение ему.
В итоге 8 октября 1919 г. Бермонт отправил телеграмму «Главнокомандующему всеми военными силами на юге России» генерал-лейтенанту Деникину. В ней Бермонт дал объяснение ситуации в Курляндии и своим действиям. Бермонт просил Деникина помочь в установлении взаимопомощи со странами Антанты.
Параллельно Бермонт послал к Деникину двухмоторный «Фридрихсхафен» G. IIIa. В конце октября самолет, пилотируемый подполковником Б.Н. Фирсовым и прапорщиком Маршалком, совершил беспосадочный 1000‑километровый перелет из Митавы в Киев. Немного не долетев до Киева, «Фридрихсхафен» сел где-то в поле, после чего был захвачен, разграблен и сожжен одной из банд, которыми буквально кишела в те дни территория Украины. Летчикам и членам делегации чудом удалось бежать и добраться до Ставки главнокомандующего белых войск.
В газете «Вечернее время» (Ростов-на-Дону) по поводу этого доклада появилось сообщение, озаглавленное «От штаба главнокомандующего». Оно гласило:
«В газетах появилось сообщение о том, что прилетевшие в Киев на аэроплане из армии Бермондта (кн. Авалова) офицеры-летчики Фирсов и Маршалк якобы направились в Таганрог для личного доклада Главнокомандующему и были им приняты, а также, что в Таганрог прибыли с личным докладом представители той же армин полковники Гудима и Чупрунов, поручик Надервель и корнет барон Тизенгаузен.
Приводимое сообщение не соответствует действительности.
Указанные летчики действительно прилетели, но в Таганрог допущены не были; Главнокомандующему никакого доклада не делали, равно не были приняты приехавшие из армии Бермондта четыре офицера и им предложено возвратиться обратно, при чем им сообщено о последовавшем приказе генерала Юденича и необходимости оставить Бермондта и отправиться в
