Некрочип - Синтия Хэррод-Иглз

– Я довольно долго пытался дозвониться к вам по телефону, но все безуспешно – вас не оказывалось на месте.

– Да, сэр, – коротко ответил Слайдер, глядя прямо в глаза Бэррингтону. Наступил решающий момент, чтобы прояснить некоторые принципиальные вопросы. Бэррингтон первый не выдержал и отвел взгляд в сторону.

– Пока все спокойно. – Произнося эту фразу, Бэррингтон обогнул край своего письменного стола и выдвинул кресло, как бы намереваясь продолжить разговор сидя.

– У нас всегда есть работа, сэр. Просто в данный момент нет никаких серьезных происшествий.

– Вот и хорошо. Значит, самое время заняться реорганизацией. – Он раздумал садиться и вместо этого облокотился на спинку кресла. Наблюдая за движениями своего собеседника, Слайдер вспомнил, что театральные актеры, которым по ходу пьесы приходится произносить длинные монологи, тоже стараются использовать находящиеся на сцене предметы, чтобы не казаться статичными. – На первое место я всегда ставлю организацию. Это относится как к людям, так и к рабочим местам. Поэтому мне прежде всего хотелось бы знать, кому какие вещи лучше всего удаются.

– У нас хорошая команда, сэр, – сказал Слайдер. – Я уже довольно долго работаю с этими людьми...

Бэррингтон сделал едва заметное движение – совсем как засевший в траве кот, когда он нацеливается на опустившуюся неподалеку птичку.

– Вы, как я понимаю, отказались от должности старшего инспектора. Каковы были мотивы такого решения?

– Не хотел уходить с оперативной работы, сэр. – Слайдер понимал, что этот вопрос обязательно возникнет, и заранее обдумал свой ответ. – Я никогда не был в восторге от канцелярской работы и заседаний.

– Не вы один, – уверенно заявил Бэррингтон. – Но если эта работа необходима, значит, кто-то должен ее выполнять. – На что Слайдер заметил про себя: «Как бы не так» и «Кто угодно, только не я». – Надеюсь, что каждый член команды постарается показать все, на что он способен. Мы никому не позволим отлынивать. У нас не будет слабых звеньев. – Что можно было сказать против этого? И Слайдер ничего не стал говорить. – Нам всем предоставляется возможность взять новый старт. У Боба Диксона были свои методы работы, и иногда они приносили неплохие результаты. Но его методы – это не мои методы. Диксона больше нет, и теперь я здесь отвечаю за все. Поэтому я вправе рассчитывать, на абсолютную лояльность всех сотрудников. И вы можете передать от моего имени, что взамен им гарантирована моя абсолютная лояльность.

– Обязательно передам, сэр.

Такой вялый ответ немного озадачил Бэррингтона и по коротком размышлении он решил продолжить изложение своей позиции.

– Кое-что нам придется изменить. Многое здесь было пущено на самотек. Но я никого не виню. Известно, что такое случается и в других местах. Но не там, где командую я. Мне по душе результативная работа. И люди чувствуют себя увереннее, когда ясно представляют, чего от них ждут.

– Сэр, – сказал озадаченный Слайдер. На первый взгляд, он имел перед собой вполне дремучего человека, но в то же время его не покидало ощущение совсем нешуточной угрозы. Это можно было сравнить с тем, как если бы какие высшие существа вдруг посчитали, что для общения с неотесанными homo sapiens вполне сгодится набор затасканных клише. Очевидно, мыслительные процессы, протекавшие в голове Бэррингтона, были настолько изощренными, что оказывались выше понимания Слайдера. А за что же он все-таки не любил Диксона? Может, это было просто брезгливое отношение образцового строевика к неряшливому человеку? Но могли ведь быть и по-настоящему серьезные причины. Настолько серьезные, что Бэррингтон даже не пытался скрывать своего отрицательного отношения к предшественнику.

Похоже, что на разговор со Слайдером отводилось вполне определенное количество минут. Бэррингтон вышел из-за стола и протянул руку для прощания.

– Рад был возможности немного поговорить с вами.

В одно мгновение рука Слайдера была поймана, стиснута и вновь отпущена. В следующий миг Бэррингтон, используя не физическую силу, а всего лишь внушительные размеры своего тела, распахнул дверь и вытеснил посетителя в коридор. Проходившая мимо сотрудница, которую звали Норма, увидев Слайдера, остановилась. Но когда в поле ее зрения оказался Бэррингтон, она уже окончательно замерла. Он приветствовал ее своей механической улыбкой, в то время как его глаза сделали моментальный снимок Нормы для будущего досье.

– Мы, кажется, раньше не встречались, – сказал он. – Бэррингтон.

– Суилли, – отвечала она, как загипнотизированная.

– Констебль Суилли, – начал было объяснять Слайдер, но Бэррингтон оборвал его.

– Прекрасно. Мы познакомимся с вами в установленном порядке, – сказал он и попятился в свою дверь.

Норма, стоявшая все это время с открытым ртом, повернулась к Слайдеру. Но тот устремился по коридору, кивком головы пригласив ее следовать за собой – он отнюдь не исключал, что Бэррингтон остался стоять за дверью, желая узнать, что будут говорить о нем подчиненные.

Когда они, завернув за угол, почувствовали себя в безопасности, Норму наконец прорвало и она заговорила, задыхаясь от волнения.

– Кто тот потрясный, сексапильный мужчина?

– Сексапильный? – переспросил задетый Слайдер. – С такими-то отметинами?

– И все же... – сказала она растерянно, – умом я понимаю, что этого не должно бывать, а сама до сих пор чувствую слабость в коленках.

– Это наш новый шеф. Спешит занять место Диксона, пока оно не остыло. В Кенсингтоне его называли Иван Грозный.

– О, как я их понимаю! В нем действительно есть что-то властное.

– Ты уж совсем растаяла, – упрекнул Слайдер. – Давай лучше о деле.

– Я вас искала, шеф, как раз чтобы сообщить, что нам позвонили из бара «Дейн», который находится на углу Аксбридж-роуд и Эдлейд-Гроув...

– Я знаю это место.

– Так вот, там одна посетительница только что купила порцию картофеля-фри за тридцать пенсов, а в ней оказался отрезанный палец.

– Какой еще палец? – рассеянно спросил Слайдер.

– Человеческий.

Слайдер поморщился.

– Что, кроме меня, этим некому заняться? Я же не сотрудник санэпиднадзора в конце концов.

На лице Нормы появилось выражение обиды.

– Я думала, что это вас позабавит, больше ничего. Потому что речь-то о сущем пустяке. Атертон, наверное, уже там, – как бы невзначай обронила она.

– А вообще ты права. Это все же лучше, чем возвращаться в кабинет и читать документы из подшивки.

– Как знать, – не унималась Норма, следуя за шефом по коридору, – может, вам удастся обнаружить и само тело.

– Я не такой везучий, как ты думаешь, – ответил он.

Глава вторая

В каждом пирожке по пальцу

Черил Мэйкпис, пятнадцати лет от роду, направлялась в свою школу – графство Хэммерсмит, конец Блемфонтэн-роуд. На это утро ей был назначен прием у врача по поводу, как с характерной для ямайцев деликатностью сказала ее мама, одной дамской проблемы. Так как она должна была явиться к врачу в десять сорок пять, ей пришла счастливая мысль, что на первые уроки идти не стоит. Выйдя же из хирургического отделения на Беклоу-роуд, она так обрадовалась прекрасной солнечной погоде, что решила пропустить всю первую половину учебного дня, то есть не появляться в школе до ленча.

Она перешла через Аксбридж-роуд и не спеша побрела по залитой солнцем улице, разглядывая от нечего делать витрины и вывески магазинов, встречавшихся по пути. Бар-магазин «Рыба-фри-картофель» был уже открыт, и Черил захлестнула волна аппетитного аромата жареной картошки, приправленного струйкой паров растворителя, которая просачивалась через дверь химчистки, расположенной по соседству. Черил сразу вспомнила, что была голодна, а кроме того ей пришло в голову, что тридцатипенсовую порцию картофеля-фри можно будет есть как раз всю дорогу до Блемфонтэн-роуд.

Бар-магазин «Рыба-фри-картофель» вместе с четырьмя соседними заведениями образовывал как бы небольшой торговый ряд, занимав ший часть главной улицы между двумя боковыми ответвлениями. Там же находилась фотостудия, в глубине которой производилась портретная съемка, а непосредственно за дверью с улицы – срочное фото. В это совсем недавно открывшееся предприятие имело вывеску с надписью «Цветография». Черил, которая не поняла юмора, все же почувствовала себя слегка задетой и предрекла короткую жизнь заведению с таким названием в ее родном квартале, в чем проявилась редкая в таком возрасте деловая сметка. Следующим в ряду был магазин «Золотой кебаб», который держали два неразлучных брата из Ливана. Они все делили между собой поровну: доходы, жену, потомство из троих детей, – и позволяли называть себя одним именем Али всем местным покупателям, которые были для них тоже на одно лицо. За «Золотым кебабом» располагался китайский ресторан, который еще совсем недавно имел название «Чудесный сад Джоя Лака», но после ремонта в силу какой-то непостижимой логики, свойственной восточным, был переименован в «Жуй У Сы». За следующей дверью мистер и миссис Пейтель принимали одежду для сухой химической чистки. И замыкал ряд бар-магазин «Дейв. Рыба-фри-картофель». С другой стороны «Дейва» начиналась аллея, которая открывала доступ к задам магазинов, расположенных вдоль следующего ответвления от главной улицы, и к заднему двору самого бара. Все эти детали, если и запечатлелись в какой-то степени в мозгу Черил, когда она открывала дверь бара, то уже через пять минут окончательно перестали интересовать посетительницу, которая, получив свой пакетик с картошкой, решила окропить ее уксусом и вдруг поняла, что один из ломтиков был на самом деле человеческим пальцем – мертвенно-бледным, жирным, но хорошо прожаренным.