Книга образов - Райнер Рильке

взошло на яркий небосвод.

Вдруг всё исчезло, и у дома

лишь пруд остался. Было так,

как будто это сна истома,

а наяву — судьбины знак.

Перевод В. Васильева

VII

Я сердцем — как забытая капелла,

где в алтаре разгульный май живет.

Давно когда-то буря налетела,

расколотила стекла, била в свод.

А нынче полукрадучись ползет,

за колокольчик в ризнице задела —

он Бога изумленного зовет

сойти сюда с неведомых высот,

зовет пронзительно, звенит несмело.

Хохочет ветер, прыг в окно, и вот

хватает звуки он остервенело

и звон о каменные плиты бьет.

И собрался желаний жалкий сброд

и нищенствует у двери замшелой.

Но церковку давно забыл народ.

Перевод С. Петрова

VIII

Нынче май встречает сухо

грустно-старая ветла.

Рядом с ней изба-старуха

одиноко прилегла.

Счастья в домике не стало,

а на иве нет гнезда.

Без следа их разметала

зимняя беда.

Перевод С. Петрова

IX

Над снежной ночью бесконечной

беспечный мертвенный покой,

и только в сердце — вещей, вечной

все веет болью и тоской.

Ты хочешь знать, зачем смолчало,

зачем скрывало сердце страх? -

О, если б все оно сказало,

погасли б звезды в небесах.

Перевод А. Биска

X

Где ты, счастье взоров голубиных?

Не найти его, не доискаться.

Светлая вода стоит в ложбинах,

вечер кровью брызнул в тень акаций.

Девушки, смеясь, проходят мимо,

голоса за рощей отзвучали…

Снова звезды явятся и с ними

сны, до края полные печали.

Перевод Т. Сильман

XI

Как пришла любовь к тебе? Солнца лучом?

Или яблони цветом? Иль летним дождем?

Или молитвой? Ответь же!

Она с неба зарницей счастья сошла,

и, сложив два светлых своих крыла,

прильнула к душе расцветшей…

Перевод Т. Сильман

XI

Любовь как явиться к тебе смогла?

Как солнце пролилась, в цветах расцвела,

пришла, как молитва? — Послушай:

Счастье, сверкая, с неба сошло

и, крылья сложив, величаво вошло

в мою цветущую душу…

Перевод Н. Монахова

XII

Мы так задумались глубоко,

нас было двое — ты и я.

В кустах, как будто издалека,

неслось жужжание шмеля.

Мелькали солнечные пятна,

все было тихо, ни души,

и я шепнул тебе чуть внятно:

«Твои глаза так хороши…»

Перевод Т. Сильман

XII

В саду мы погрузились в думы,

и сумраком обвил нас хмель,

а наверху, гудя угрюмо,

запутывался в листьях шмель.

Тебе вплетала блики пышно,

как ленты, в волосы лоза,

и я лишь раз шепнул чуть слышно:

Какие у тебя глаза!

Перевод С. Петрова

XIII

Над нами осенью дышали буки,

я шел, не поднимая головы…

«Взгляни, мой друг, на розы в час разлуки!»

Но я сказал: «Они мертвы».

И я заплакал. А с небес пугливо

одна звезда заулыбалась мне…

День умирал. И резко и тоскливо

кричали галки в вышине.

Перевод Т. Сильман

XIV

Во сне, а быть может, весною

ты повстречала меня.

Но осень настала, и горько

ты плачешь при свете дня.

О чем ты? О листьях опавших?

Иль об ушедшей весне?

Я знаю, мы счастливы были

весной… а быть может, во сне.

Перевод Т. Сильман

Из сборника "СОЧЕЛЬНИК"

I. СОЧЕЛЬНИК

Отары легкие снежинок

гоняет по лесу метель

и, чая благости, как инок,

свой час священный чует ель.

И ветви в белую дорогу

из леса к Славе тянет прочь,

и ждут таинственно и строго

одну-единственную ночь.

Перевод С. Петрова

II

О святое мое одиночество — ты!

И дни просторны, светлы и чисты,

как проснувшийся утренний сад.

Одиночество! Зовам далеким не верь

и крепко держи золотую дверь,

там, за нею, — желаний ад.

Перевод А. Ахматовой

III. ДЕВУШКИ ПЕЛИ:

Мы думаем только о нем,

а деревья цветут под окном;

мы же шьем неустанно и шьем,

и в груди что-то вянет и тает.

И всегда, и всегда мы грустны,

мы боимся лукавой весны;

если ж некогда сбудутся сны —

быть может, он нас не узнает.

Перевод А. Биска

III. ПЕСНЯ ДЕВУШЕК

Девушки всё кого-то ждут,

когда кругом деревья цветут,

они, как приказано, шьют и шьют,

им очи слеза застилает.

«Песенка наша невесела,

что нового нам весна принесла?

Быть может, его наконец привела,

да он нас теперь не узнает…»

Перевод Т. Сильман

IV

Как одиноко все и как бело.

А в белом замке тихо бродят тени.

Кругом стена из вьющихся растений,

и все дороги к замку замело.

И небо, как совиное крыло,

нависло над белеющим порталом…

Тоска блуждает по пустынным залам,

забыв о времени, — оно ушло…

Перевод Т. Сильман

IV

Над белым замком все белым-бело.

В зеркальный зал крадется слепо ужас.

Вцепился в стены плющ, предсмертно тужась.

Дороги в мир давно перемело.

Пустое небо виснет тяжело.

И к двери мимо белых балдахинов

тоска прокралась. Но, часы покинув,

куда-то время умирать ушло.

Перевод С. Петрова

V

Где бы розу поалее

для букета мне сыскать?

Девушку, что всех милее,

в светлой липовой аллее

я хотел бы повстречать.

Коль она мне улыбнется,

на колени стать пред ней:

рот весенний разомкнётся,

бледных губ моих коснется

и тоски, тоски моей.

Перевод Т. Сильман

VI

Как тихий Бог, проплыв над кровом,

заполнил вечер даль и высь.

— Коня! — и волю дай подковам

по одиночествам багровым

нести задумчивую рысь.

Я — властелин, и грудь открыта,

расстегнут шлем, наперерез

несутся ветки, даль размыта,

все глуше, глуше бьют копыта,

и замирает красный лес.

Перевод В. Летучего

VII. ВЕНЕЦИЯ

I

Чуждый возглас. Выбираем

мы гондолу у мостков;

вдоль по сваям ускользаем

мимо мраморных дворцов.

Строги сумерки порталов —

только слышен всплеск весла.

Из соборов и каналов

ночь невнятная всплыла.

Словно в тихую обитель,

звоны дальние зовут:

я — усопший повелитель,

в темный склеп меня везут.

Перевод А. Биска

VIII. ВЕНЕЦИЯ

IV

Мирное Ave с башен звучит…

Вслушайся в шепот церковных порталов;

дремлют дворцы у затихших каналов —

Венеция спит.

Сны всё чужое уносят прочь,

в темной воде отраженья повисли;

только гондолы, как черные мысли,

тревожат ночь.

Перевод Т. Сильман

IX. I MULINI [4]

Ты, старая, устала,

и на колесах мох.

Из лесу вечер алый —

тебе прохладный вздох.

И поет все глуше,

как в забытьи, ручей.

А ты по самые уши

под крышу ушла от людей.

Перевод С. Петрова

IX. I MULINI

Ты, мельница, бы рада,

старушка, отдохнуть,

вечерняя прохлада

по рощам держит путь.

Все глуше и все тише

в ночи поет ручей,

а ты шапчонку-крышу

надвинешь до ушей.

Перевод Т. Сильман

X

Так чуждо всё: что ты шептала;

улыбка, полная тревог;

и чуждо всё, что ты устало

далеким взглядом колдовала;

и всё, что в мире прозвучало,

не изменит твоих дорог.

Ты — словно образ, что бросает