Рейс туда и обратно - Юрий Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С капитаном, что ли, посоветоваться? Но тот слишком осторожным стал, запретит. Да и понятно: зачем брать на себя ответственность, нарушать указания начальства, когда вот-вот и ты навсегда сойдешь на берег? Конечно же, Михаилу Петровичу хочется уйти на пенсию с благодарностями, а не с выговорешниками... Вздохнул. Поглядел на доктора. Тот сидел на диванчике, качал ногой, курил сигарету. Встретился с озабоченным взглядом Русова и подмигнул: не дрейфь, старпом. Живы будем, не умрем!
Внизу громыхнула стальная дверь.
— Чиф, боцман Тимоху повел прогуливать, — сказал рулевой Серегин. — Утопит он все ж кота.
Русов, Жора и доктор поспешили в ходовую рубку и прильнули к лобовым окнам-иллюминаторам. По переходному мостику, задрав хвост, бежал к полубаку судовой кот Тимоха. А за ним топал громадными сапожищами с голенищами-раструбами боцман Дмитрич, поглядывал вправо-влево, обозревал палубу: не напакостил ли океан? Не погнул ли леера волнами, не смыл ли пожарный ящик с песком?
Порой танкер зарывался носом в волну и вода прокатывалась по стальной палубе, кипела и плескалась на полубаке вокруг якорной лебедки. Подрыгивая то одной, то другой задней лапой, Тимоха застыл на самом краешке переходного мостика. Боцман приучил кота «гулять», делать свои маленькие и большие дела в сопло клюза якорь-цепи правого борта. Вода схлынула с полубака, танкер, задирая нос, начал карабкаться на очередную волну, и кот ринулся к клюзу.
— Торопись, Тимошка, — сказал Жора и засмеялся: — Отец!
Прижав уши к лобастой башке, кот присел и. вздернул короткий хвост палкой. В этот момент полубак танкера был как бы на взлете. «Торопись, же, черт серый! — нетерпеливо подогнал кота и Русов. — Сейчас танкер опять начнет зарываться в волну... Быстрее, гад проказливый!»
Нос танкера резко пошел вниз. Под скулами бурно вскипела вода. Что-то выкрикнул боцман. Все находящиеся в рубке замерли: сейчас потоки воды рванут через клюзы на полубак и смоют отважного кота. Вот сейчас, вот... Но Тимоха был настоящим морским котом: все успел! И еще демонстративно скребанул лапами железо, оглянулся на клюз, а потом серым пушистым вихрем метнулся к протянутым рукам боцмана.
В то же мгновение из клюза, будто два белых, пенных взрыва, вода кипящая выкинулась. Потоки ее забурлили на палубе и полубаке, танкер зарылся носовой частью в волны, тяжко содрогнулся. Прижимая к себе кота, боцман торопливо отступал по переходному мостику к ходовой рубке.
— Сколько там?
— Жуть... Думаю, уже под семь баллов, чиф. Что делать-то будем, а? — Освещенное лампами подсветки приборов лицо Жоры Куликова было каким-то зеленоватым, испуганным. Он то напряженно всматривался в темень, расстилавшуюся впереди танкера, то быстро оглядывался на Русова и что-то мучительно глотал. Глотал, но все никак не мог проглотить. — Опасно вязаться с «Коряком», чиф! Дед Иван говорил мне: «Как семь баллов, бди, моряк».
— Все в море опасно, Жорик. Лишь только покидаем сушу, дорогой мой Одиссей, как мы ввергаем себя в пучину множества опасностей, поджидающих нас на каждой миле. Так что бди. «Коряк» на связи?
— На связи. Говорить будете? «Коряк», «Коряк», как нас слышите?
— Хорошо вас слышу. Уже видим ваши ходовые огни. Зажигайте иллюминацию, у нас все готово к бункеровке. С богом, да?
— Готовьте свои веревки. Сейчас связываться будем... — Толя Гаванев выкрикнул из угла рубки: «Как там больной? Пускай готовят к операции!» — И Русов, не спрашивая о самочувствии больного, сказал: — Готовьте своего больного, видите, что на улице творится? Волны выше сельсовета.
— Да тут всегда так, — проворчал «Коряк». — Подгребайте, да?
— Эй, «Коряк», курить не вздумайте во время бункеровки...
— Роднуля, вы же слышали совет: неделю без курева маемся. Может, подкинешь ящичек сигарет, да?
— Дадим вам ящик сигарет. А вы нам рыбки.
— Роднуля, может, вначале дадите курева, а уж потом начнем бункеровку? Вы ведь не хотите увидеть мертвый траулер?
— Мы вам дадим, вы там все закурите, а у нас топливо. Б-бам-м! И поплывут по волнам обломки... Минутку.
В рубку вошел радист и по торопливости, с какой он вошел, по тому, как, отвернувшись, протянул Русову листок радиограммы, старший помощник капитана понял: скверные вести.
— Что там? — спросил он, не принимая радиограмму. — Быстрее.
— Сообщение из Кейптауна. В наши широты надвигается ураган «Элла». Скорость ветра до сорока метров в секунду.
— Ч-черт, этого еще недоставало. Синоптическую карту приняли?
— Степан Федорович пошел ее принимать... Да вот он идет.
— «Пассат», «Пассат», почему исчезли из эфира? — словно почувствовав недоброе, заволновался «Коряк». — «Пассат»!
Грохнула дверь, второй штурман, Степан Федорович Волошин, ввалился в рубку, в его руках шуршал остропахнущий лист бумаги. Отдав микрофон Куликову, Русов двинулся следом за ним в штурманскую рубку. Степан Федорович расстелил карту на штурманском столе, прижал ее пухлыми ладонями, склонился, вгляделся в карту. И Русов вгляделся. Широта... долгота... Их точка в океане, отмеченная Степаном Федоровичем, рядышком «Коряк». И чуть в стороне какой-то клубок со стрелками, нацеленными в сторону «Пассата» и «Коряка». Степан Федорович молча взглянул на Русова, под сузившимися его глазами синевато набрякли мешочки, губы сложились в трубочку, будто второй помощник капитана хотел свистнуть. Не свистнул. Сказал:
— Через несколько часов эта дуреха «Элла» будет здесь, а мы с траулером на веревке, со шлангами. Соображаешь? Может, уткнемся носом на волнишку да переждем? Уж очень все рискованно, Коленька, к чему же нам самим усложнять ситуацию?
— А больной ждать будет?
— «Пассат», «Пассат», — взывал «Коряк». — Ну что там у вас?.. «Пассат», топливо у нас почти что на нуле, слышите? И вот что еще: только что приходила наша врачишка. Плохо больному, говорит, очень!
— Скажи: не можем, — зашептал Волошин. — Живи проще, Коля.
Русов медленно вернулся в рубку. Растерянно улыбаясь, Жора Куликов протянул ему микрофон. За своей спиной Русов чувствовал шумное дыхание Степана Федоровича, а из угла рубки сверкнули стекла очков доктора Гаванева. «Коряк» опять ворвался в эфир, и по напряжению в голосе капитана траулера Русов понял, с какой тревогой они ждут вестей с «Пассата». Конечно же, и они уже получили штормовое предупреждение, понимают и они, как опасно начинать бункеровку в таких условиях, ведь с каждой минутой ветер будет крепчать, волнение усиливаться... Но и то понимал отлично Русов, что, останься «Коряк» без топлива в ураган, недалеко и до беды. Остановится двигатель, развернет судно бортом к волнам и...