Тривиа. История жизни Иоанна Крестителя - Ян Горский

Иоанну, привыкшему есть на полу, пришлось прилечь на скамейку.

Аарон был изнурен дорогой и немногословен. Он продолжал молчать, как и в дороге, лишь поглаживая кудри своей пока еще черной бороды. Вошла Илана и поставила на стол графин с сикером рядом с виноградом, что уже был там.

Из-за стены послышался голос тети Бейлы:

– Подождите немного, лепешки скоро будут.

Аарон вяло привстал и наполнил чашки напитком.

– Угощайся, – сказал он и прилег обратно.

Иоанн неловко пригубил. Чувствовалась скованность. Дом казался непривычно богатым, атмосфера – сухой. В Хевроне все было как-то проще, роднее.

Священник продолжал молчать, видимо, ожидая, когда все соберутся за столом.

– Вот, – сказала его супруга, внося вкусно пахнущее блюдо, – сегодня у нас чечевица с баранинкой.

– Илана, проверь хлеб! – неожиданно громко для Иоанна крикнула она. – Если готов, неси!

Хозяйка дома казалась громкой и прямой, Иоанн даже стал слегка побаиваться ее строгости. В руках у нее все кипело и летало. Мама была другой. Он вообще до сих пор не особо часто оказывался в мире женщин. В школе с мальчишками, игры – с мальчишками. Нет, совсем не было опыта, это был совершенно скрытый от него мир, отсюда и волнение.

Все уселись, и Аарон, благословив пищу, первым надломил пшеничную лепешку.

– Вообще-то я ждал рыбы, – сказал он с сарказмом, макая хлеб в чечевицу, – но, наверное, барашек так громко бекал, что вы решили избавиться от него.

– Ну вот, – обиженно протянула жена, – опять ты… Саддок принес из Храма, что ж ему – пропадать?

– Ладно, ладно…

Илана заулыбалась, переглянувшись с отцом. Казалось, между ними были особые чувства.

– А где Эмма?

– Ты знаешь, где. Уже вторые сутки сидит у Агиль. Не удивлюсь, если и в эту ночь останется.

– Иоанн, – сказал священник, – я тебе уже говорил, как мы с твоим отцом любили и уважали друг друга. Мы с тетей Бейлой решили позаботиться о тебе, открыв для тебя этот дом. Елизавета сказала, что и Захария желал этого. Ты был им очень дорог. Не знаю, каким ты станешь, но мой долг – опекать тебя.

– Спасибо вам, – очень тихо ответил Иоанн. Илана из уважения даже перестала жевать. Казалось, что, несмотря на юность, она очень тонко чувствует атмосферу.

– Пока разместишься в моей библиотеке, а позже мы вместе приберемся в домике во дворе, – там уже долго никто не жил, – перейдешь туда.

– Хорошо, – так же тихо согласился парень.

– Мы подумали, что завтра тебе не мешало бы расслабиться и набраться впечатлений. Поэтому сходишь в город с Эммой.

– Если она вернется, – добавила хозяйка с полным ртом.

– Ну, не вернется, так пойдешь с Иланой.

Девушка удивленно посмотрела на отца.

– Сама?

– Брось, дочка. Я знаю, как ты любишь такие вещи. Она у нас любитель истории, – объяснил Аарон, глядя на Иоанна.

– Да ладно, – засмущалась девочка.

– Ты бывал в Храме? – спросила тетя Бейла.

– Да, несколько раз, последний – три года назад на Йом-Кипур5.

– Ну, с тех пор многое изменилось. На Храмовой горе полно строителей. Ты и не узнаешь. Под южной галереей такую мозаику выложили, что римляне и эллины завидуют. Даже священники обучались в каменщиков. Каждый камень там свят. Уверена, тебе понравится.

– Мам, то было при Ироде, – не удержалась Илана и поправила мать: – Уже не обучаются.

– Что ты знаешь, – ворчливо сказала женщина, – до сих пор…

– Сходите к дворцу, – перебил жену Аарон, глядя на Илану.

– Хасманейскому?

– Нет. Ирода.

– Хорошо, папа.

После позднего обеда Иоанна отвели в библиотеку Аарона, предложив отдохнуть с дороги. Он прилег, но спать не хотелось. Юноша был переполнен впечатлениями. Вокруг были свитки, какие-то – на греческом. В доме отца библиотека была маленькой, в основном отрывки «Пятикнижия» Моисея. А тут… Парень был восхищен. На кувшинах, в которых хранились свитки, были пометки: «Соломон», «Иеремия», «Иов» … десятки книг, и не надо идти в синагогу! А возле каменного, до блеска оттесанного стола с углублениями для чернил и тростниковых палочек красовался роскошный плетеный стул, на котором так хотелось посидеть! Оба оконных проема в комнате были просторными, приглашающими свет загостить в этих стенах, отчего на душе Иоанна также стало светло.

– Сам Бог заботится обо мне, – подумал юноша, – это лучшее место, куда я мог бы попасть.

Сердце наполнили покой и безмерная радость.

Первая любовь

Утро было прекрасным. Иоанн, ощущавший душевный подъем от новых впечатлений, к которому, однако, примешивалась и легкая тревога от той же новизны, вышел во двор. Он был настолько исполнен энергии, что непроизвольно сжимал и разжимал ладони в кулак. Тело было как натянутая тетива, но это не доставляло дискомфорта, напротив, он чувствовал прилив сил.

Воздух был еще прохладным и своей свежестью приятно радовал кожу. Вдобавок в его свежесть вплетался тонкий запах нежно-розовых лилий, что придавали внутреннему двору ощущение не то чтобы уюта, а даже оттенок некой торжественности посреди покоя. Почуяв тепло с востока, цветы рады были обнажить свою прелесть, одновременно крича ароматом на всю округу. Шмель, облаченный ласковым пушком, заворожено парил над живыми вазонами, напивая им свои жужливые сонаты.

Два пестрых жаворонка неожиданно выскочили из-под тени гранатового дерева и, резвясь в воздухе, проскользнули сквозь каменную арку над воротами, запертыми изнутри небольшим металлическим крюком толщиной с виноградную плеть.

В тот же миг на ту же самую каменную арку приземлился сизый голубь, который, выбравшись из своего укрытия, гнался за лучами лениво поднимающегося светила, по которому он успел соскучиться за ночь. И вот, обласканный ими, он набрал воздух и так выпятил грудь, что разместил на ней голову, как на перине.

Женщины уже были на ногах, и вскоре настало время завтрака, после которого Иоанн с Иланой отправились на прогулку. В дорогу тетя Бейла дала им с собой воды и фиников. Дабы освежить дыхание, Иоанн, ожидая во дворе девушку, с которой ему предстояло провести целый день, жевал сорванные в саду фисташковые листья.

Илана вышла из дома в белой тунике с рукавами по локоть, поверх нее была надета еще одна безрукавная туника гранатового цвета с белым поясом на талии, а на груди висел узелок с миррой. На ногах сандалии из резной кожи с узорами, а на руке – серебряный браслет с греческим орнаментом – меандром. Иоанн растерялся – даже стало стыдно за свои простые одежды при виде такого наряда.

– Ну, пошли, – улыбаясь на его смущение, позвала девушка и направилась к воротам.

Иоанн расценил это как вызов и, не желая быть униженным, начал думать о реванше – он собрался поразить ее своими знаниями, которыми так гордился.

Пройдя по узким улочкам, они очутились у купальни, где толпилось много людей.

– Народ верит, что эти воды целебны, поэтому многие приводят сюда больных и ждут, когда вода забурлит, – сказала Илана с легкой иронией.

– А что, это не так? – озадаченно спросил Иоанн и тут же понял, что сглупил, поскольку, девушка ответила, лишь скривив лицо, выражение которого молчаливо сказало: «Ну ты и наивен!».

Когда они вышли на базарную площадь, к ним приблизился мужчина в болотной куфии, поддерживаемой эгалем, и начал навязывать глиняные свистки. Он, то и дело, свистел в один из них, а другой пихал Иоанну; типа держи, попробуй сам.

– Не надо! – грубовато отмахнулась Илана, потянув Иоанна за руку. Что-то в его мозгу будто щелкнуло – впервые в жизни молодая девушка прикоснулась к нему. Кровь прилила к голове, лицо покраснело, и сердце автоматически зафиксировало этот момент в памяти.

– Не обращай внимания на зазывал! Их тут море, ведь паломники постоянно приходят в город. Они всегда будут навязывать свои товары, поэтому учись вести себя как местный. Ладно, привыкнешь. Только сейчас не глазей, не позорь меня! – и девушка, задрав голову, важно пошла вперед.

Иоанн был поражен прямолинейностью Иланы – никогда еще девушки не говорили с ним так дерзко. «Ладно, – подумал он про себя, – что есть, то есть – я и правда здесь гость».

– Если честно, то я устала от них, – заявила вдруг Илана

– От кого? – спросил, очнувшись от своих мыслей, Иоанн.

– От паломников! От кого же еще? Город так спокоен и красив без них, но в праздники – это просто ужас. Их тысячи и тысячи. Мусор. Шум. Устаешь. Воды не найти. А у резервуаров иногда часами ждешь в очереди.

Вскоре они вышли на маленькую площадь с фонтаном в виде трех рыб, соединенных между собой плавниками и имеющими почему-то один хвост на троих.

– Вот он, – кивком указала Илана на огромное строение, – то, ради чего все идут сюда.

Перед ними открылась западная стена Храмовой горы. Но за невероятно высокими стенами был виден лишь столп дыма, поднимающийся в небо от жертвенника.