Удача для оборотня. Роман - Виталий Новиков

Пирогов удивленно посмотрел на Еременко.

– А что ты на меня так смотришь? Тебе что лишние деньги не нужны? Ладно, допустим, хрен с тобой, но о близких то ты собираешься заботиться, я так думаю, что они у тебя, скорее всего, не миллионеры. Или ты так и будешь до конца дней своих на шее у мамы и папы сидеть. Не получится, Володя, не получится. Дело у меня такое. Есть у меня двое знакомых: один армянин барыга, другой – наш русский барыга, лох. Первый недавно открыл свой бизнес, второй только собирается. Причем оба в свободном полете – ни под кем ни ходят, а так нельзя. Надо будет крышануть их, я с ними уже общался, сделал несколько намеков, они оба на нашей территории находятся, – наконец выложил свой план Еременко.

– Ты что, рассмешить меня решил, Степаныч? – Пирогов даже изобразил что-то вроде усмешки.

– Нет, Володь, мне не до шуток. Я уже с некоторых пор успел стать очень серьезным человеком. Сейчас такое время, когда принято жить по принципу: время – деньги. А против времени не попрешь. Против времени прут только дураки, а умные пытаются найти со временем общий язык, чтобы хорошо жить. Поверь моим годам. Решайся, Володя, ты уже взрослый мужик, и тебе уже пора становиться настоящим мужиком, а настоящих мужиков без бабок не бывает.

– Да, что я должен делать то? – спросил с некоторым возмущением Пирогов.

– Вот. Это хороший вопрос. Понимаешь, с моим званием как-то не с руки этих лохов разводить на серьезные темы, а ты же ведь офицер. Вот ты то и будешь их разводить, а я буду на подхвате. Бабки поделим по честному поровну.

– Степаныч, ты что, под монастырь решил меня подвести?

– Ты что, испугался? Я же тебе объясняю: свободненькие они – грех не воспользоваться таким случаем.

– Ты что, Степаныч, не понимаешь, что кроме нас есть специалисты по наладке крыш с большим опытом и покруче чем мы. А что если они наедут на этих твоих бизнесменов, ты что собираешься на стрелки ездить, отношения с ними выяснять. К тому же я вообще всего лишь лейтенант.

– Это ничего. Лейтенант этот тоже неплохо, главное, что офицер. А если наедут, выкрутимся – мозги то, что надо.

– Как?!

– Да скажем, что никакого отношения к ним не имеем и все, а если шушера какая-нибудь попадется, покажем, кто мы есть, мало кто захочет связываться с ментами.

– А если ментовская крыша заявится?

– Еще лучше. Скажем, что это наши друзья, выкрутимся. С нашими-то как раз легче всего будет добазариться. Понимаешь, в деле крышевания главное вовсе не выручка или защита клиента, просто клиент платить для того, чтобы его не трогали.

– И хочется тебе, Степаныч, с огнем играть?

– Да не трусь ты, Володь. Если все делать по уму, все будет в порядке. Главное язык держать за зубами. Надо уметь говорить с людьми, уметь брать бабло грамотно. А в случае какого-нибудь шухера всегда можно от всего отказаться, откреститься – мы ничего не знаем, ничего не делали, ничего не слышали. Да я тебя, Володь, научу всему.

– Спасибо, конечно, Степаныч, за заботу. Но я даже не знаю, что тебе ответить.

– Значит, согласен.

– Ну, нет, ты чего? Не гони лошадей. Если честно, не нравится мне твоя тема.

– Ты что, с ума сошел? Я же дни и ночи разрабатывал этот план. Не поверю, что молодому пацану не нужны бабки.

– Нужны, конечно, но не таким способом.

– Ты уверен?! – у Еременко был такой вид, что казалось, что он готов вцепиться в горло Пирогову.

– Ну да, кажется, – Пирогов постарался ответить как можно неуверенней, чтобы сильно не злить Еременко.

– Володь, вот я смотрю сейчас на тебя, и думаю, может зря я поверил тебе, может ты мне сказки рассказываешь о своей незапятнанной репутации, а на самом деле втихаря, в одиночку делаешь свой левачок и в ус не дуешь. Не хорошо, Володя, так поступать, нельзя от коллектива отрываться – это грех большой.

– Да не делаю я никакой левачок втихаря, что ты ко мне пристал, Степаныч! – возмутился Пирогов.

– Не делаешь, говоришь, а в милиции нравится работать. За большое спасибо что ли, нет так, Володя, не бывает, не поверю. Старый я уже, знающий.

«Вот прижал, так прижал», – подумал про себя Пирогов.

– Да что ты пристал, Степаныч. Деньги, деньги. Ты помешался, что ли окончательно на деньгах. Думаешь, что и другие только о деньгах и думают.

– Конечно о них, о чем же еще. А ты для чего тут работаешь?

– Может просто прикалывает меня эта работа.

– Ох, не свисти. Ну не бывает такого.

– Почему?

Еременко так посмотрел в глаза Пирогова, что тому сразу стало ясно, что этим ответом было бы смешно отделаться от такого бывалого мента.

– Конечно и мне не хватает денег. Может быть при хорошем варианте я не против был бы поменять работу. Хотя у нас хоть какие-то льготы есть, бесплатный проезд тот же.

– Володь, только давай не будем про бесплатный проезд. Это не актуально.

– Не знаю, Степаныч, я не готов.

– Если не готов, то, как понимаю, категорически ты не отвергаешь мой план.

Пирогов задумался.

– Может быть, – туманно ответил он.

– Любишь ты юлить, Володька, обижаешь старика.

– Степаныч, ты тоже пойми меня, не могу я сразу принять такое решение, перед этим как следует не подумав.

– В этом деле, Володя, долго думать нельзя.

– Все же я хочу подумать. Не люблю обещать невозможное.

– Ладно, думай, только побыстрее, время то не ждет.

– Постараюсь, – сказал Пирогов, встал со скамейки и направился к отделению.

– Володь, ты, кстати, в курсе, что в принципе этого-то разговора между нами не было, а говорили мы о всякой ерунде: о бабах, о машинах, – обратился к уходящему Пирогову, поднимающийся со скамейки Еременко.

– Разумеется, – небрежно ответил Пирогов.

В коридоре Пирогов натолкнулся на шедшего ему навстречу старшину Малькова, который сильно шатался и напевал известный мотивчик:

Билетик в кино!

Вот такое кино!

Кино!

Когда Мальков скрылся за дверью туалета, Пирогова догнал Еременко, остановил и развернул его к себе лицом.

– Володь, а все-таки мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь. Признайся, ведь замутил что-то, а говорить не хочешь. Я по своему опыту знаю, что одному работать опасно – легче погореть. Так что лучше поскорее вводи меня в курс дел – вдвоем будет тебе сподручнее и безопаснее, – сказал Еременко, не моргая, глядя в сонные глаза Пирогова.

– Ты пьян, Степаныч, – Пирогов пошел дальше.

– Я то пьян, а вот ты, Володенька, почему-то трезв. Нет, я знаю, что ты не алкоголик, но обычно редко отказывался прежде выпить с товарищами, выпить так, хотя бы чисто символически, для поднятия боевого духа. Это странно, – Еременко шел следом за Пироговым.

– Степаныч, что на тебя сегодня нашло. Ты что нарочно стараешься меня разозлить?

– Разозлить не пытаюсь. Я понять не могу, почему ты постоянно уворачиваешься, из-за чего бы это? Я ведь могу разговор с тобой по-другому повести.

– Это угроза?

Еременко не ответил.

После этого этот неприятный для Пирогова разговор закончился.

Пирогову казалось, что эта ночь тянется невыносимо долго. Он играл в нарды с Еременко и думал о том, что можно было предпринять, чтобы смыться с дежурства хотя бы до шести утра. Ничего оригинального в голову долго не приходило. Предложить пузырь Ткачуку? Реально, но это может вызвать подозрения у неуемного Еременко, взявшегося ни с того ни с сего опекать его и без конца лезть в душу. Нужно было какое-нибудь нестандартное решение. И Пирогов все-таки кое-что такое придумал. Доиграв очередную партию, Пирогов обратился к Еременко:

– Степаныч, давай отойдем на пару минут у меня к тебе разговор есть.

– Надеюсь деловой? – моментально отреагировал Еременко.

– В каком-то смысле.

Они вышли в коридор.

– В общем, Степаныч, я немного подумал над твоими идеями, и они мне показались интересными, – начал Пирогов.

– Начать можем завтра, точнее сегодня, – перебил его Еременко.

– Не торопись. Я еще не сказал окончательное «Да», но, скорее всего, соглашусь, потому что ты конечно прав насчет денег: за такие деньги нельзя работать честно. Но сначала я хотел бы попросить совета и помощи.

– Выкладывай.

– Понимаешь, мне позарез нужно, где-то уже в половине шестого, не позже, смыться отсюда, а я не знаю, как бы это лучше сделать?

– Зачем это тебе?

– Ну, надо.

Еременко хитро прищурил глаза и задумался.

– Степаныч, получается, если тебе что-то от меня понадобилось, так я тебя и выслушаю и помогу, а ты молчишь, – сказал Пирогов.

– Значит, будешь работать по моей теме? – спросил Еременко.

– Конечно, будем, только сейчас мне не до этого.

– Это совсем другой разговор. А куда ты в такую рань лыжи навострил? Случилось что ли что-то?

– Да так ерунда, но надо, очень.

– Ладно тебе юлить, Володь, мне можешь говорить что угодно: я никому не скажу.