Интриганы - Борис Хмельницкий

Борис Хмельницкий

Интриганы

Роман-пародия

– Пародия на кого? – спросили автора.

– На нас с вами, – ответил Автор. – Впрочем, я не уверен, что это пародия. Возможно, это сатира или памфлет.

http://landing.superizdatelstvo.ru/

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Борис Хмельницкий, 2016

© SuperИздательство, 2016

Часть первая, лирическая

1

Жизнь кассира банка «Отрадный» Самсона Далилова протекала по давно протоптанной колее: работа – дом. Вечера он предпочитал проводить в кресле с книжкой: бесцельно гулять или посещать кафе и другие места скопления людей не любил, да и средств для этого не было, зарплаты едва хватало, чтобы кое-как кормиться. И слава богу, что еще не сократили. Это только со стороны кажется, что служащие банка купаются в деньгах. Простые служащие, поверьте, не купаются. Вернее, купаются, но не простые.

Рабочий день кончился. Самсон снял нарукавники, закрыл окошко кассы, плотнее закутался в пальто и вышел из здания банка. Улица была безлюдной, на ней властвовал шальной ветер. Он вздымал вихри пыли и гнал вдоль улицы рваную бумагу и окурки. Ветер подхватил Самсона, запорошил пылью глаза. И почему-то сегодня, вместо того, чтобы, прикрывшись от ветра локтем, пойти по направлению к дому, он повернулся спиной, словно внезапно утративший волю человек, и пошел туда, куда толкала его стихия.

Ветер привел его на площадь, над которой возвышалось тяжелое мрачное здание автовокзала. Когда-то это был замок. Узкие вытянутые окна, в которых еще кое-где сохранились цветные витражные стекла, толстые стены, уходящие ввысь своды на колоннах. Под крышей и на колоннах гнездились голуби. Почерневшая от времени деревянная дверь на входе висела на одной петле, покачивалась и скрипела, словно приглашала войти внутрь.

Из-под двери потянуло дымком, и Самсону захотелось курить. Курил он редко, под настроение, особой тяги к дыму не испытывал, но, бывало, позволял себе такую роскошь.

Самсон решил купить сигарету в вокзальном киоске, с начала кризиса сигареты продавались поштучно.

Проскользнув в скрипучую дверь, Самсон оказался в большом зале. В давние времена здесь звенели рыцарские мечи, на пирах раздавался многоголосый женский смех. Но рыцари с их пирами и забавами остались в прошлом. Власти поставили в зале деревянные скамьи, установили киоск с нехитрой снедью, устроили небольшой тир для развлечения пассажиров, наладили внутреннюю радиосвязь и превратили замок в автовокзал. В целях экономии администрация вокзала в последние годы отказалась от электричества, и зал ожидания освещали воткнутые в стены факелы. Факелы нещадно дымили, дым змейкой полз по потолку к дверям, и на стенах плясали мрачные тени, похожие на древние письмена.

Самсон замер возле колонны и осмотрелся. Народу в зале было немного. В тире, ловко управляясь с ружьем, коротал время плотный мужчина в добротном костюме. За его стрельбой наблюдала женщина с прической в виде мелкого бисера, а рядом, на скамейке, беседовали двое мужчин. Один из них, юркий мужичок в короткой ватной куртке и шапке-ушанке, явно был фермером, другого – интеллигента, книжного червя, с головой выдавали очки с толстыми линзами, книга в руках и нечто типа ермолки на голове. Фермер достал из мешка провизию и предложил бутерброд с салом собеседнику. Интеллигент отрицательно покачал головой:

– Спасибо, я сало не ем.

– Еврей, что ли?

– Вегетарианец, – скривил губы интеллигент.

– Значит, вегетарьянский еврей, – сообразил фермер. – Так считай, что это редис, и жуй, не стесняйся, ваш бог ничего не заметит. В наши края вообще никакие боги уже лет двести не заглядывали. Хоть в колокола звони, толку никакого. Забыли про нас, понимаешь. – И принялся с удовольствием жевать бутерброд.

Чуть поодаль устроились мужчина в синем бархатном кафтане, отороченном серебряной нитью, и берете с пером, и женщина лет двадцати пяти. Поставив перед собой на попа небольшой чемодан, они лениво перебрасывались картами. А между рядами прохаживался человек в неприметном сером плаще.

Самсон порылся в карманах, выскреб какую-то мелочь и направился к киоску, но киоск был закрыт. На витринном стекле висела бумажка «Закрыто по причине незавоза товара». Записка Самсона не удивила, подобные объявления висели даже на дверях крупных гастрономов – прошлогодний неурожай давал о себе знать. Повернувшись, он встретился глазами с человеком в синем кафтане и изумился: человек призывно махал ему рукой.

– Вы меня? – удивился Самсон.

– Вас, вас, Самсон! Идите к нам!

Настороженно озираясь, Самсон подошел к этому странному человеку. Нет, никогда раньше они не встречались, никогда раньше он не видел это лицо – темное, словно покрытое загаром, с глубокими морщинами в углах рта. В глазах незнакомца полыхал отсвет пламени факелов.

Незнакомец приподнялся, представился сам и представил сидящую рядом женщину:

– Меня все называют Маэстро. А это – Мария. Нам нужен третий для преферанса. Присаживайтесь.

То, что Маэстро знал его имя, не удивило Самсона – мало ли кто заходит в банк и видит табличку над его окошком. Но то, что он умеет играть в преферанс…

– Маэстро сказал, что вы хотите курить, – Мария протянула сигарету Самсону. Самсон почти машинально взял предложенную Марией сигарету и затянулся. От дыма немного закружилась голова.

– Как вы узнали, что я играю в преферанс?

– Маэстро – маг и ясновидец, – объяснила Мария, гордясь этим знакомством. – Выступает в театре эстрады.

Теперь Самсон понял, откуда этот странный костюм и пронзительный взгляд.

– Присаживайтесь, чувствуйте себя свободно, я вам сейчас всех представлю. Того, кто упражняется в тире, зовут Бюргер, женщину рядом с ним – Милочка. Да вы садитесь, мы вас не разорим, играем по маленькой.

Мария потянула Самсона за руку:

– Садитесь, правда.

И Самсон внезапно почувствовал себя с этими людьми легко и свободно.

– Фермер – это Колунов. А его собеседник носит странную фамилию – Живчиков, – продолжал Маэстро.

– А меня как зовут? – спросил человек в плаще. Оказывается, за это время он приблизился к собеседникам и внимательно слушал, что говорит маг.

– Если желаете, я назову не только ваше имя, но и профессию, – нахмурился маг. – Стыдная у вас профессия, любезный.

Лицо человека в плаще побагровело, но он сумел удержаться от ссоры и отошел в сторону.

По залу прокатился звук выстрела и стих высоко под сводами.

– Ах! – томно воскликнула Милочка. – Люблю мужчин, сразу попадающих в цель! Как вы это делаете?

– Могу научить, если хотите, – ухмыльнулся Бюргер.

– Научите! – Милочка втиснулась между Бюргером и стойкой тира и прижалась к стрелку спиной. – Я жду!

– Его бы к нам в деревню на неделю, – сказал собеседнику Колунов. – Чтоб пострелял. Коршуны уже всю домашнюю птицу перевели.

– Поставьте пугала с автотрещотками, – посоветовал Живчиков. – Пора нашим сельчанам пользовать современные достижения науки и техники.

– Все вы мастаки советы давать, – огрызнулся фермер. – А как насчет помочь с уборкой картошки?

Бюргер деятельно учил Милочку стрельбе, и она, продолжая прижиматься к нему задом, даже взопрела от усердия.

– Этой Милочке лет сорок, а все изображает из себя девочку, – сказал Мария.

– Ей, как и любому человеку, хочется иметь семью, мужа, – улыбнулся Маэстро.

– Только не мне, – заявила Мария. – Я на мужчин смотрю как на банковский автомат.

– Я вас понимаю, семья – это так сложно, – вступил в разговор Самсон. Еще час назад ему и в голову не пришло бы вольничать с незнакомыми людьми. Он не узнавал сам себя, разговорился, остановиться почему-то не мог. – Мне тоже нравится моя холостая жизнь.

– Это сегодня, – улыбнулся Маэстро. – А завтра?

– Завтра будет лучше, чем как вчера, – Самсон негромко пропел строки популярной песни.

– Могу сказать точнее, что вас ждет в будущем, – улыбнулся Маэстро. – Дайте руку.

Самсон пожал плечами и протянул руку Маэстро.

Все присутствующие, слышавшие этот диалог, заинтересовались происходящим и переместились поближе к магу. Даже Бюргер и Милочка забросили свои эротические упражнения возле тира.

Маэстро взял Самсона за руку и внимательно посмотрел в глаза. Самсону вдруг стало жутко – глаза Маэстро втягивали в себя, как втягивает пропасть.

И проступила пыльная дорога, по которой, под палящим солнцем, ползли повозки с впряженными в них рабами. На повозках сидели странные люди, одетые в лохмотья. Они покачивались, что-то бормотали. Рядом брели надсмотрщики, разомлевшие от жары, и лениво щелкали бичами…

Лицо Маэстро потемнело, резче обозначились морщины. Он щелкнул пальцами, и Самсон с удивлением огляделся: