Хочу быть содержанкой - Ирина Островецкая

– Давайте посмотрим и более точно определим, что у вас болит. Может, причина ерундовая, и мы сразу всё устраним. Не бойтесь, больно не будет, – заранее предупредила я и улыбнулась. Я стремилась успокоить его, и у меня это получилось.

Парень уложил голову на подголовник кресла и открыл рот. Все многокорневые зубы справа оказались запломбированными. Сомнение вызывал шестой зуб. Он потемнел и чуть-чуть пошатывался, бурно отреагировал на постукивание, а большая пломба в нём была тёмной и тусклой. Сомнений не возникало. Болел именно тот зуб.

– Это шестой зуб, – определилась я. – Ещё рентген-кабинет не работает, надо ждать до десяти часов, чтобы убедиться в том, что я права.

– Ой, не могу, больно очень, я не дождусь, голову разрывает! – взвыл парень.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Володя! – простонал он, превозмогая боль.

– Володя, давайте сделаем так. Я сейчас, пока не работает рентген-кабинет, вскрою вам шестой зуб под обезболивающим уколом, и попытаюсь пройти каналы. Если у меня это не получится, пойдёте к хирургу стоматологу.

– Какой, к чёрту, хирург?! Я к вам пришёл, и на всё согласен! Делайте всё, как вы считаете нужным, только зуб в живых оставьте. Вы же доктор, а я боюсь! – вдруг, с новой силой, взвыл он, досадуя, что я ещё не приступила к военным действиям по борьбе с его невыносимой болью.

В тот момент этот огромный молодой мужчина был похож на мальчишку, которого классный руководитель тащит к директору школы, предвещая все соответствующие награды за «отменное» поведение, а он добросовестно упирается, будто в этот самый момент решается его жизнь. Мне было жалко смотреть на такого громадного мальчишку. Он остро нуждался в моей помощи, и я, отбросив все условности, принялась за работу. Почерневшая пломба, поставленная ранее, закрывала всю жевательную поверхность в шестом зубе, и выглядела старой. Под ней – неизвестность и причина страданий. Необходимо было снять эту странную пломбу, чтобы выпустить боль наружу. Последствия моих действий не определялись. Рентген-кабинет ещё не работал. Я понимала степень риска и всю ответственность за свои действия, но надеялась на то, что профессионализм мне не откажет в такую минуту…

Каково же было моё удивление, когда я, через один миллиметр пломбы, провалилась в вонючую пустоту нелечённого зуба! А как же постоянная пломба, кто так подшутил над несчастным мужиком?! Володе сразу же стало легче, взгляд посветлел, стоны прекратились, в глазах появилось откровенное удивление.

– И это – всё?! Что вы сделали? Вы – волшебница, ведь уже не болит! – изумлённо спросил Володя.

– Зуб выпустил газы, давление в нём пришло в норму, и вам стало легче.

– Пукнул, что-ли?! – рассмеялся Володя.

– Вроде того. Я вскрыла ваш зуб. Он действительно болел и причинял такую нестерпимую боль. Под пломбой скопились газы. Я их выпустила, и вам стало легче, вот и всё волшебство!

Я решила зубоврачебным зондом исследовать дно полости зуба, найти устья каналов и продолжить лечение, но, каково же было моё изумление, когда зонд провалился во что-то мягкое, почти чёрное и такое зловонное, что даже на расстоянии я почувствовала дурноту от смрада из зуба.

Постаравшись вытащить из проделанного мною отверстия в причинном зубе всю грязь, которая присутствовала в нём, я изумилась ещё больше, когда вытащила из полости зуба огромный клочок грязной и, уж, очень вонючей, ваты. Из, мерзки грязного, клочка ваты, торчали такие же вонючие ватные турунды. Ведь до этого они находились в каналах зуба, инфицировались до неприличия и спровоцировали острую боль! Я обалдело рассматривала свой трофей, на секунду замешкавшись выбросить его в плевательницу.

– Это что такое? – удивлённо спросил Володя. – Это что, всё из моего зуба?

Я не ожидала вопроса и ответила: – Да.

– Но это же вата! – возмущённо воскликнул Володя, хватая всё, что было на зонде двумя пальцами, и внимательно рассматривая мою находку.

– … – не нашлась я с ответом, лишь пожала плечами.

– Я же полгода назад лечил этот зуб! Я же за лечение заплатил, мне дорогую пломбу поставили!

– К сожалению, вы ничего не сможете доказать, ведь карточки у вас нет, и соответствующей записи тоже нет, – с сочувствием, улыбнулась я.

Я не находила слов, чтобы утешить этого взрослого и такого огромного ребёнка, которого так жестоко обманул кто-то из моих коллег. Ведь он был прав в своём возмущении. Полгода назад Володя лечился у моей коллеги за стеной слева. Он был очень доволен новой дорогой пломбой и думал, что с зубами у него полный порядок. А тут вдруг такая неприятность! Ведь доктор на ватный тампон поставила постоянную платную пломбу и взяла за это с пациента немалую сумму денег! Что это, простая небрежность, или желание побыстрее заработать, невзирая на здоровье пациента? Как можно оценить такой поступок?!

Мгновенно придумать выход из тупиковой ситуации очень сложно. Я задумалась. Ведь доктор работает бок о бок со мной. Исходя из коллегиальности, я должна соблюдать интересы доктора, и в то же время, она не права! Это – несправедливость! Вопиющая несправедливость её поступка не давала мне покоя. А если бы с ней так поступили?! Вопросы коллегиальности, деонтологии, врачебной этики посыпались на мою седую голову, как из рога изобилия. Ни на один вопрос я не знала, не находила ни одного ответа, устроившего бы обе стороны конфликта.

Ну, и как тут быть? Как поступить? Ведь он же всё видел, не дурак, всё понял. Обмануть его не удастся, да, и, зачем? Значит, надо как-то объяснить, найти нужные слова, уговорить его не скандалить, решить всё мирным путём. Как?!

– Володя, давайте сейчас думать о том, как спасти этот зуб, а не о том, как наказать предыдущего врача, – сказала я. – Вы подумаете обо всём потом, когда зуб успокоится. Да, и надо ли будет тогда скандалить, всё начинать сначала? Что вам это даст? Ссоры не всегда приводят к желаемым результатам.

– Я с вами полностью согласен. Зуб болеть перестал, мне значительно легче. Спасибо вам большое. Вы просто спасли меня!

Он ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь, а я еще долго стояла у окна и обдумывала сегодняшний неприятный случай.

Следующий день пролетел, как обычно, в тревогах, заботах, работе. Ничего сногсшибательно интересного в этот день не произошло. Но, зато, через день случилось то, что должно было случиться…

В тот день, я, как обычно, начала свой приём пациентов с самого утра. В кресле сидела женщина и, между моими манипуляциями, с увлечением рассказывала историю о своей любимой кошке. Я добросовестно выполняла свои обязанности и поддерживала беседу.

Вдруг раздался тихий стук в дверь моего кабинета.

– Войдите, пожалуйста! – громко сказала я, так, чтобы меня смогли услышать в коридоре. Дверь открылась. На пороге стояла немолодая женщина с листками исписанной бумаги в руках. В сердце моём что-то стрельнуло, предвещая какую-то тревогу.

– Здравствуйте! Я уже забрала все свои анализы. Вы должны назначить мне лечение – сказала вошедшая женщина, немного смущаясь.

– Хорошо, сейчас у меня в кресле пациентка. Я закончу работу с ней, и вы зайдёте.

– Но тут у вас – очередь, а я – только спросить!

– Извините, но я должна закончить работу с пациенткой, которая находится сейчас в кресле. Как только закончу, сразу же вас позову. Прошу вас, подождите немного в коридоре.

Женщина вышла в коридор, подчеркнув своё неудовольствие, мимикой лица. Закрыв за собой дверь, она затихла. Женщина была явно обижена, но возражать не стала.

Я закончила работу, отпустила пациентку, любительницу кошек, и вышла в коридор, чтобы пригласить женщину, которая просила назначить ей лечение. У этой пациентки были проблемы с дёснами, и она прошла полный курс обследования, назначенный мною накануне. Я обратилась к женщинам, сидевшим в очереди у двери в мой кабинет, с просьбой принять торопившуюся женщину вне очереди, так как, занимать освободившееся кресло, ей было не нужно. Необходимо было, базируясь на результатах обследования, рекомендовать пациентке схему лечения её заболевания.

– Разрешите мне, пожалуйста, принять эту женщину вне очереди. – обратилась я к ожидавшим приёма пациентам, указывая на женщину с листками анализов в руках. – Нам нужно только поговорить. Это займёт не более пяти минут.

Женщина, сидевшая на банкетке, у самой двери моего кабинета, вдруг встала и, с болью в голосе, произнесла: – А мне к вам тоже нужно зайти только на «поговорить», но пусть она войдёт, а потом – я. Я подожду, я привычная… – с надломом в голосе произнесла она, и сердце моё «ёкнуло», обещая «весёленькие» следующие пять минут.

– У вас что-то болит? – участливо спросила я, вглядываясь в её полные страдания глаза.

– Душа болит! – с внутренним надрывом в голосе, воскликнула женщина.

– Я не смогу вам помочь. Я не лечу душу. Если что-то с зубами…

– И с зубами тоже. У меня комплект. Из-за зубов у меня душа болит. Я потом вам всё объясню. Пусть она войдёт первая. Я потом, чтобы не спешить, – указала страдалица на женщину с анализами. – Я подожду, – с надрывом повторила она.