Живой университет Японо-Руссии будущего. Часть 1 - Ким Шилин

«Все предметы, которые труду остается лишь вырвать из непосредственной связи с землей, суть данные природой предметы труда. Напр., рыба, которую ловят, отделяют от ее жизненной стихии, воды, дерево, которое рубят…Средство (орудие) труда есть предмет или комплекс [сочетание] предметов, которые рабочий помещает между собою и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет. Он пользуется механическими, физическими, химическими свойствами тел для того, чтобы в соответствии со своей целью заставить их как силы действовать на другие тела. Предмет, которым рабочий овладевает непосредственно… есть не предмет труда, а средство труда» (Там же. Выделено мною. – К. Ш.)

Живое существо, тело, превращаемое в предмет и предметное средство такого труда, теряет свои биологические качества, т. е. теряет жизнь, – при сохранении за ним лишь его «механических, физических, химических», т. е. попросту потребительских свойств и отношений, – используемых вопреки интересам Жизни Природы и человека, но лишь в корыстных интересах власть имущих. Интересы эти проявляются в иерархичной структуре конкретного труда. Фетишистское извращение действительности совершается посредством следующих процедур:

1) естественное = гармоничное, субъект-субъектное общение ВЛАСТНО подменяется противоречивым, односторонним, субъект-объектным отношением, гибельным для Жизни Природы и человека;

2) акцент в системе организации труда и производства противоестественно сдвинут на предметно-вещные условия = цели = средства = результаты, отчуждаемые от человека и Природы;

3) человек в своем социальном бытии-функционировании ограничен главным образом, ролью товара «рабочие руки» и потребителя – путем «выпячивания», гипертрофирования материальных потребностей и принижения роли творческих СПОСОБНОСТЕЙ;

4) самое опасное: Живая Природа в своем социальном бытии сведена к роли предметных условий и средств труда, хуже того – предметных средств властвования, что и создает мощную, но скрываемую тенденцию отрицания Жизни, или запрета-на-Жизнь. Это последнее и есть реальная причина нашего движения к эко-катастрофе.

А ведь по «модели» отношений конкретного труда строятся в современном обществе почти все отношения, кроме религиозных и традиционных (что в особой мере характерно для Японии), в т. ч. в системе «наука-образование», что и делает их активными участниками тотального эко-суицида.

Однако все эти изменения вполне обратимы, ибо

1) все они «наслаиваются» = надстраиваются над подлинно общечеловечно-эко-гармоничным общением;

2) они передаются не генетически, не по наследству, а социально, через социальные институты общественного сознания (путем социализации сознания всех последующих поколений): науку-образование-политику, – наполняющие практику своим, экофобным содержанием;

3) во всем мире, но особенно на Востоке сохраняется традиционная, экофильная, в частности, буддистская культура как реальная альтернатива бездуховной цивилизации Запада. И это – главное.

Смена парадигмы задерживается сложностью ситуации и «инерцией ложной интерпретации» (Л. Выготский), а главное – интересами власть имущих. Затрудняет снятие экофобных труда-экономики и цивилизации в целом еще и то, что конкретный труд реально существует в современном обществе не как таковой, но в качестве условия и момента абстрактного труда. Поэтому его снятие возможно лишь как системное, в данном случае – как системы предметно-превращенных понятий философии западной цивилизации, снимаемых вместе с абстрактным трудом.

АБСТРАКТНЫЙ ТРУД – понятие, введенное К. Марксом для обозначения основной формы предметно-антагонистичного труда и производства. Абстрактный труд продолжает и по существу завершает тот экофобный переворот в характере, структуре и социальном функционировании труда-экономики-культуры, который был совершен превращением полезного труда в труд конкретный. Именно абстрактный труд есть непосредственная основа современной экономики цивилизации, определяющая предметно-антагонистичные характер-структуру современного, товарно-буржуазного общества. А.т. есть чисто соци(ЕТ)альное отношение, выступающее в форме предметно-товарных отношений, что и фетишизирует последние, представляя экономику, производственные отношения в качестве «реального базиса» всех остальных социальных и даже эко-отношений.

А.т. – личностно-социальное, предметизированно-объективированное отношение, т. е. отношение между людьми, фетишистски ложно представленное и ныне, увы, столь же ложно воспринимаемое в качестве отношений между товарами как предметами потребления – при подчинении им человека, а им – еще и Природы. Последнее и составляет скрытый умысел товарного фетишизма. А.т. – это обобщенно-абстрагированная от своих непосредственных живых творцов и носителей коллективной воли власть имущих, представленная остальному обществу в форме «объективных законов» экономики, подлежащих-де непременной и неуклонной реализации всем обществом, – якобы, в его собственных интересах. Это – БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ, снятие которой затруднено ее кодированием во все системы антично-западной цивилизации. А значит, это снятие должно быть системным, осуществляемым теорией такого уровня, который сможет представить весь ранее существующий интеллектуальный багаж как частный, имеющий лишь исторически ограниченный смысл, но еще более – экофобный умысел, ставший ныне излишним, необычайно расточительным, экологически опасным. Именно в этом направлении движется творческая мысль Икэды, Айтматова, Садовничего и др.

Во имя этого кратко излагаемые выводы Икэды-Айтматова-Садовничего и приняты в качестве Программы эко-переосмысления всей системы мировоззрения-философии-диалектики-логики-науки-техники-экономики Экософией как Стратегией выхода на качественно новый уровень, который можно назвать и так:

3. Экософия созидания эко-гармоничного будущего утверждения «эпохи второй оси»

ИКЭДА: «Немецкий философ Карл Ясперс называл период с VIII по III век до нашей эры эпохой «осевого времени» и отмечал ее чрезвычайное значение для всей истории человечества. Именно этот период породил Шакья-Муни, Конфуция, Лао-цзы… Лично я остро ощущаю современность как великий переходный период, открывающий будущее человечества. Мы вступили в эпоху, должную оставить духовное наследие, определяющее течение вечного… Вот почему сейчас крайне желательно появление идей, философии, религии, которые указывали бы путь к вечному существованию человечества» (с. 258–259).

ШИЛИН: Более чем согласен. Эта эпоха сопоставима по своей глубине-масштабам-фундаментальности вообще с зарождением Жизни-на-Земле. В этом смысле – это эпоха Второго, уже осмысленного Порождения-Творения Жизни Человеком. Такова одна из системы множества идей предлагаемой Экософии Культуры Творчества Жизни Человеком. И создана эта Экософия (пост- и метафилософия, пусть и в качестве варианта) уже сейчас, не через столетия, ибо нет у нас столетий: эко-катастрофа уже идет, хотя наука, – в силу своей запредельной расчлененности и неявной политически-идеологической ангажированности – ее «в упор» не видит.

ИКЭДА: «В противоположность этому (цивилизации, структурируемой по принципу: «Разделяй и властвуй! – К. Ш.) в восточном мышлении заложено стремление к их органичному сосуществованию. Так, в буддизме существует философский (точнее: мудрый. – К. Ш.) принцип «единства субъекта и окружающего мира», он проповедует мир и гармонию между живыми существами и окружающей средой. Далее, он учит, что любые перемены, происходящие внутри субъекта, неминуемо вызывают цепную реакцию в природе» (с. 222).

ШИЛИН: Время становления этого принципа всеобщим пришло. Но как менять всё? С чего начать? С человека, как советует Будда?

ИКЭДА: «не изменив человека, нечего надеяться, что можно изменить жизнь» (с. 103).

ШИЛИН: Мир творчества будущего создается лишь духовно-творческими индивидуальностями высшего уровня, формирование-воспитание которых – такова задача Живого Университета, концепция которого и предлагается. Он-то и должен – по замыслу – воплотить излагаемые и все иные лучшие идеи-концепции, созданные Гениями и первой, и «второй оси».

ИКЭДА: «Я уповаю на новое сознание, когда человек перестанет кичиться мощью «покорителя природы», устыдится живущего в нем ненасытного хищника, пожирающего все живое, грабителя-транжира недр земных, провозгласившего принцип «после нас хоть потоп», а вдохновится потрясающей, поистине величественной перспективой – пересотворить мир в небывалой красоте и славе. Той, какой она была в дни сотворения, и той, какой может быть в дивных мечтах лучших из лучших людей» (сс. 222–223).