Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Джелли, мы просим тебя сделать работу, которая имеет решающее значение для хода всей войны.
— Разыгрывай кого-нибудь другого, Перс, здесь этот номер не пройдет, — сказала она, но шутка была натянутой, и вид у женщины был вполне серьезным.
Он покачал головой:
— Я не преувеличиваю. От этого зависит, выиграем мы или проиграем.
Она смотрела на него, не говоря ни слова. Внутренний конфликт проявлялся на лице выражением нерешительности.
— А кроме тебя, в стране нет никого, кто может это сделать, — сказал Перси.
— Да ладно! — скептически сказала она.
— Ты женщина-медвежатница, которая говорит по-французски — как ты думаешь, сколько еще таких, как ты? Я тебе скажу — ни одной.
— Ты говоришь серьезно?
— В жизни никогда не был так серьезен.
— Черт побери, Перс! — Джелли замолчала и долго хранила молчание. Флик затаила дыхание. — Ладно, подонок, я это сделаю, — наконец сказала Джелли.
Флик так обрадовалась, что даже поцеловала ее.
— Благослови тебя Бог, Джелли, — сказал Перси.
— Когда же мы начнем? — спросила Джелли.
— Прямо сейчас, — сказал Перси. — Как только ты допьешь этот джин, я доставлю тебя домой, чтобы собрать вещи. Потом я отвезу тебя в центр подготовки.
— Что, прямо сегодня вечером?
— Я же сказал тебе, что это очень важно.
Она допила остатки спиртного.
— Ладно, я готова.
Когда она слезала с табурета. Флик, глядя на ее широкий зад, засомневалась, что Джелли справится с парашютом.
— Вы доберетесь обратно на метро? — спросил Перси, когда они вышли из паба.
— Конечно.
— Тогда увидимся завтра в «пансионе благородных девиц».
— Я буду там, — ответила Флик, и они расстались.
Ликуя, она направилась к ближайшей станции метро.
Стоял тихий летний вечер, и Ист-Энд был полон жизни: группа чумазых мальчишек играла в крикет палкой и лысым теннисным мячом; уставший мужчина в испачканной рабочей одежде шел домой, чтобы с опозданием выпить чаю; солдат в форме, с пачкой сигарет и несколькими шиллингами в кармане с беспечным видом шагал по тротуару, словно его ждали все удовольствия мира; три симпатичные девушки в платьях без рукавов и соломенных шляпах, глядя на него, хихикали. Судьба всех этих людей решится в ближайшие несколько дней, тревожно подумала Флик.
Пока она доехала на метро до Бейсуотера, ее настроение снова упало. Группе по-прежнему недоставало телефонного мастера, роль которого была решающей: без него Джелли может заложить заряды не там, где нужно. Они все равно нанесут какой-то ущерб, но если его можно устранить за день или два, громадные усилия и смертельный риск окажутся совершенно напрасными.
Вернувшись в свою однокомнатную квартиру, Флик обнаружила там своего брата Марка.
— Какой приятный сюрприз! — обняв и поцеловав его, сказала она.
— На этот вечер меня отпустили, и я подумал, что надо отвести тебя куда-нибудь выпить, — сказал он.
— А где Стив?
— Играет роль Яго перед войсками в Лайм-Реджис. Мы ведь теперь большую часть времени работаем на АЗМВ. — АЗМВ означало «Ассоциация зрелищных мероприятий для военнослужащих», организовывавшая представления для вооруженных сил. — Куда мы пойдем?
Флик устала, и сначала ей захотелось отказаться от его предложения. Но тут она вспомнила, что в пятницу отправляется во Францию и что, возможно, видит брата в последний раз.
— Как насчет Уэст-Энда? — сказала она.
— Пойдем в ночной клуб.
— Отлично!
Выйдя из дома, они рука об руку двинулись по улице.
— Сегодня утром я видела Ма, — сказала Флик.
— Как там она?
— Хорошо, но с сожалением должна сказать, что она не смягчила свое отношение к тебе и Стиву.
— Я этого и не ждал. Как тебе посчастливилось с ней увидеться?
— Я ездила в Сомерсхольм — слишком долго объяснять почему.
— Как я полагаю, что-нибудь страшно секретное, сплошное «молчи-молчи».
Она благодарно улыбнулась и тут же вздохнула, вспомнив о своей проблеме.
— Может, ты вдруг знаешь женщину — телефонного мастера, которая говорит по-французски?
Он остановился.
— Ну, что-то вроде этого.
Глава 15
Мадемуазель Лема испытывала страшные мучения. Она неподвижно сидела за маленьким столом на стуле с прямой спинкой, лицо превратилось в маску, олицетворяющую предельную степень самообладания. Она не смела шевельнуться. На ней по-прежнему была надета шляпа-колокол, руки вцепились в лежавшую на коленях темно-коричневую кожаную сумочку. Маленькие полные руки ритмично сжимали ее ручку. На пальцах не было колец, собственно, она носила только одно ювелирное изделие — небольшой серебряный крестик на цепочке.
Вокруг нее задержавшиеся на работе клерки и секретари в хорошо отутюженной форме продолжали печатать и подшивать документы. Следуя инструкциям Дитера, они вежливо улыбались, встречаясь с ней глазами, время от времени одна из девушек предлагала ей воду или кофе.
Дитер сидел, наблюдая, с лейтенантом Гессе с одной стороны и Стефанией с другой. Ганс Гессе, представлявший собой лучший образец выносливого и хладнокровного немецкого рабочего, смотрел на все стоически — он уже повидал немало пыток. Стефанию было легче разволновать, но она себя сдерживала. Вид у нее был несчастный, но она молчала — ведь целью всей ее жизни было доставлять Дитеру удовольствие.
