Еда и патроны - Артем Мичурин

Конвоир молча отступил на два шага, и калитка открылась.

– Проходи, – буркнул тощий мужичишка в бушлате не по размеру и отскочил в сторону, держа наготове АКСУ.

– Главный где? – срываясь на рычание, спросил Ефим.

– У себя он. Иди давай, здесь нельзя стоять.

– Я с тобой поговорю еще, – потряс Ефим пальцем в сторону мужичишки и тычком ствола направил Стаса вперед по коридору из столбов, соединенных рядами колючки.

Следующая калитка открылась быстро и даже без стука. Видимо, перепалка у ворот всем была достаточно хорошо слышна. Троица вошла в здание, миновала серо-зеленый обшарпанный коридор, свернула направо и замедлила ход возле двери с табличкой «Администрация».

– Стоять. – На плечо подконвойного легла рука и, небрежным движением придав необходимое ускорение, направила его прямо в руки тюремному начальству.

– Что за?.. – Мужик в зеленом камуфляже вскочил из-за стола, расплескав чай, и уставился на влетевшего в комнату Стаса.

Два конвоира нарисовались следом, чем сразу внесли ясность в картину.

– Принимай постояльца, – без лишних вступлений перешел к делу Ефим.

– Кто это? – раздраженно спросил мужик, стряхивая чай со штанов и кивая на Стаса.

– Бродяга один. Передержать нужно пару дней. Буров распорядился.

– Да? Распорядился? – Мужик отлепил мокрую штанину от ноги и обмахивал ее ладонью, пытаясь просушить. – А куда мне сажать его, он не уточнял? Все камеры забиты.

– Уточнял, – невозмутимо парировал Ефим. – В одиночку.

– Ну ни хрена себе! Может быть, стол мой на улицу вынесем?! Я там работать буду, а здесь одиночку организуем для гастролеров всяких.

– Ладно, – на полном серьезе ответил Ефим и кивнул своему напарнику в сторону стола. – Бери справа, а я слева.

– Стойте! – Мужик оперся руками о нежно любимый предмет интерьера своего рабочего кабинета и возмущенно вытаращил глаза. – Сдурели, что ли? Давайте его в общую запрем. Пару дней – ничего страшного, сидя поспит.

Стас хотел было возразить, но его опередил Ефим:

– У меня четкие указания от Бурова, чтоб задержанный ни с кем из заключенных не общался. Понятно?

– Понятно, понятно. – Главный задумался, почесывая коротко стриженный затылок. – Слушай, а давай его к смертнику подсадим.

Стас остолбенел, не веря собственным ушам.

– Ты ебанулся, что ли? – логично предположил Ефим.

– А что? – мужик не сдавался. – Уж с кем общаться завсегда можно, так это со смертником. Его через недельку казнить должны. Это же все равно что в пустой одиночке. А? Да ты не переживай, – поспешил мужик успокоить, уловив озабоченное выражение гвардейского лица. – Он смирный, к тому же с дырой в плече. Ничего твоему гастролеру не будет.

– Ну, в принципе…

– Вот и отлично. – Мужик резво подскочил к Ефиму и пожал его лапищу аж двумя руками. – Как оформить-то?

– Напиши – «Стас. Временно задержанный в интересах следствия».

– Ясненько. – Мужик схватил телефонную трубку и крутанул рычаг. – Андрюша, зайди-ка ко мне с Сашкой вместе.

В дверях появились два человека в потрепанном зеленом камуфляже.

– Разместите клиента в пятую камеру.

Тюремщики вопросительно переглянулись.

– В пятую, в пятую, родной, – подтвердил хозяин кабинета. – Давай поживее.

Стасу тут же заломили руки и потащили к двери.

– Это произвол, бля, полнейший! Я обо всем Бурову сообщу! – решил он высказать напоследок свое веское мнение, за что незамедлительно получил коленом в печень и, ловя ртом воздух, повис на руках надзирателей.

Глава 11

Носы ботинок, армированные стальными набойками, волочились по бетонному полу, высекая искры на неровностях стыков, там, где один коридор переходил в другой, а тот – в следующий; бились со звоном о ржавое железо лестниц, спускаясь все ниже и ниже; цеплялись за дверные коробки решеток, перегораживающих коридор, и переваливались через них, снова встречаясь с холодным шершавым бетоном, пока наконец не остановились напротив металлической двери, измазанной грязно-зеленой краской со взбухшей пузырями коррозии вокруг многочисленных клепок и сварных швов. Задвижка смотровой щели с мерзким лязгом, выворачивающим душу, отошла в сторону.

– Эй, падаль! Спишь что ли? Подъем, бля! Рожей к стене, грабли в гору!

За дверью послышались возня и скрип.

– Так и стой, пока не скажу!

Взвизгнул от натуги ключ, проворачивая внутренности массивного замка. Запели свою скорбную песнь дверные петли. В лицо дохнуло влажностью, запахом плесени и давно не выносящейся параши.

Стас почувствовал, как давление сзади на руки ослабло, распрямился, насколько смог, взглянул в темноту дверного проема и тут же влетел туда, схлопотав хорошо поставленный удар ногой в спину. Стальная набойка еще раз лязгнула, зацепив порог, и тело вновь прибывшего задержанного в интересах следствия грациозно растянулось на грязном, липком полу камеры смертников.

Дверь с грохотом захлопнулась, каленые стержни замка легли в пазы, жестко разделив мир надвое – тот, что снаружи, и тот, что здесь, в каменном мешке три на три метра. И этот новый мир Стасу совсем не нравился, главным образом потому, что он был обитаем.

Силуэт второго постояльца, едва различимый в тусклом свете, падающем из крошечного оконца под потолком, оторвался от стены и опустил руки. Стас поднялся с пола, сделал два шага назад, уперся спиной в холодную кирпичную кладку и замер.

– Ты кто? – спросил он и сам удивился, насколько нелепо прозвучал этот простейший вопрос.

Незнакомец медленно повернулся, и луч заходящего солнца, скользнувший под капюшон, отразился двумя желтыми огоньками, вспыхнувшими, словно поминальные свечи. Два человека молча смотрели друг на друга, каждый из своего угла тюремной камеры, и ждали, не решаясь предпринять что-либо.

Землистые тонкие губы на иссохшем лице дрогнули и плавно растянулись в улыбке. Он узнал. Узнал и Стас. В два прыжка подскочив к Коллекционеру, он выхватил из кармана карандаш и приставил его отточенный конец к горлу ухмыляющегося охотника за головами. Тот даже не шевельнулся, только улыбка стала еще шире, открыв ряд неровных желтоватых зубов с хорошо заметными острыми клыками.

– Вот и свиделись, – прошипел Стас, надавив посильнее на горло врагу.

Грифель вошел под кожу, собирая вокруг себя быстро набухающую темную каплю.

– Ну, здравствуй тогда, – весело поприветствовал Коллекционер, едва не смеясь. – Как ребра, не ноют?

– Ноют, сука! – ответил Стас, свободной левой рукой коротко и резко двинув прямо по дыре на плаще в области правого плеча.

Улыбка моментально исчезла с надменной тощей рожи, сменившись гримасой боли. Охотник издал сдавленный гортанный рык и попытался сесть на пол, но впившийся в шею карандаш удержал его от этого импульсивного поступка.

– А у тебя как? Ничего не болит? Нигде не давит?

Коллекционер выпрямился, взглянул обидчику в лицо своими звериными янтарными глазами и снова натянул на морду совершенно неуместную улыбку.

– Хуй ли ты щеришься, мразь? Что смешного, а?

Плечи охотника мелко задрожали, из горла полились сиплые каркающие звуки:

– Забавно, – покачал он головой. – Забавно, когда два смертника пытаются убить друг друга. Неужто терпения нет казни дождаться?

Подлая злорадная мыслишка затрепеталась в мозгу, нашептывая: «Давай, скажи ублюдку, что подыхать ему предстоит в гордом одиночестве. Пусть, сука, поперхнется своим мерзким хихиканьем», но, подумав как следует, озвучивать ее Стас не захотел.

– Да, – криво ухмыльнулся он в ответ. – Пожалуй. – И, медленно убрав карандаш от горла Коллекционера, отступил назад.

Охотник потер рукой шею и откашлялся.

– Странная штука – жизнь. Никогда бы не подумал, что последние ее дни придется со своей недобитой целью коротать. – Он, щурясь, посмотрел на Стаса и снова улыбнулся. – А ловко ты меня подловил тогда в лесу. Молодец. Еще немного, и завершилась бы моя славная история, – указал Коллекционер на дырку в плаще. – Хотя она, так или иначе, все равно скоро подойдет к концу. Да и черт с ней.

– За что тебя взяли? – спросил Стас.

– Ну уж не за тебя, разумеется. – Коллекционер поправил капюшон и уселся на скрипучую железную кровать с голой сеткой. – И как же ты, стервец, умудрился так ловко?.. Я в тот вечер еле доковылял обратно к южным воротам. Думал, подохну.

– Вижу, обошлось.

– Да, я живучий.

– Так за что взяли-то?

Коллекционер хмыкнул и сплюнул на пол.

– По совокупности заслуг.

– А серьезно если?

– Экий ты любопытный. Охота грустную историю послушать? Ладно, расскажу. После того как ты меня по невероятному стечению обстоятельств зацепил, потащился я обратно к воротам, а оттуда до Дикого. Слыхал про него?

– Краем уха. Хороший, говорят, человек, достойный.

– У-у! Не то слово. Настоящий джентльмен, блядь, даже лучше. Лет десять уже этого козла знаю, сколько дел с ним вместе провернули – и не сосчитаешь. Думал отлежаться у него пару дней хотя бы, а сука эта продажная взяла да сдала меня безопасникам муромским. Никому нет веры в нашем мире. А с безопасниками я не дружу.