Генетическая одиссея человека - Спенсер Уэллс

В настоящее время общепризнанно, что, принимая во внимание самые ранние археологические свидетельства присутствия человека в Полинезии, эти непревзойденные мореплаватели осуществили все свои плавания в течение последних 4000 лет. Что заставило их совершить этот прыжок в непознанный мир Тихого океана? И если люди были способны пересекать открытые океаны со времен по крайней мере первых австралийцев, то почему так много времени заняла колонизация Полинезии? Чтобы найти ответы на эти вопросы и понять причины, подвигнувшие к полинезийской одиссее, мы должны будем вернуться в Евразию.

Разрыв с прошлым

Тель-эс-Султан находится в 15 км к северо-востоку от Иерусалима, на восточном склоне Иудейских гор. Арабское слово «тель» относится к насыпи, возникшей в результате человеческой деятельности, и археологи ведут там раскопки с 1870-х годов. Большинство из них ищет доказательства в поддержку библейских историй, и верхние слои Тель-эс-Султана действительно принадлежат библейскому городу Иерихону — именно так чаще всего и называют это место. Эти более поздние находки возрастом около 4000 лет были скрупулезно исследованы, но в ходе работ археологи обнаружили свидетельства того, что на этом месте люди жили намного раньше. И только благодаря целенаправленной работе Кэтлин Кеньон в середине 1950-х годов эти более ранние слои были изучены систематично. Тому, что она обнаружила там, предстояло изменить наше представление о человеческой истории.

Кеньон нашла доказательства того, что люди жили в Иерихоне около 10 000 лет до нашей эры. Это были общины охотников-собирателей, которые жили за счет охоты и водных ресурсов во многом так же, как и их предки эпохи верхнего палеолита 30 000 лет назад. Затем непосредственно над этими слоями она обнаружила следы древней сельскохозяйственной общины, которая относилась к следующему периоду. Обнаруженные ею черепа, инкрустированные гипсом и раковинами моллюсков — свидетельство культа поклонения предкам — один из самых известных артефактов в археологии. Эти и другие находки сделали Кеньон одним из самых известных археологов своей эпохи, но главное, что возраст этих поселений оказал огромное влияние на изучение доисторической эпохи. До этого времени первые известные поселения были датированы пятым тысячелетием до нашей эры, тогда как истинные города начали появляться только 2000 лет спустя. С помощью радиоуглеродного метода самые нижние городские слои Иерихона были датированы приблизительно 8500 годом до нашей эры, что отодвинуло на 4000 лет назад дату первого постоянного поселения человека. Благодаря проведенным Кеньон раскопкам Иерихона были получены самые древние в мире свидетельства об оседлом аграрном обществе.

В современном мире с его густонаселенными городами и зависимостью от выращенного урожая и одомашненных животных легко забыть, что всего лишь несколько сотен поколений назад все мы были охотниками-собирателями. Для большинства из нас жизнь со времен палеолита изменилась полностью, и нам кажется, что так, как сейчас, мы жили всегда. Но, как впервые показали раскопки в Иерихоне, в действительности переход от охоты и собирательства к оседлому образу жизни произошел около 10 000 лет назад и внезапно. И что самое интересное, похоже, это произошло в разных уголках Земли почти одновременно. Это говорит о том, что существует общая причина, почему люди верхнего палеолита отказались от кочевой жизни и погрузились в блаженство домашнего уюта.

Ближневосточная культура, найденная в слоях, которые непосредственно предшествовали древнейшим оседлым, или неолитическим слоям в Иерихоне, принадлежит к недолго просуществовавшей культурной традиции, названной натуфийской в честь первого места, где она была обнаружена, Вади-эн-Натуф в Израиле. Натуфийская экономика основывалась на сборе зерновых растений, особенно диких предков пшеницы и ячменя, которые в то время были в изобилии на Ближнем Востоке. Это был конец последнего ледникового периода, и Восточное Средиземноморье стало прогреваться. Улучшение климата способствовало увеличению урожая зерновых культур и орехоплодных деревьев в более высоких широтах, чем это было во время ледникового периода, что позволяло натуфийцам использовать эти новые ресурсы. Специализируясь на видах, дающих богатый урожай, они смогли поселиться на одном месте (возле своих любимых растений) и собирать при этом достаточно еды для того, чтобы выжить.

Ближневосточные археологи обнаружили, что конец последнего ледникового периода был периодом интенсивных климатических изменений в Восточном Средиземноморье, общей закономерностью которых был переход от континентального к средиземноморскому климату. Как резюмирует археолог Брайан Фаган, возникла экологическая зона с длинным сухим летом и короткой влажной зимой. Эти изменения климата благоприятствовали травам, которые давали семена весной, а затем в течение лета находились в состоянии покоя. Древние люди должны были использовать относительный достаток в пище в течение весны, собирая большое количество семян и сохраняя их затем до конца года. Это сосредоточенное на собирательстве поведение могло благоприятствовать оседлому образу жизни, который подготовил почву для последующих перемен.

После 9000 лет до нашей эры лето Восточного Средиземноморья становилось более сухим, что было результатом глобального повышения температуры. Это привело к снижению урожайности зерновых, и (как и в засушливые периоды в далеком прошлом) могло способствовать мобильности. Тем не менее необходимость сохранения зерна должна была привязывать натуфийцев к одному месту. Действие этих двух сил — снижения урожайности и сравнительно малоподвижного образа жизни — могло в течение нескольких сотен лет привести некоторые поселения натуфийцев, такие как Иерихон, к попытке попробовать инновации: посадку некоторых из собранных злаков (которые являются в действительности семенами) для упрощения процесса сбора урожая. Работа Кеньон в Иерихоне проследила становление неолита, или нового каменного века, после этого нововведения. Археологи и антропологи продолжают обсуждать, что произошло после того, как стали культивироваться первые зерновые — привела ли необходимость надежных поставок воды для выращивания зерновых культур к развитию орошения, которое могло способствовать возникновению прав на воду и социальной иерархии, и так далее, и тому подобное. Очевидно то, что в конце ледникового периода стали происходить события, которые за тысячу лет привели к развитию оседлых аграрных общин. То, что археолог Гордон Чайлд назвал «неолитической революцией», свершилось.

Второй «большой взрыв»

Неолит стал поворотным пунктом для человеческого вида. Именно тогда мы перестали быть полностью зависимыми от климата, как это было во время наших странствий в эпоху палеолита, и взяли под контроль нашу собственную судьбу. Освоив сельское хозяйство, люди неолита дали толчок достижениям, характеризующим современную цивилизацию. Первое — возможность выбора. Жившие в Иерихоне натуфийцы приняли осознанное решение не блуждать каждый день за многие мили в поисках пищи. Вместо этого они решили сами формировать подходящую среду обитания, изменяя естественное состояние природы себе на пользу. В то время как некоторые охотники-собиратели практиковали формы экологического контроля (австралийцы, например, периодически сжигали лесные районы, что благоприятствовало пастбищным животным, на которых они охотились), ранние земледельцы Ближнего Востока, Китая и Америки напрямую контролировали интересующие их виды животных и растений. Это дало им более широкий выбор мест проживания и позволило процветать в районах, которые были малопригодными для охоты и собирательства.

Вторым достижением было значительное увеличение плотности населения. Одно из последствий выращивания продуктов питания и проживания на одном месте состояло в том, что уменьшилась опасность перерасхода ограниченных ресурсов — в конце концов, если вы хотите иметь больше детей, вы можете просто посадить больше растений и собрать больший урожай. Хотя это и упрощение ситуации, но это правда, что оседлые аграрные общины более густонаселенны, чем племена охотников-собирателей. В сочетании со свободой выбора места проживания это могло привести к очень быстрому увеличению численности населения и распространению земледельцев по всему региону. По оценкам палеодемографов, изучающих размеры древних популяций с помощью археологических и антропологических методов, все население земного шара во время возникновения сельского хозяйства составляло около 10 млн человек; на заре индустриальной эпохи, приблизительно в 1750 году, население Земли превысило 500 млн. Если палеолитическим охотникам-собирателям потребовалось более 50 000 лет, чтобы увеличиться с нескольких тысяч людей, живущих в субсахарской Африке, до нескольких миллионов, рассеявшихся по всему миру, то земледельцы последних десяти тысячелетий явно наверстали упущенное время.