Убийство под микроскопом: записки судмедэксперта - Марк Фурман

Между тем эксперты утверждают, что наезд на препятствие со скоростью 75 километров в час соответствует падению автомашины с высоты 125 метров, водитель и пассажиры при этом устремляются вперед с силой примерно в четыре тонны.

Каждый человек, садящийся за руль в нетрезвом состоянии, не только уподобляется самоубийце, но и рискует жизнью своих близких, знакомых, случайных спутников. Когда-то среди офицеров была популярна отчаянная забава – «русская рулетка». Несколько человек, заложив в барабан револьвера единственную пулю, по очереди подносили ствол к виску. Кто погибнет от рокового выстрела, никто предсказать не мог… Принципиальной разницы между ними и моими «героями» я не вижу.

Костер

У слова «подвиг» есть слово-антипод. Это слово – «преступление». Совершить преступление – это значит сделать нечто совершенно обратное подвигу – пренебречь в личных интересах интересами других людей, интересами Родины, общества, человечества… Но во всех судах, начиная с древних времен, есть и нечто общее: взвешиваются показания свидетелей и вещественные доказательства, выслушиваются показания обвиняемого, решение выносится с учетом прошлой жизни, смягчающих или отягчающих обстоятельств.

Бывает, что в один и тот же день происходят события, диаметрально противоположные друг другу. Бегут минуты, часы, наступает день, потом вечер, как вдруг поступки совершенно разных людей, которым бы идти своей дорогой и не пересекаться, как не пересекаются в пространстве две параллельные прямые, вдруг волею судьбы сходятся в одной точке. Предположим, на узкой тропе встретятся два незнакомых человека. Возможно, они поздороваются, перекинутся несколькими фразами, или посторонятся и молча разойдутся по своим делам. Но представим, что один из них озлобленный или ущербный, тогда из ничего может вспыхнуть конфликт. В общем-то это обычное начало многих преступлений. Расскажу одну такую историю, можно сказать, драму: жестокое, ничем не мотивированное причинение тяжкого вреда здоровью, закончившееся смертью подростка, розыск опасного преступника, его задержание, и как закономерный и справедливый финал – высшая мера наказания.

Произошло это в жаркий летний день у деревни Сынково Камешковского района Владимирской области. Точнее, 18 июня, в субботу. Около полудня двое мальчишек, два Ильи – Мызин и Климов, отправились на велосипедах к шоссе встретить мать Климова, которая рейсовым автобусом должна была приехать из Владимира на выходные.

Не доехав до шоссе (его серая лента уже виднелась вдали), ребята заметили костер, полыхающий в тени деревьев небольшой рощи, за которой начиналось совхозное поле. Им бы подождать мать, позвать взрослых – ведь сзади, в каком-нибудь километре от них, шел к дороге отец Климова. Но вспомним свое детство и свой мальчишеский максимализм… Да и бросится ли звать на помощь будущий мужчина, не попытавшись самостоятельно справиться с опасной ситуацией?

– Давай тушить, – решительно крикнул Климов приятелю. – Гляди, трава какая сухая, может случиться пожар.

Вмиг отбросив в сторону велосипеды, ребята кинулись к небольшой луже. После ночного дождя она усыхала на глазах, однако вода еще оставалась. Ее и начали таскать мальчишки к костру, используя первые подвернувшиеся под руку предметы – полиэтиленовый пакет да бутылку из-под кефира. При их энтузиазме и энергии, вероятно, им бы удалось погасить костер, возможно, поддержали бы люди, находящиеся неподалеку. Впрочем, вот уже кто-то спешит на помощь. Из-за деревьев показался мужчина, направляющийся к ребятам…

Оставим их у жаркого пламени костра и вернемся на несколько часов назад, когда произошло другое событие. Около девяти часов утра того же дня из колонии 1/6 поселка Мелехово освободились несколько человек. Получив документы и деньги, они переступили порог проходной, разом, будто по мановению волшебной палочки, превратившись из заключенных в полноправных свободных граждан.

Это сладкое слово – свобода! Начинался погожий день, и утреннее солнце уже высоко стояло над горизонтом. Семеро мужчин отошли подальше от каменной ограды, перекурили и, попрощавшись, разделились на две группы. Четверо пошли своим путем, а трое сели в поджидавший их «Москвич» синего цвета. Начиналась иная, отличная от той, что за забором, жизнь. И как важно, чтобы первые шаги, сделанные вчерашними заключенными, отличались от тех, что привели их сюда – за колючую проволоку, в изоляцию от общества, под холодные взгляды часовых.

Между тем пассажиры «Москвича» – Берестов, Харин и Захаров – решили немедленно отметить долгожданное освобождение. Хотя только десятый час утра, но если есть деньги…

Итак, деньги есть, стало быть, нашлась и водка. Загрузившись ею, «Москвич» синего цвета продолжил свой маршрут. Проехали километров тридцать, заметили небольшую симпатичную рощу. Остановились, решив устроить пикник. И надо такому случиться: тут же неожиданно встретили двух женщин не первой молодости, но вполне определенной профессии, которые с видимым удовольствием согласились участвовать в субботней трапезе. Наверное, нет необходимости описывать подробности пикника.

Не прошло и часа, как вся компания начисто перессорилась друг с другом. Берестов и Харин вместе с водителем уехали на «Москвиче», оставив приятеля с двумя женщинами. Однако ссора не утихла, тогда Захаров, разозлившись, решил сжечь одежду загорающих рядом девиц. В тлеющий костер полетели юбки, свитера, босоножки, купальники, сумки. Огонь разгорелся. Спасаясь от разъяренного кавалера, подруги побежали, Захаров устремился за ними…

Как раз в это время мальчишки, рассекая грудью теплый солнечный воздух, наперегонки мчались к шоссе. Увидев костер и опасаясь настоящего пожара, принялись его тушить. Из-за высокой березы показался мужчина…

Позднее эту встречу двенадцатилетний Илья Мызин описал следующим образом: «В костре горели какие-то вещи. Пламя было большим, мы решили его затушить, чтобы не было пожара. Набрали воды из лужи – бутылкой и пакетом – и побежали к огню. Тут я увидел мужчину с толстой палкой, который, угрожающе размахивая ею, направился к нам. Я бросился бежать. Когда оглянулся, то увидел, что Илья (Климов) лежит, а мужчина склонился над ним. Вскоре я встретил отца Ильи, и мы вместе побежали к тому месту…»

Мальчик был без сознания, в тяжелой коме, на голове и лице его была кровь. Его срочно доставили в участковую больницу с еле прощупываемым пульсом, оттуда в реанимационное отделение областной больницы. Одновременно милиция начала розыск скрывшегося преступника.

Вот что рассказал о начальном этапе расследования начальник следственного отделения Н. Орлов:

– Помимо Мызина, нашлись и другие свидетели, видевшие неподалеку от дороги синий «Москвич». Установили и женщин, принимавших участие в застолье у костра. Впрочем, это не составило особого труда, они не раз имели дело с милицией. В тот же день, когда поступил список лиц, освободившихся из колонии, стал известен основной подозреваемый – Сергей Захаров, ранее дважды судимый.

Начались его поиски. Мотаясь по стране, на свободе Захаров пробыл две недели и в тринадцатый, роковой для него день, был задержан сотрудниками уголовного розыска в лесном северном поселке Каджером Республики Коми.

…После тяжелейшей травмы Ильи прошло немногим более трех суток. Медики сделали все возможное, однако экстренные операции и усилия врачей оказались тщетными. Во вторник 21 июня мальчика не стало. Вот что написал судмедэксперт А. С. Семенов в своем заключении: «…На теле И. Климова обнаружены ссадины и кровоподтеки на лице, множественные переломы костей лицевого скелета и черепа, кровоизлияния под оболочки и в вещество головного мозга. Несколько ударов по голове и лицу были причинены твердым тупым предметом с ограниченной поверхностью, возможно, имеющим удлиненную форму, например – палкой, бруском, колом. При этом один удар наносился при нахождении Климова в вертикальном положении (стоя), остальные – когда он лежал».

– Я не хотел его убивать, – заявил на следствии и суде обвиняемый. – Хотел только попугать. Поначалу наблюдал, как мальчишки начали тушить костер. Они меня не видели, так как я находился за деревом. Удары наносил в состоянии сильного волнения, в общем, случайно все получилось. Говорю искренне, мне так хотелось начать новую жизнь. И уточню, граждане судьи, лежащего мальчика я не бил…

Поначалу Захаров пытался отрицать свою причастность к содеянному. Потом, поняв, что ему угрожает, стал каяться и в тюремной камере-одиночке, и прилюдно в зале суда. Вряд ли то было по-настоящему прочувствованное, осознанное отношение к происшедшему. Панический страх перед неотвратимостью сурового наказания овладел им. После подписания обвинительного заключения по делу комментирует его прокурор района Андрей Беллевич: