Вундервафля. Сборник - Олег Дивов

И они полетели.

БЫРБЫРДИРОВЩИКИ

Замполит просочился в блиндаж незаметно, по стеночке. Подкрался к комполка и сказал ему тихонько:

— У Тяпы хвост отвалился.

Как нарочно, именно при этих словах маршал Жуков закончил рычать в телефонную трубку и швырнул ее связисту. Оглянулся на офицеров и уставился с интересом; поговаривали, что целые генералы, едва заподозрив у Жукова такое внимательное к себе выражение лица, разбегались по кустам.

А замполит и комполка стояли к маршалу вполоборота и озабоченно совещались:

— Как же он без хвоста-то?

— Да нормально, только морда поцарапана. Клёпа вообще целехонек.

Маршал шагнул поближе и доверительным тоном сообщил:

— Я тоже люблю собак!

Подполковник и майор судорожно выпрямились и хором отчеканили:

— Никак нет, товарищ маршал Советского Союза!

— Вы пьяные, что ли? — Жуков принюхался.

— Никак нет… — стонущим голосом выдавил комполка. — Разрешите доложить, товарищ маршал! Хвост отвалился у лейтенанта Тяглова! Но все в порядке, он живой!

— Рад за него, — процедил Жуков. — Если в порядке, значит, превращается в человека. Надеюсь, у Клёпы тоже дела идут на лад.

— Клёпа — это его штурман! — бодро ввернул замполит. И тихонько охнул.

— Лейтенант Клепиков, — объяснил командир. — Больше не повторится, товарищ маршал!

— Что не повторится?! — рявкнул маршал. — Почему хвост?! Почему у вашего лейтенанта хвост, я спрашиваю?!

Замполит набрал в грудь воздуха, да так и обмер. Комполка, наоборот, сдулся и уставился на маршала безнадежно, словно приговоренный.

— И дурацкая собачья кличка!.. Разгильдяи! Я сегодня куда-нибудь долечу?! Ночь на носу! Какого черта вы копаетесь?! Или надо вам тоже хвосты поотрывать?!

— Разрешите доложить! Вылет через пятнадцать минут!

— Ну вот это уже лучше, — сказал маршал, остывая. — И что у него стряслось, у вашего хвостатого лейтенанта?

— Ходил на разведку, попал под огонь зенитной артиллерии. Самолет был сильно поврежден, но лейтенант Тяглов выполнил задание, вернулся в полк и успешно сел. Это опытный и надежный пилот. Хвост у лейтенанта… у самолета!.. отвалился сразу после приземления.

— Он лететь-то сможет? — усомнился маршал.

— Сможет, сможет! — заверили его. — Второй вылет за день, все нормально.

— Без хвоста?

— Самолет тоже починим! — пообещал замполит. — А для вас сейчас отмоют машину Матвиенко…

Комполка прикрыл глаза.

— А у этого что отвалилось? — спросил маршал с неподдельным интересом. — Ну смелее, смелее. В конце концов, у меня сегодня отвалился мотор, и сам я свалился к вам. А у вас, гляжу, весело!

С Матвиенко было как раз невесело, у него отвалилась голова, разбитая прямым попаданием; машину довел и посадил штурман. «У-2» остался чудесным образом невредим, пару дырочек в борту можно не считать. Штурмана вынули из самолета руками за шкирку: психанул, бедняга. Сейчас он рыдал в санчасти и божился, что больше днем никуда не полетит. Тем не менее задача выполнена, экипаж привез данные, без которых вышестоящему штабу — хоть зарежься. Чуть позже данные уточнил Тяглов — и потерял на посадке хвост: у него оказались перебиты три из четырех лонжеронов. Ходить днем «за линию» на «У-2» смерти подобно. Но если очень надо… Замполит не нашел правильных слов, чтобы описать все это, и теперь потерянно молчал.

— Молодые, — вдруг сказал Жуков, пристально разглядывая офицеров. — Молодые вы совсем, аж завидно. Вот и валяете дурака. Понимаю. Ладно, воюйте, не буду мешать. И где этот ваш Сяпа, Жопа, как его там… Надо на него посмотреть.

Лейтенанта Тяпу успели обрядить в новенький комбинезон, отмыть, начистить ему что положено, слегка пропесочить ради профилактики — чтобы даже и не думал, зараза, чтобы и в мыслях не было, — и выставить эту страшную боевую единицу, эту крылатую погибель, этот ночной кошмар, воздушного «тигра» и так далее, перед штабным блиндажом, как на парад. Смотрите, любуйтесь, вот он, наш красавец! Тяпа сверкал и похрустывал; пара неглубоких царапин на кукольной мордашке только усиливала впечатление совершенной несерьезности — ну мальчик и мальчик.

«На это чудо надо сбоку бантик — и девушкам дарить», — сказал механик дядя Боря Шмаровоз, проходя мимо. Тяпа довольно хмыкнул. Почему бы и нет? Можно и без бантика.

Шутки шутками, а он и был — ночной кошмар, пипец крылатый, смертоносный и орденоносный, маленький только. Тяпу держал за человека даже особист капитан Ворон. А уж Ворон, извините, существо принципиально бездушное и всеми нелюбимое до такой степени, что в полку завелась традиция подбрасывать ему к землянке дохлую ворону — пускай не расслабляется, тварь, на боевом посту. Ночные бомбардировщики частенько «бросают диверсантов», и пока не будет подтверждения, что выброска прошла удачно, особист из тебя душу вынимает, а ты мечтаешь его пристрелить. Когда особист впервые подкатил к лейтенанту Тяглову с вопросом: уверен ли, мил человек, что не завез людей к немцам, а покажи-ка мне по карте, где ты их бросал, а понимаешь ли, чем это пахнет, — Тяпа принялся капитана утешать. Вы, мол, не переживайте так, все будет хорошо. Ворон потерял дар речи и больше к лейтенанту не цеплялся попусту никогда.

Тяпа вообще был добрый, всех жалел и никому зла не желал. А фашистов давил пачками — ради пользы дела, чтобы война поскорее кончилась. При этом у Тяпы имелся опыт хладнокровного убийства в упор, лицом к лицу: он тогда летал штурманом, его сбили над передовой, кувыркнулся раненый через борт, и пока добежала наша пехота, свалил из автомата штук пять немцев. Не мог уйти от самолета: в передней кабине лежал труп командира. И гранату держал про запас, на крайний случай, это было правило в полку: на вылет клади в карман лимонку…

Невысокий, Жукову по плечо, лейтенант вытянулся перед маршалом и застенчиво улыбнулся.

— Воин пред лицом начальства должен иметь вид лихой и слегка придурковатый, — буркнул Жуков. — Откуда я тебя знаю, воин?

— А я вас уже возил, товарищ маршал!

— Добро. — Жуков раскрыл планшет, Тяпа тут же раскрыл свой. — Маршрут до штаба фронта покажи мне. Так… Так… Верно. Ориентиры знаешь?

— Так точно, все на память, я вас и без карты могу…

— Какие вы тут шустрые, а у самих хвосты отваливаются, — сказал Жуков. — С которым мы сюда упали, тоже был поначалу шустрый, пока мотор не застучал… Слушай, лейтенант. Как взлетим, идем пониже, как можно ниже. И главное, за линию фронта не завези меня. Не дай бог нам через линию перемахнуть — ты понимаешь?

— Понимаю. — Тяпа часто закивал.

— Понимаешь — это хорошо… Быстро довезешь? Надо засветло успеть.

— От ветра зависит, если не переменится — в час уложимся, товарищ маршал. Еще час светлого времени в запасе будет.

— Ну вот и я так прикинул.

— Я могу побыстрее, но у вас сегодня один мотор уже стуканул…

Жуков хмыкнул, обозначив почти свойскую усмешку. Этот маленький ему нравился.

— Рассчитываю на тебя. А чего ты вдруг — Тяпа, лейтенант?

Тяпа замялся, опустил глаза и принялся ковырять сапогом землю.

— Ты им не позволяй себя обзывать собачьей кличкой, понял? — Жуков оглянулся: неподалеку маячил замполит полка. — Недостойно офицера.

И тут же непоследовательно спросил:

— А где твой Клёпа?

— За ремнем для вас побежал, вы же в кителе, — простодушно объяснил Тяпа.

— Я в плаще, — сварливо заметил Жуков.

— А под плащом китель, а ремня нет!

— Теперь понимаю, отчего ты Тяпа, — сказал Жуков.

Тяпа по-собачьи склонил голову набок и уставился на маршала преданными глазами.

— Ага, вот поэтому. Отставить ремень.

— Не имею права, товарищ маршал, — твердо заявил Тяпа.

Жуков, не глядя, поманил к себе замполита.

— Машина готова, товарищ маршал, — доложил тот. — Ждем приказа.

— Добро. Скажите лейтенанту, что мне ремень не нужен. А то лейтенант сегодня без хвоста и поэтому туго соображает.

— Не имеем права, товарищ маршал!

— Почему? — терпеливо спросил Жуков.

Он много летал на «У-2» и прекрасно знал «почему». Будучи не в духе, Жуков мог прикрикнуть на летунов, и дело с концом. А иногда вдруг увлекался — и начинал ругаться с пилотами, оставаясь как бы на равных с ними. Он следил за реакцией: боятся его — или боятся за него?

Он терпеть не мог, когда перечили, легко приходил в ярость, знал это за собой и не считал зазорным: в конце концов, где бы Жуков ни оказался, именно ему отвечать за всех. Здесь и сейчас он держит в руках судьбу этого упрямого майора и этого забавного лейтенанта. Только цена любой его ошибки куда выше, чем их гибель: не будет выполнена задача, на шаг дальше окажется победа, а любой такой шаг — десятки тысяч смертей. И все они на твоей совести. Приказ за приказом Жуков требовал отставить практику лобовых атак и заваливания немцев трупами, и заметно преуспел, но приказы лягут в архив, а трупов навалено до небес — и за каждый с тебя спросят, потому что ты был старшим начальником… Значит, имеешь право рычать на людей, и пускай тебя боятся.