Чмоки - Дэвид Хаггинз

Она смотрела на меня совершенно безумными глазами, как будто пробовалась для фильма «Грозовой перевал». И все-таки ее слова задели во мне какую-то струнку. Было время, когда я так же любил Лиз…

Клэр заплакала в голос. Я хотел обнять ее, успокоить, но мешала капельница. Нужно было объяснить ей, что ее романтическая любовь — на самом деле сплошной обман, фокусы нашей физиологии, из-за которых мы временно перестаем видеть недостатки объекта.

— Я тебя понимаю, Клэр. Правда. Но все уже слишком далеко зашло. Ты должна все рассказать полиции.

— Я пойду. Мне надо подумать. — Она втянула голову в плечи и, вся дрожа, уставилась на меня огромными, как у Бэмби, глазищами.

— Постой, не уходи. У тебя еще шок не прошел, давай я позову сестру.

Я шарил над головой в поисках кнопки звонка и уже было нащупал ее, но тут Клэр в ужасе глянула на мою руку, сорвалась и вылетела из палаты.

Я кричал ей, но она уже убежала.

Я не мог упустить ее. Без всяких раздумий я выдернул из руки иголку и, как был в халате, побежал к лифтам. Двери уже закрывались, но среди прочих лиц я успел заметить испуганную мордочку Клэр. Я босиком припустил по линолеуму и со всей силы ткнул пальцем в кнопку вызова, чтобы лифт открылся. Никакого эффекта. Я беспомощно наблюдал, как по шкале над дверьми, мигая, движется сверху вниз огонек, соответствующий движению лифта. Когда на ней высветилась единица, я ругнулся и стукнул кулаком в стену.

Черт, ну надо же так по-идиотски! Клэр упустил, а без нее эту сволочь не прижмешь. Взяла вдруг и сорвалась… Вот невезуха! Ослабевший, с пустой головой, я поковылял обратно в палату.

Поскольку большая часть отделения была закрыта из-за нехватки персонала, мне удалось пробраться к себе незамеченным. Я лег обратно и попытался как-то все осмыслить. Вызвал звонком сестру, сказал ей, что, пока спал, иголка выскочила. Когда она приделала меня обратно к капельнице, я попросился позвонить, и она прикатила мне телефон-автомат на специальной тележке.

Я позвонил в центральное полицейское управление Уэст-Энда и попросил констебля Робсона. Через пятьдесят пенсов Робсон взял трубку. Как только я заикнулся о том, что приходила Клэр, он сразу меня оборвал, сказав, что завтра он все равно ко мне приедет, «тогда и расскажете». Я попробовал что-то возразить, но он молча повесил трубку.

Я выругался в телефон. Конечно, он там наслушался Кейт с доктором Миллером и теперь думает, я брежу. Ладно, по крайней мере, тот, который с ежиком, назвал фамилию Клэр. Я позвонил в справочную и попросил найти кенсингтонский номер, зарегистрированный на фамилию Фогель. Инициалов я, правда, не знал, но, как выяснилось, там у них на весь район только одна такая фамилия. Я спросил, на какой это улице. Оказалось, на Трегантер-роуд. Потом механический голос зачитал мне номер телефона, и я его записал.

Я положил трубку и увидел Кейт. Она поцеловала меня и спросила, как я.

— Извини, что я с тобой так резко говорила. Ты сам хорош, конечно, но нельзя было все это на тебе вымещать.

— Да брось ты, — сказал я, сжимая ее теплую ладонь. Кейт, моя единственная надежда…

Когда я рассказал ей про Клэр, ее улыбка превратилась в скептическую гримаску.

— Стив, ты, надеюсь, понимаешь, что это все твои фантазии? Вообще знаешь что, давай об этом поговорим, когда у тебя уровень лития будет нормальный.

— Слушай, может, я и съехал… Хорошо, давай считать, что съехал, но ведь если Алан действительно хотел меня убить, значит, он и Клэр может… Он же не дурак, понимает, что она в конце концов пойдет в полицию. Она сейчас уже еле держится. Я звонил Робсону, сказал, что она приходила, но ты же меня ему как психа расписала… И Миллер тоже считает, что у меня помешательство на почве Алана.

— Похоже, диагноз правильный.

— Так ведь он его с твоих же слов и поставил. В конце концов, все ведь от тебя идет. Да, я ошибся, он ее не насиловал, но она ведь сама сказала, что это он меня порезал! Она и доказать может!

— Все, Стив, хватит. — Кейт начала терять терпение.

— Ну пожалуйста! У меня есть ее телефон, ты только позвони. Позвони, скажи, что ты моя подруга, что тебе надо с ней поговорить про то, что в кино случилось. Ей легче будет тебе рассказать, чем какому-нибудь сержанту. Ну пожалуйста, Кейт. Просто позвони. Я же не бог знает чего прошу. Если я даже спятил — все равно вреда большого не будет. Если у тебя со мной серьезно…

— Ой, лучше не надо… — засмеялась Кейт.

Я не отставал. Я умолял. Я пригрозил даже, что сбегу из больницы. Последнее, кажется, помогло. Кейт согласилась позвонить при условии, что я обязуюсь пить таблетки и никуда не сбегать.

— Ура, я знал, что ты согласишься! — завопил я. Я вдруг подумал о будущем, как о белом песке, по которому мы с ней бежим, взявшись за руки.

— Я тебя люблю.

— Ты подлиза и скользкий тип, — отвечала она, набирая на автомате номер Клэр.

— Клэр твоя решит, что я полная дура. И будет права, между прочим.

Клэр не было дома, но Кейт оставила сообщение: имя и телефон, куда позвонить. Я еще записал ей номер Алана: если Клэр не объявится, можно позвонить туда.

— Ну что, доволен?

Я притянул ее к себе. От долгого поцелуя таяло напряжение в шейных позвонках. Кейт оглянулась на дверь, закрыла ее и снова опустилась на стул возле койки. Стянув с меня одеяло, она задрала мне на грудь подол моего больничного балахона. Складки ткани скользнули вверх по моему крепнущему естеству.

Вообще-то в двери было специальное окошечко из закаленного стекла — эту деталь Кейт просмотрела. Если кто пройдет по коридору, в окошко все видно.

— Кейт…

— Больной, на процедуры!

Она склонилась ко мне и взяла меня в рот. И смотрела в глаза, держа меня во рту, да так, что я застонал. Потом она стала тереться об меня мокрым лицом, тыкаться носом, быстро-быстро теребить языком. Ее волосы щекотали мне живот.

Я пытался продлить это, я впивался взглядом в прозрачный мешочек, из которого мне в руку капала глюкоза, но тут она стала сосать мою головку, как будто это был леденец и можно было через член высосать сладкую жидкость, втекающую в меня по трубочке.

Это было уже слишком — я неотвратимо перекипел через край. Глубоко в груди сдетонировал заряд, и тело рванулось дугой, как пласт пустынной почвы от подземного испытательного взрыва. Кейт вытирала губы салфеткой.

— Я люблю тебя.

Она улыбнулась нежно и чуть насмешливо:

— А ты не путаешь секс с любовью?

— Иногда это одно и то же.

Кейт приподняла бровь, удивленная нехарактерным для меня выплеском позитива. И все-таки чувство осталось. Может, это и не любовь: в такое счастье с трудом верится, но вот я ее обнимаю — и мне хорошо. Когда она собралась уходить, я выжал из нее обещание позвонить, как только объявится Клэр.

Я вызвал нянечку и попросил, чтобы она разбудила меня, если кто-нибудь позвонит. Потом получил на ужин порцию местной кормежки и медленно отплыл в сон. Проснулся на другой день в полдесятого и обнаружил, что, пока я спал, капельницу убрали. Когда удалось наконец дорваться до тележки с телефоном, выяснилось, что Кейт уже ушла на работу.

Я позвонил в клинику, но там сказали, что она еще не пришла.

— А когда она подойдет?

— Вообще в десять должна была, но сейчас же в метро забастовка, с транспортом бог знает что творится.

Было почти пол-одиннадцатого. Когда через час мне сказали, что Кейт еще не подошла, я начал беспокоиться. Позвонил Лиз — нету. Тогда позвонил Тони на мобильный. Жидкокристаллический дисплей с такой скоростью глотал единицы с карточки, как будто это был платный звонок в Австралию.

— Привет, это я. Алан в офисе?

— Да черт его знает. Я вообще не вставал еще. У Алана грипп, он отгул взял, а я там торчать не собираюсь…

— Слушай, Тон, такое дело: надо меня отсюда забрать. И привези мне одежду какую-нибудь.

Большую часть моих кровавых одежек полиция реквизировала в качестве вещдоков.

— Слушай, а Лиз не может тебя забрать, а? — заныл Тони.

— Лиз занята, а мне надо срочно. Когда ты приедешь?

Мой друг обреченно застонал на том конце провода.

— Ну, может, через час…

— Давай. Одежду не забудь.

Во время обхода Миллер сказал, что Робсон придет сегодня в шесть вечера. Я спросил, сколько он еще собирается держать меня в больнице, на что он ответил, что хочет на несколько дней перевести меня в психиатрию, пока уровень лития не устаканится.

Я побрился и стал ждать Тони. Он пришел уже ближе к обеду и принес мне свой зеленый адидасовский спортивный костюм, купленный им в свое время для занятий бегом. Костюмчик оказался мал до безобразия и обтянул меня, как трико, причем Тони сказал, что я похож на опустившегося Зеленого великана[32] и разразился приступом квохчущего смеха. Видимо, успел уже с утра приложиться.