Открытия, войны, странствия - Евгений Титаренко

Петька тщательно вывел свою фамилию.

— Счастливых приветов! — откланялся Матвеич.

— До, свидания! — сказал Никита.

Петька сунул письмо за пазуху. И, холодное вначале, оно стало жечь грудь.

Возвратились и сели возле корыта.

— Чевой-то вам, а?.. — глотнув воздух, спросил Мишка.

— Это вы опять в путешествие, мальчики, да? — спросила Светка.

Петька сделал движение, чтобы встать и скрыться в доме. Удержался.

— Это мы насчет природы: ботаники, алгебры… — туманно разъяснил Никита.

И весь день прошел для Петьки в каком-то необъяснимо розовом тумане. Письмо жгло его, а все сидели вокруг корыта, будто связанные одной невидимой нитью. Светка умолкла после двух-трех безответных вопросов и глядела выжидающе: не может же быть, чтобы молчание и неизвестность тянулись бесконечно… Но они тянулись и тянулись.

Спасение пришло в лице Владькиной матери.

— Боже мой! — воскликнула она от калитки. — Эти утята сведут всех с ума! Вы умрете с голоду!

А утята были вовсе ни при чем.

Владькина душа оставалась возле корыта, когда мать уводила его тело. Мишка поюлил, поюлил, оставшись один после ухода Владьки, но под выразительными взглядами путешественников понял, что надо исчезнуть на время. Что-то промямлил, потоптался на месте и по какой-то замысловатой кривой вышел за ворота…

Они вскрыли письмо в сараюшке, при свете фонаря.

А Мишка через пять минут возвратился назад и, грустный-грустный, лишь изредка через плечо поглядывая на сараюшку, уселся рядом с Колькой тетки Тать-яниным, который на этот раз для всех был не в счет…

«Дорогие друзья!

Исполняю вашу просьбу. Но мне кажется, найденный вами текст не имеет смысла. Вот дословный его перевод…»

Первые три фразы означали:

«Вышел лес голубой дерево радость Адам.

Убить назйд скоро лошадь пришелец.

Тронул жизнь палестинец меч верблюда неверный».

Друзей интересовала единственно четвертая фраза. И она значила: «Черная пещера третий коридор направо второй налево за родник».

Письмо заканчивалось пожеланием:

«Буду рад, если чем-нибудь все-таки помог вам. Желаю успехов, здоровья, бодрости!

Крепко жму руки.

Старший научный сотрудник В. Семенов».

Значит, до Главного Академика письмо не дошло. Но друзья претензий к Старшему научному сотруднику В. Семенову не имели.

Гипотеза третья

Около тридцати лет назад все могло быть примерно так.

Француз Мусе бежал после революции из Москвы на Урал, в надежде, что Колчак навсегда останется «правителем Сибири». Но, увидев, что надежды его не оправдываются, спрятал свои сокровища в Черной пещере.

О существовании каких-то пещер километрах в сорока за тайгой, там, где справа от Рагозинки в ясную погоду виднелась каменистая вершина горы Лысухи, друзья слышали. Но подступы к Лысухе прикрывала таежная глухомань, и о пещерах рассказывали всяческие небылицы… Будто живет в них черный змей, который появляется над землей лишь накануне войны. И бабка Алена, и многие старики клянутся, что видели его в сорок первом. Про змея — это, конечно, сказки. Но пещеры существовали, и если учесть, что Засули в три раза ближе к Лысухе, чем Белая Глина, легко можно допустить, что засулинский Мусе решил захоронить свои сокровища именно в тех «змеиных» пещерах.

Как-то пронюхавший об этом полковник силой забрал у Муси библию. Но, вынужденный, в свою очередь, бежать, поостерегся брать библию с собой, тем более, что точки на ее страницах могли вызвать подозрение, попадись она в руки красноармейцев.

Дальнейшее было приблизительно так, как путешественники уже предполагали раньше.

Оставалось неясным, зачем понадобилось полковнику хранить всю книгу; не проще ли было запомнить одну фразу и перерисовать схему?

Но, с одной стороны, им могла руководить все та же осторожность, а с другой стороны…

— Может, он французского языка не знал? — сказал Никита.

— Дворяне — они все знали… — уверил его Петька.

Начальник штаба поклялся, что не все. (Петр Первый заставлял их учить, а они увиливали.)

— Ладно, Голова… — одобрительно сказал Петька, шлепнув Никиту по стриженому затылку.

Знал полковник французский или не знал — это имело лишь теоретическое значение.

Закрыв утят в клетушке, друзья не выходили из сарайки дотемна.

Мучили более важные вопросы, нежели образование убийцы-полковника. Надо было выяснить в точности, где они есть, эти пещеры, и какая из них может называться Черной. Затем — какую связь имели между собой схема на сто шестидесятой странице и указание о коридорах; разъясняло оно схему или схема служила его продолжением?

Сошлись на последнем, так как третьего коридора направо в схеме не было.

Мстители

Утром, заметив мимоходом, что корсары за утятами еще не пришли, заговорщики огородами пробрались к лесу и тайгой ушли вверх по Туре.

Им надо было уточнить координаты предполагаемых пещер за Лысухой. Но распространяться по этому поводу в Белой Глине нельзя было. Решили попытать счастье в Туринке. Оттуда молва долетает не скоро. Лодку не взяли, чтобы не навести на свой след Владькиных шпионов.

Близ деревни разделись, привязали одежду узлами на головы и переплыли через Туру.

Туринка лежала за широким пойменным лугом, где рос дикий чеснок. Петька захватил из дома сумку, и для виду они нарвали немного чеснока, немного щавеля. Шаг за шагом пересекли луг. Шаг за шагом стороной обошли Туринку, не решаясь входить в деревню. Заметили вдалеке стадо коров и одинокого пастуха на пригорке.

В треухе, дубленом полушубке, в сапогах, небритый, угрюмого вида мужик сидел на пеньке и мрачно из-под косматых бровей поглядывал в низину, на коров.

Заговорщики приблизились.

— Здравствуйте…

— Здоровы будем, коль не помрем, — равнодушно отозвался мужик.

Петька помолчал и сел на траву, метрах в двух от пастуха. Длинный ременный кнут извивался тугим черным жгутом из-под кирзовых сапог.

— Колхозные коровы?.. — нерешительно спросил Петька.

Мужик оглянулся.

— Ай наниматься пришли? Дык я в подпасках не нуждаюсь. Я и сам найду, куда гроши девать.

— Не, — заверил Никита, — мы не наниматься. Мы — так… Щавель собираем…

— А-а… — примирительно сказал мужик. — Коровы это владельческие. Колхозных пущай дурак пасет. Мне ты натурой подавай: половину—грош в грош — по весне, половину — по заморозкам. А трудодень — за каким-растаким он мне? — вдруг спросил разговорившийся мужик, как бы сам удивляясь, зачем ему трудодень. — Ты мне чистой монетой гони. Молока и без того нацедишь… А в колхозе пущай дурак работает.

Чья-то буренка отбилась от стада. Мужик вскочил, оглушительно щелкнул кнутом.

— Ган-ну!.:— Щелкнул еще раз… Коровы подняли головы, посмотрели на него. Отбившаяся буренка вернулась. А мужик снова сел, достал кисет. — Который соображения не имеет — пущай работает в колхозе. А у которого соображение есть — гроши получит. Оно только, как слепни пойдут, одному несподручно. Но то ничего. Корова — дура. Раз, два взгрею — далече не сбежит..

Петьке расхотелось говорить с ним. И долго молчали.

Никита поглядел на каменистую, будто срезанную вершину Лысухи вдалеке.

— Дядь, а что, правду говорят: вроде пещера есть там, возле Лысухи?.. — спросил Никита.

— Что говорят — то правду! Да только я в ней не бывал! На кой она мне, та пещера! Мне в избе теплей! — Мужик захохотал, довольный собственной шуткой. Показал желтые зубы.

— А Черная пещера там есть?

— Да они все черные! — усмехнулся мужик, смачивая слюной кромку цигарки. — А если это про змея вы, так это жил тут один, когда церквы закрывали, комсомолия в общем. Доказывал, что змея нет. Ходил, мужиков с собой брал. Змеиная-то вроде та самая, что едва доберешься. Чуток башку не расшиб. Их там три — все облазил. Это ж Лысуха, а подальше чуть, справа вроде, там она самая и есть — Змеина гора, али Черная — то все одно. Дурной народ! Есть ли он — змей, нет ли, — какое мне дело! Ты свое знай, а змею пусть свое! Есть ли он, нет ли! — повторил мужик. И вдруг разозлился: — А то ж одному — змей! Другому — уборка! Третья, вишь, сопляков кучу нарожала! У четвертой — мужика прибили! Воюй, чтоб не прибили! Не лезь поперед батьки в пекло! А осень пришла — хнычут! Грошей нету! Тово нету! Ты мне подавай, мне твоим нетом не просытиться!

Петька с Никитой переглянулись и, пока мужик возмущался, отбежали чуть в сторону, с бугра.

— Эй ты, кулак! — крикнул Петька. — Жадюга!

— Мироед! — добавил Никита. — Жулик! Вдов обираешь!

Мужик с минуту оторопело глядел на них, выронив нераскуренную цигарку, потом схватил кнут и ринулся на них с бугра. Петька с Никитой что было, сил рванули метров на сто дальше. Остановились, когда мужик остановился.