Сад Вия - Наталья Способина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никита длинно выдохнул, и на миг его лицо приобрело удовлетворенное выражение.
– Что тебя обрадовало? – не подумав, брякнула Ева, и он предупреждающе на нее посмотрел, а потом мягко улыбнулся.
– Ну что же ты совсем не прислушиваешься к просьбам?
– Прости, я отвыкла, – виновато пояснила Ева.
– Я понял, что давать полные ответы на вопрос не обязательно. Главное, честно ответить хоть что-то. И давай закончим на этом.
– Хорошо, – покладисто согласилась Ева, потому что ей вправду было жалко Никиту.
А еще он ей действительно нравился. И он снова ее спас. Как же Лике-то сложно, господи!
Ева вздохнула и поплотнее закуталась в плащ, потому что на улице было довольно сыро.
Некоторое время они ехали в молчании, и, поскольку любоваться окрестностями ночью было затруднительно, Ева рассматривала Никиту. Он, кажется, изменился с их последней встречи. А может, просто устал. Но выглядел задумчивым и притихшим. И еще в нем чего-то не хватало, только Ева никак не могла понять чего.
– У меня много вопросов, – наконец не выдержала она.
Прозвучало немножко жалобно, хотя должно было с предупреждением.
Никита тяжко вздохнул и побарабанил пальцами по бортику саней, как, бывало, делал, чтобы приманить ворона, и Еву озарило, что было не так.
– А где Корвин?
– Он в замке, – ответил Никита, глядя Еве в глаза. – Жив-здоров. Присматривает за твоими друзьями.
– Они пленники?
– Гости, Ева. Все вы гости. Давай я вкратце расскажу тебе, что к чему, а ты потом полюбуешься красотами нашего царства? Оно реально самое красивое царство в мире.
– Эм, если говорить о географическом названии, то оно, кажется, единственное царство в мире.
– Ну не-е-ет, – Никита тихо рассмеялся. – Ты же видела десятки дверей в первом зале, в который попадаешь из вашего мира. Там тех царств…
– А ты во всех был?
– Да что ты! – воскликнул он. – Это же невозможно. На то, чтобы даже просто заглянуть туда, уйдет целая жизнь. Но оттуда иногда приходят, как бы это выразиться, дипломатические миссии, поэтому кое-где я бывал с ответными визитами.
– Ты? – обалдела Ева.
– Обратная сторона жизни царевича, – театрально вздохнул Никита, и Ева сообразила, что он вправду царевич.
– Прикольно, – вырвалось у нее.
– Да не. Не очень на самом деле. Большинство из этих государств всеми силами пытаются заручиться поддержкой моего отца. И в идеале породниться.
– О-о-о, – протянула Ева. – Тебе приходится отбиваться от невест?
Вопросительная интонация получилась не специально. Правда! Никита поморщился.
– В основном доставалось братьям. Я вовремя свалил в твой мир.
Он ответил вполне спокойно, и Ева медленно, стараясь случайно ничего не спросить, предложила:
– Давай я буду просто говорить сейчас, а ты подтверждай то, что сможешь. Мне просто очень не хочется, чтобы ты снова меня избегал, – честно сказала она.
Никита несколько секунд на нее смотрел, а потом слегка улыбнулся. Ева, оказывается, скучала по его улыбке.
– Насколько я поняла, лунный свет есть только в Тридевятом царстве. Наверное, с его помощью можно колдовать не только в этом и нашем мире, но и в других.
Она говорила утвердительно, но Никита все равно отреагировал:
– Колдовать волшебник может и без лунного света. Просто с ним это в разы легче. Сама говоришь, что в гостях у моего дядюшки могла летать.
– А ты умеешь летать? – с любопытством спросила Ева и тут же хлопнула себя по губам.
Никита с усмешкой покачал головой и спустя секунду приподнялся в воздух сантиметров на двадцать. Чуть повисел и плавно опустился на сиденье. При этом он даже не изменил позы: как сидел, закинув ногу на ногу, так и остался сидеть.
– Ух ты! У тебя получается даже здесь! – восхитилась Ева, и сын Кощея рассмеялся.
По его смеху она, оказывается, тоже скучала.
– Где «здесь», Ева? Это максимально волшебный мир. Волшебнее только подземное царство, потому что туда уходит лунный свет. Я могу здесь летать, менять форму и даже становиться на время невидимым.
– Только не нужно демонстрировать, пожалуйста, – взмолилась Ева, представив, что Никита сейчас исчезнет и она останется в этих санях одна в темноте.
– Как скажешь, – развеселился он.
– А что ты подразумеваешь под словами «менять форму»? Ты умеешь в кого-то превращаться?
– Ну да. Как и любой из нас. Обычно в детстве выбираешь пару любимых форм. Во взрослом возрасте сложно превращаться в кого-то нового: нужно привыкать к новому телу, аэродинамика опять же.
Ева потрясенно покачала головой. Как у него в одном предложении сложились понятия «новое тело» и «аэродинамика»? В ее понимании это были просто два параллельных мира, и семестр в школе при РАВ пока этого не изменил.
– А это всегда птицы? Раз аэродинамика.
– Нет, конечно. Просто полет – быстрая возможность куда-то добраться без использования артефактов. И ты опять задаешь вопросы.
– Ну прости. Просто тут так интересно.
– Конечно, интересно. Это ведь волшебный мир. Это как игромана пустить в магазин компьютерных игр или сладкоежку в магазин шоколада.
– Ну и сравнения у тебя. Это все мелко, а волшебство…
– Стоит того, чтобы ради него всем пожертвовать? – неожиданно серьезно спросил Никита, и Ева внимательно на него посмотрела.
Он больше не улыбался и выглядел старше. А еще задавал очень неудобные вопросы. Значит, вот как они все себя чувствуют в ее присутствии?
– Еще недавно я бы сказала да. А потом история с Блудом меня кое-чему научила. Я поняла, что…
– Зачем ты это сделала? – перебил ее Никита, подавшись вперед. – Я не могу перестать об этом думать. Мне казалось, что ты мечтала стать волшебницей.
– Мечтала, – откликнулась Ева.
– И отдала саму возможность колдовать ради того, чтобы спасти незнакомое тебе существо, которое, на минуточку, само вляпалось в неприятности!
Никита говорил с жаром, как о чем-то очень личном.
– Я тогда подумала, что волшебство должно служить добру. А иначе какой в нем смысл?
Он откинулся на спинку сиденья и медленно произнес:
– У волшебства много смыслов. А служение добру – очень размытое понятие. Кто определяет, что такое добро, а что зло?
– От добра должно быть хорошо, – упрямо сказала Ева.
– Кому?
– Да всем!
– Так не бывает, солнце, – в голосе Никиты слышалось снисхождение. – Всегда будут те, кому плохо.
Ева сложила руки на груди, не желая признавать поражение в споре, хотя умом понимала, что Никита, скорее всего, прав. Просто ей не нравилась мысль о том, что кто-то где-то может пострадать от ее добрых намерений.
– А что случилось с кубиком? – не выдержав молчания, спросила она. – Лика говорила, что стоит его бросить – и начнется игра.
Никита пожал плечами.
– Кубик исполняет желания и забирает что-то взамен. Чем серьезнее желание, тем выше плата. Обычно игра длится до того момента, пока игрок добровольно не расстается с кубиком. Но мало кто может остановиться. Играют до смерти. Физической или моральной.
Негромкий голос Никиты в темноте звучал пугающе буднично.
– Но он задымился и исчез. Почему?
– Я не знаю, – вздохнул Никита. – Думаю, потому, что ты поставила на кон все, а взамен пожелала не для себя, а для другого. Знаешь, как в программах бывает сбой, так и тут произошел. Система зависла, если хочешь, и самоуничтожилась.
Теперь в его голосе звучала улыбка, и Ева тоже улыбнулась.
– Давай немного поспим? Нам ехать еще часа два, – попросил Никита и, не дожидаясь ответа, прикрыл глаза.
Еве совсем не хотелось спать, поэтому остаток пути она смотрела на дремавшего Никиту, пытаясь понять, как к нему относиться и как уложить в голове то, что он вообще-то царевич, но самое главное, как сделать так, чтобы проклятие пало. Вужалка спасла ее потому, что дорожит дружбой с Никитой. А это значит, что он человек, ради которого можно так сильно рисковать. Ради плохих людей друзья на такое не пойдут. Наверное.
Впрочем, реальность была такова, что вне зависимости от того, плохой Никита или хороший, знать о его возможной скорой гибели и ничего при этом не делать Ева была не в силах. Оставался малюсенький шанс, что Вужалка преувеличивает опасность, но интуиция подсказывала Еве, что это не так.
Небо начало светлеть, а стрекот сверчков стал невыносимо громким. В лесу у дороги ухали совы и кричала какая-то неведомая птица. Наверное, эти звуки должны были пугать, но, сидя в движущихся санях, Ева чувствовала
